Стараясь отвлечься от мыслей, Фиби краем глаза смотрела на Лео. Они словно сошли с картины неизвестного художника: широкоплечий силач кормит крохотного младенца. Несмотря на отсутствие опыта, Лео справлялся с задачей на «отлично». Тедди крепко сидел в его сильных руках, а Лео то и дело поправлял бутылочку, чтобы мальчику было удобнее.
Сразу за ними – оставленные украшения. Все, кроме зеленой коробочки. Должно быть, он спрятал ее куда-то. Фиби прекрасно помнила день, когда купила ее. Выйдя от врача, она поспешила на работу, но по дороге зашла перекусить. Нужно было что-то делать с нахлынувшей эйфорией.
Стоял сентябрь, но рождественские магазины потихоньку открывались один за другим. В первом из них внимание Фиби привлекли разложенные на столе украшения. Не помня себя от счастья, она схватила первое из них и направилась к кассе.
Она подавляла в себе воспоминания того дня. Вплоть до этого вечера. Теперь она не могла поверить, что прошло уже три года.
Лео положил руку ей на плечо, притянул к себе.
– Прижмись ко мне, – сказал он.
Фиби покорилась. Запах его геля после бритья уже привычно ударил в нос. Пламя камина и горячее тело Лео наконец стали согревать ее. Она закрыла глаза. Боль не отступала, но уже получалось думать о чем-то другом. Как наивно было думать, что уединение в лесах вычеркнет из воспоминаний тот страшный период.
Глаза Тедди закрывались, бутылочку он допил до конца. Лео вытер ему ротик платком, затем положил руку на колено Фиби:
– Ты не против, если я уложу его?
– Я сама, – отрезала она, впрочем, сомневаясь в том, что может хотя бы встать.
Лео схватил ее за руку:
– Не нужно. Я скоро вернусь.
Время в его отсутствие прошло незаметно. Фиби не помнила, как поднялась с пола и стала расхаживать по кухне. Прошло еще несколько минут, и Лео предложил ей кружку какао.
Когда оба сели на кушетку, Лео улыбнулся.
– У тебя усики, – игриво проговорил он, убирая пальцем полоску какао у нее над губой.
В душе Фиби нарастал комок раскаяния. Она сама испортила их романтический, сексуальный вечер.
Но Лео было как будто все равно. Он откинулся на спинку кушетки, вытянул вперед ноги и положил их на кофейный столик. Прижимая к груди горячую кружку, он искоса взглянул на Фиби:
– Расскажи мне, когда будешь готова.
Она кивнула, не отводя глаз от лопающихся в кружке пузырьков. Наверное, и впрямь настал час. Давно настал. Даже ее сестра не знала всех подробностей. Слишком сильна была боль, когда случилось непредсказуемое. Тогда Фиби едва не утонула в мутном океане печали и грусти.
Пытаться спастись сил не было. Единственное, что оставалось, – ждать, пока волны сами прибьют ее к берегу. Со временем боль утихнет, на смену ей придет принятие. Сегодня, оборачиваясь назад, она не знала, как пережила все это.
Лео поднялся, чтобы поправить в камине дрова и негромко включить музыку. Фиби только начала понимать, как тепло и уютно было с ним в ее доме. В ее жизни. А еще с ним было легко. Спокойно, когда хотелось тишины, и весело, когда душа требовала праздника.
Он снова сел на кушетку, укрыв их обоих шерстяным пледом.
– Его лучше сжечь, – сказал он с ухмылкой. – Ткань импортная, дешевая. Я подарю тебе плед в тысячу раз лучше и теплее.
– Я запишу его в свой список подарков. – Фиби даже смогла улыбнуться. – Прости, что сорвалась на тебе.
– Мы все срываемся на ком-то, – вздохнул Лео. – Такова уж человеческая натура.
Как будто ничего не случилось. Его терпению можно позавидовать.
– Ты просил рассказать, – начала было Фиби.
– Поверь, тебе и самой станет легче. Печаль нельзя держать внутри, важно выговориться. Когда погибли родители, нас с Люком успокаивал дедушка. Если честно, он настоящий тиран. Считал и считает, что мужчина не должен показывать свою слабость. Но тогда даже он просил нас не сдерживать эмоций. Как это было мудро с его стороны.
– Помогло?
– На какое-то время. У нас был переходный возраст, трудный период. Еще не мужчины, уже не мальчики. Было сложно признать, что мир вокруг нас рухнул в мгновение ока. – Лео покачал головой. Под пледом их пальцы соединились. Тогда он поднес к губам ее руку и нежно поцеловал. – Расскажи мне о ребенке.
Жгучие слезы выступили на глазах Фиби. Не только потому, что ей было грустно. Просто впервые кто-то искренне хотел ее выслушать.
– Тогда я начну с самого начала, если не возражаешь.
Лео поцеловал ей пальцы и приложил руку Фиби к своей груди. Его тепло даже через одежду грело и успокаивало.
– Я говорила, что была биржевым брокером в Шарлотте.
– Так.
– У меня все получалось, успех сопутствовал мне. Нас было семь человек, и конкуренция между нами была жесткой. Клиенты часто выбирали меня, потому что со мной они не чувствовали себя дураками, которые просто заработали денег и теперь не знают, что с ними делать.
– Я с трудом могу представить, что та Фиби теперь сама себе печет хлеб.
Тонкое замечание Лео заставило ее улыбнуться.
– Я тоже. А тогда мне хотелось достичь в профессии всех вершин. Я была настроена на финансовый успех и независимость.
– Возможно, смерть родителей лишила тебя уверенности в завтрашнем дне.
И снова в десятку.
– Ты не думал стать психологом? – спросила Фиби. – Люди выстраивались бы в очередь, чтобы услышать твои комментарии о себе.
– Это сарказм?
– Нисколько.
– С другими людьми я не так разговорчив, – признался Лео. – А с тобой у нас много общего. Но, кажется, ты не закончила.
Фиби кивнула и откашлялась, но подступивший к горлу ком не исчез.
– У меня был жених, – продолжила она. – Тоже брокер. Я думала, мы с ним команда. Как в профессиональном, так и в личном плане. Оказалось, я была слишком наивной.
– Что случилось?
Фиби тяжело вздохнула. Бередить старые раны всегда тяжело.
– Через год мы хотели пожениться. А осенью я узнала о своей беременности.
– Предполагаю, внеплановой?
– Конечно нет, – покачала головой Фиби. – Тогда мне вообще казалось, что рожают ближе к старости. В общем, мы с Риком подумали… и решили, что ребенок – это счастье. Счастье, к которому мы не были готовы, но которому решили открыться.
– И тогда вы назначили дату свадьбы?
– Еще нет. Мы посчитали нужным подождать. Мы никому ничего не говорили. Хотели сначала узнать пол ребенка, а уж потом рассказать родственникам и коллегам. Но вдруг Рик стал настаивать, что моя работа вредит здоровью малыша.
– Почему? – удивился Лео. – Я думал, работа брокера не требует физических усилий.
– Это так. Но Рик уверял меня, что на работе я много волнуюсь. Мол, стрессы вредны будущим мамам. Поначалу я не понимала, что стоит за его словами.
