— Холли, ты твердо решила продолжать? Может, не стоит?
— Слушай, если ты сама хочешь выйти из игры — пожалуйста, это твое личное дело. Но ты меня знаешь. Раз уж я начала, то не остановлюсь, пока все не выясню.
Трейси безнадежно развела руками:
— Ну, если ты так решила…
— Слушай, можешь мне помочь кое в чем? Сегодня утром пробегись не до гавани, а для разнообразия до косы, — попросила Холли.
— Нет проблем. Хочешь, чтобы я там что-то специально повысматривала?
— Да. Обращай внимание на все. На все, что хоть как-то изменилось после того, как мы там были в прошлый раз.
И Трейси побежала своей обычной легкой трусцой. Утро выдалось ясное и свежее, для пробежки лучше не придумаешь. Несмотря на письмо с угрозой и свою тревогу из-за нависшей над ними опасности, она чувствовала себя отлично. Эти пробежки до Фрэмли по утрам — сплошное удовольствие, даже лучше, чем дома. Там приходится бежать все больше вдоль обочин дорог, а здесь по пружинистому дерну, вдыхая свежий соленый морской воздух.
Не сбавляя темпа, Трейси бежала мимо Фрэмли-Грейндж, как вдруг огромная овчарка бросилась на ворота с рычанием и лаем. От неожиданности у Трейси душа ушла в пятки.
— Привет, Принц! Ну, перестань, перестань, — проговорила она. — Показываешь, какой ты хороший сторож?
На ферме Уэтербай все шло своим обычным чередом. Слышалось мычание коров, собака деловито сновала по двору. Женщина в брюках и резиновых сапогах быстро прошла мимо ворот с ведрами в руках.
«Должно быть, миссис Уэтербай», — подумала Трейси.
Это была та же женщина, которую они недавно видели, когда она гнала своих коров. Надо, пожалуй, наладить контакт.
— Здрасьте! — проговорила Трейси, останавливаясь.
Женщина изумленно уставилась на незнакомку.
— Ты кто такая? — не слишком приветливо спросила она. — В такую рань у нас здесь чужие не ходят.
Трейси заморгала глазами. «Ничего себе, отбрила! А еще говорят, что сельские жители приветливые и дружелюбные». Она решила сделать еще один заход:
— Я живу у Кэрол Эрншау, агента по продаже недвижимости.
— У кого?
«Странная тетка, — подумала Трейси. — Не знает, как зовут ее агента».
— Ну, ладно, мне пора, — сказала она вслух. — До свидания.
Она пробежала по дороге к песчаным дюнам и через них к пляжу. Было время отлива, и хотя узкая полоска песка выше отметки высокой воды оставалась сухой и золотистой, чуть ниже, там, где море отступило, она превращалась в коричневатую бугристую грязь. Трейси продолжала бежать вдоль берега, пока не достигла спуска, ведущего к закрытой бухточке. Здесь ей пришлось резко затормозить.
Место было огорожено пластиковой, белой с красным лентой, какой полицейские огораживают место происшествия от зевак. На одной из лент висело небрежно написанное объявление: ПРОХОД КАТЕГОРИЧЕСКИ ЗАПРЕЩЕН! ОПАСНОСТЬ КАМНЕПАДА!
Трейси удивилась. Раньше здесь не было никакого объявления. И камни вроде не падали. Что бы это значило? Она присела на обломок скалы, глядя на гирлянды красно-белых лент. Постепенно картина начала вырисовываться.
Мартин Хар в разговоре упомянул, что Томас Клаф начинает что-то подозревать и что им придется перевезти груз этой ночью. То есть прошлой ночью. Однако Йэн и Томас в это время вместе ужинали в ресторане. Может быть, специально для того, чтобы Томас не помешал им перевозить груз? Если так, то Испанец, наверное, пришел в ресторан, чтобы дать знать Йэну, что операция завершена. Да, так оно и есть. И нетрудно догадаться, куда перевезли этот груз. Конечно, в бухточку. Вот почему сейчас ее так огородили — чтобы те, кому не положено, не совали сюда свой нос.
«Вот Холли с Белиндой удивятся, когда я им расскажу», — подумала Трейси, довольно улыбаясь. Но уже через несколько минут от радости не осталось и следа. «Уж если кому загорится туда прийти, разрезать ленту легче легкого, — рассуждала она. — И что будет, если перейти запретную черту и спуститься в туннель? Вдруг они оставили там кого-то на всякий случай — на тот случай, если мы туда опять заявимся…»
От этой мысли мороз прошел по коже. Тем не менее желание выяснить, правильна ли ее догадка, победило страх.
Но сделать это Трейси не успела, потому что к ней подошел… Йэн Клаф! Огромная овчарка бежала рядом.
Пес зашелся истошным лаем.
— Принц, сидеть! — прикрикнул на него Клаф-младший.
Пес послушно сел. Йэн переключил свое внимание на Трейси.
— Ты что, читать не умеешь? — грубо спросил он.
Стараясь не выдать свой страх, Трейси посмотрела ему прямо в глаза.
— Раньше здесь этого не было. Мы там, внизу, были несколько дней назад. Там никаким камнепадом и не пахло.
— Ты думаешь, скалы, прежде чем обрушиться, факс тебе пришлют? — с издевкой спросил Йэн.
В этом он был прав.
— Я же не захожу за ленту, — упрямо проговорила девочка. — Здесь не говорится, что нельзя сидеть с этой стороны.
— Я тебе это говорю, ясно? Здесь сидеть нельзя. Так что давай пошевеливайся, а то Принц тебе понятнее объяснит.
Это явно не было пустой угрозой, и Трейси почувствовала, как у нее противно засосало под ложечкой. Она, конечно, бегает быстро, но все же не быстрее овчарки. Лучше уносить ноги подобру-поздорову, пока еще не поздно.
— Ладно, ухожу, — сказала она, стараясь не терять лицо. — Может, теперь вы уберете собаку?
— Принц, стоять!
Трейси вскочила на ноги и быстро прошмыгнула мимо пса обратно к дороге. Потом припустила бегом и уже не останавливалась, пока не свернула на подъездную дорожку в саду Кэрол.
«Вот Холли и Белинда удивятся, когда я им расскажу», — подумала она.
Но Холли и Белинде самим не терпелось кое-что рассказать.
— Отгадай, что мы видели? — с порога бросила Холли. — От острова отошла моторка, доплыла до буйка и забрала груз, который оставила голландская яхта.
Трейси разочарованно пожала плечами:
— Ну, спасибо, подружки. Погнали меня аж до самой косы, а теперь так разважничались от собственной новости, что даже не хотите услышать моей.
— Извини, — спохватилась Холли. — Я не знала, что у тебя тоже новость. Завтрак уже почти готов — горячие круассаны. Предлагаю обменяться новостями за едой.
— Отлично. Я умираю с голода. А как себя чувствует Кэрол?
— Неважно — вся в синяках и царапинах. Но настроение нормальное. Даже решила ехать на работу.
Подкрепившись, Трейси еще раз мысленно проверила свои догадки и рассказала подругам, что она видела и что по этому поводу думает. Не без гордости она изложила свою версию появления братьев Клаф и Испанца в китайском ресторане.
— Так что, я думаю, они уже переправили груз в закрытую бухточку, — закончила она.
— Здорово, — восхитилась Холли, поспешно записывая услышанное в дневник Детективного клуба. — А что мы видели, я тебе уже рассказала. Белинда считает, что яхта привозит контрабанду или что-то в этом роде, потом они выбрасывают груз в море и место помечают буйком. Наверное, они так делают, когда не могут разгрузиться на острове — слишком низкий уровень воды.
— А потом в удобный момент моторка перевозит его на берег, — добавила Белинда.
Холли закончила свои записи, закрыла книжку и, удовлетворенно вздохнув, положила ручку между страниц.
— Итак, тайна раскрыта, — констатировала она. — Все, что нам нужно теперь, это доказательства. Тогда мы сможем пойти в полицию.
— Погоди минутку, — сказала Трейси. — Есть небольшое препятствие — миссис Уэтербай.
Холли непонимающе уставилась на подругу:
— С какой стати миссис Уэтербай может быть препятствием? Мы ее даже не видели. Какое она ко всему этому имеет отношение?
Трейси рассказала о женщине, встреченной ею на ферме.
— Это ведь ее мы видели тогда — помните, она гнала коров. Когда я сказала, что живу в доме Кэрол Эрншау, она даже не поняла, о ком идет речь. Я тогда решила: может, у нее не все дома. Но потом подумала вот о чем: как же Йэн Клаф узнал, что я там? Наверное, кто-то предупредил его? — Она помолчала. — Может, этот «кто-то» и есть миссис Уэтербай?
Холли опять открыла красную записную книжечку.
«Миссис Уэтербай» — вывела она и поставила большой вопросительный знак.
Как раз в этот момент зазвонил телефон. Негромкая, но настойчивая трель прервала разговор.
Девочки замерли.
Телефон продолжал звонить.
— Не подходи, — опасливо покосилась Трейси на открытую дверь в прихожую.
Телефон не унимался.
— Но это может быть Кэрол… — нерешительно проговорила Холли.
Телефон надрывался вовсю.
— Я подойду, — наконец решила Белинда и пошла в прихожую к телефону.
Сняв трубку, она заговорила баритоном, да к тому же с каким-то диким акцентом:
— Алле, дом Кэрол Эрншау.
— Холли, это ты? — раздался в трубке изумленный голос Кэрол. — Ты что, охрипла?
