Едут! — закричала Лиззи, хватая меня за руку. — Лина, пойдем скорее, посмотрим на карету, может молодую леди увидим.
Любоваться соперницей совсем не хотелось. Еще меньше хотелось попадаться на глаза Патрику. Пусть не думает, что мне так хочется стать игрушкой в его руках! В конце концов у меня теперь есть собственный дракон, пусть и маленький пока. А, значит, я не так уж проста.
Мы с Лиззи пробрались в прачечную, где было маленькое окошко, выходящее во внутренний двор замка, немного сбоку от парадного крыльца. Из нашего укрытия мы прекрасно видели карету и лорда, скакавшего рядом на лошади.
Патрик ловко спешился, словно и не провел целый день в седле. Подоспевший лакей открыл дверцу кареты, а лорд подал руку сначала богато одетой статной даме лет пятидесяти, а потом молодой брюнетке.
— Это хозяйка, леди Траверти, мать нашего лорда, — шептала мне на ухо соседка.
Женщина по-хозяйски отдавала указания слугам. Клод суетился подле нее, пытаясь привлечь внимание госпожи.
А девушка окинула внимательным взглядом замок и удовлетворенно улыбнулась. Если она невеста, то почему не смотрит на жениха, а оценивает размер и богатство его владений? Подсознательно я старалась во всем ее поведении найти подтверждение тому, что между ней и Патриком нет чувств. Но все же именно она была невестой.
Слуги торопились, внося вещи внутрь, пока их не замочил мелкий дождь. А прибывшие господа направились ко входу, при этом лорд взял под руку свою мать, а невеста шла, немного растерянная, позади. Мне даже стало жаль ее: скромное дорожное платье, простая прическа и минимум украшений. Что ждало бедняжку в этом холодном замке?
Мы поспешили на кухню, чтобы я успела вовремя отправить еду наверх. За ней как раз уже спустился Мартин.
На кухню все прибывали слуги в поисках ужина. К стряпне Пита они отнеслись крайне настороженно, но ничего другого им предложить не могли. Прибытие повара леди Траверти ожидалось только на следующий день, так как он ехал с обозом ценных вещей, к коим он относил и очень редкие и дорогие специи.
Я же постаралась уйти к себе пораньше, чтобы почитать в тишине и не ловить в чужих разговорах каждое упоминание имени лорда Траверти. Погрузившись в чтение рассказа о приключениях отважного и очень влюбчивого рыцаря, я не сразу услышала настойчивый стук в дверь.
— Уснула что ли? — отчитал меня Клод, когда я, наконец, открыла ему дверь. — Утром готовишь завтрак, после которого поднимешься со мной наверх. Леди Траверти желает тебя видеть.
— Зачем? — удивилась я. — Откуда она обо мне знает?
— А зачем госпоже может понадобиться кухарка? Явно же, что не крестиком вы там вышивать будете, — усмехнулся управляющий, — оденься поприличнее. Я дал распоряжение, Рита выдаст тебе новое платье, достойное, чтобы предстать в нем перед леди Траверти.
Клод ушел, а я так и не смогла сосредоточиться на чтении. Почему со мной будет разговаривать леди Траверти, а не лорд? Он избегает меня? Может быть, ему стыдно за то мимолетное проявление чувств, а теперь еще и неловко из-за того, что я могла возомнить себе невесть что.
7.3
На утро я приготовила омлет, салат, тосты и блинчики. Не зная вкусовых предпочтений, сложно угодить всем сразу.
В новом платье, которое выдала Рита, я выглядела почти как благородная леди. Готовить в нем я так и не решилась, а переоделась после того, как работа была завершена. Тонкая блуза с воздушными рукавами до локтя, широкая юбка с подъюбником и удобные мягкие туфли. В такой одежде придется забыть о грязной работе по мытью и чистке овощей.
Мартин давно уже вернул грязную посуду после завтрака, а Клод все никак не спускался.
Господские слуги снова с неодобрением смотрели на стряпню Пита. Самое интересное, что те, кто все это время жил в замке и точно так же ругал мало съедобную пищу, сейчас ели ее с большим удовольствием. Ну, разве, что не нахваливали. А вот столичные гости предпочитали питаться хлебом и водой, лишь бы не тем, что приготовил повар.
— Чего сидишь тут? — услышала я недовольный голос Клода. — Пойдем, хозяйка ожидает тебя в розовой гостиной.
В этой части замка я еще не была. Комната была в противоположной стороне от малой столовой, ближе к кабинету лорда и библиотеке. Слуги называли ее “женской гостиной”. Возможно из-за нежно розового цвета и обилия цветов, мягких кресел и пуфиков, а, возможно, из-за близости к покоям леди Траверти. Именно здесь она проводила большую часть дня: раздавала указания слугам, писала письма, принимала гостей.
Мы вошли в гостиную. Клод прошел немного вперед, а я осталась у двери.
— Леди Траверти, это Лина. Наша новая кухарка, ее работа пришлась по душе лорду, поэтому я взял на себя ответственность и оставил ее на кухне до прибытия вашего повара.
Хозяйка оценивающим взглядом прошлась по моей фигуре, прическе и платью. Вид у нее при этом был такой, словно она разглядывает мышь.
— Хорошо, что нам не пришлось есть то, что готовит местный повар. Я понимаю, что мой муж был обязан ему жизнью, но назначить его пожизненно старшим поваром, даже не поинтересовавшись, умеет ли тот готовить, — сказала она ледяным тоном.
А вот и разгадка, почему Пита никто не может выгнать с кухни и найти ему достойную замену.
— Повара из столицы неохотно едут на побережье зимой. Приемов здесь не дают, вся публика собирается там, и заработать большие деньги здесь у них не получится. А тут вдруг мой сын сообщил, что нашел настоящий бриллиант на берегу, и теперь у нас есть отличный повар.
При упоминании Патрика я невольно вздрогнула. Надо же! Он обсуждал меня со своей матерью.
— Готовишь ты недурно. Если окажешься исполнительной и обязательной, то ни в чем не будешь нуждаться. Главное помни, что твоя честь и репутация — это честь и репутация семьи Траверти, — хозяйка довольно пафосно закончила свою речь, так толком ничего и не пообещав бедной кухарке.
— Миледи, есть ли у вас какие-то особые пожелания по меню? — спросила я.
— Прояви себя, покажи на что способна. Возможно, у леди Райан будут какие-то предпочтения, но пока ей не до того. Бедняжка утомилась в дороге и почти ничего не ела.
Самого лорда я так и не увидела, словно он избегал встречи со мной. Да я и сама не хотела его видеть. Что он может мне сказать? Он мне ничего не обещал, а все, что было между нами, для людей его статуса ничего не значит.
