В то утро, когда она поняла, что самый любимый, самый дорогой человек ее попросту предал. Что ни ее любовь, ни ее доверие, ни она сама со своим телом и со своей душой ему не нужны. Что ее грубо и подло использовали. С этого часа для нее начался иной отсчет времени. Она замерла до лучших времен. Наступят ли эти «лучшие времена»? Лера не очень-то в это верила. Правильнее сказать, что какая-то часть ее спрятавшейся между сердечными клапанами души все еще продолжала надеяться на счастливые перемены, но сама она просто жила, пытаясь сохранить то лучшее, что глубоко в ней таилось. Она действовала. Весь последующий год она действовала, рвалась к свету, вынашивала и осуществляла хитроумный план отмщения. Зачем? Чтобы дышать свободно, чтобы делать то, что хочется, чтобы не быть связанной былой болью. Чтобы стать той, кем была раньше. Чтобы продолжать жить. Но любовь более никогда не присутствовала в ее мечтах о будущем. «Пусть это остается дуракам, которые все еще продолжают верить в сказки, — сказала она себе. — Я-то знаю, что любви не существует. Так же, как не существует преданности, самопожертвования, взаимопомощи и прочих глупостей, о которых люди много говорят, еще больше пишут и читают, но никогда не встречают в жизни. Жизнь жестока. Она замешана на слабостях, пороках и эгоизме. И если в ней встречаешь проявления чего-то хорошего и доброго, то это не что иное, как иллюзии». А мужчины… Мужчины вызывали в ней только отстраненное отвращение. Примерно такое, которое возникает, когда видишь на экране телевизора гниющее мясо, изъеденное червями. Не чувствуешь его дурной запах, не можешь потрогать и ощутить всю его гадостность. Тебе просто противно смотреть на это, и ты выключаешь телевизор с чувством неприязни к увиденному. По крайней мере, так было до сих пор. Но странное дело, она что-то почувствовала, когда встретилась взглядом с Егором. Что-то легкое и до такой степени неуловимое, что не в состоянии была распознать. Словно фея коснулась ее теплым краешком своего платья и тут же растаяла. При других обстоятельствах Лера, наверное, удивилась бы или, по крайней мере, попыталась распознать природу этого тепла, но не теперь. Теперь Егор Каменев, несмотря на всю свою привлекательность, для нее враг, и нужно поскорее выкручиваться из этого уже довольно запутанного дела. Хорошо, конечно, что с его появлением она начала чувствовать, начала вспоминать солнце и море и даже захотела снова поверить в добрые проявления жизни, но только за это ему и спасибо. Теперь нужно от него избавиться. Лера опять задалась вопросом: что же делать? А что, если действовать напрямик? По крайней мере она перекинет проблему на плечи своего противника. Идея ей понравилась. Она бросилась в комнату и схватила телефонную трубку. Подумав с минуту, пробормотала: «Все равно не помешает» — и быстро набрала номер. На другом конце провода ответили не сразу. Наконец, к своей радости, она услыхала сонный голос Бодрова:
— Какого черта, третий час ночи!
— Привет! — Лера старалась говорить бодро. — Это срочно.
— Ну?
— Лев, ты хочешь получить свои деньги?
— Ну? — голос Бодрова не изменился.
— Тогда не мешай мне!
— Ты в своем уме, чем это я тебе мешаю?!
Она поняла, что сон с него моментально слетел, и сделала свои выводы.
— Ты прекрасно знаешь, о чем я говорю! Убери от меня своего человека. Убери Каменева! Он провалит все дело. Ты же знаешь, я всегда права…
— Лера, — с деланной вялостью протянул Бодров, — отвяжись от меня. У тебя очень бурная фантазия. Найди парня, трахнись с ним хорошенько, и все пройдет. Секс помогает.
— Ты-то откуда знаешь? — огрызнулась Лера. — А парня я уже нашла, и он мне сильно мешает. Если его вычислит и Гриша, можешь забыть о деньгах!
— Да что ты на меня набросилась!
— Ладно, Лева, попридержи его. Пусть смотрит, но близко не подходит. Иначе я не ручаюсь за успех операции.
— Ты и так не ручаешься, — Бодров зевнул так, чтобы она услышала, — тебе нужно расслабиться. И не впутывай меня. Это твои долги, в конце концов.
— Но я тебя предупредила…
В трубке послышались короткие гудки. Лера довольно улыбнулась. В том, что Бодров не забудет о ее звонке, она не сомневалась. Разумеется, он испугается, что чрезмерная активность Каменева может завалить все дело и деньги уплывут. И даже если Каменев никаким боком не относится к бодровским деньгам, то теперь им займутся всерьез. По крайней мере, ее-то уж точно освободят от его галантной назойливости. Что ж, первый ход она сделала, и удача опять на ее стороне.
* * *
— Нет, это совершенно недопустимо, — категоричным басом заявил Семин, на что приятная дама средних лет разразилась витиеватой тирадой. Ее голос журчал успокаивающе, несмотря на то, что несла она абсурдные вещи. Ее внимательно выслушали. В наступившей тишине Семин развел руками и растерянно покосился на Егора.
— Ну я не знаю, как еще вас убедить, — проговорил он и замолк.
По всем правилам сейчас должен был вступить Каменев, дабы доказать нелепость выдвигаемых заказчиками требований. Однако тот не спешил начать монолог, так как то ли под влиянием завораживающей речи оппонентки, то ли по причине недосыпания вообще не был расположен к разговору. В данный момент он думал о том, как бестолково проходит его жизнь, и в частности конкретно взятый день. На работу он притащился в восемь утра, так как переговоры с компанией «GK» были назначены на десять. Два часа добросовестно изучал три листа Вариного отчета по этому делу. Пытался думать, борясь с дремотой. Потом встречу перенесли на двенадцать, к часу дня стало ясно, что ожидание продлится до пяти вечера. А началась она лишь в семь. До этого Каменев курил, пил чай, ругался с маклерами, которые тоже курили и пили чай, вместо того чтобы, хотя бы из чувства такта, создавать видимость кипящей работы. Когда же переговоры, наконец, начались, он почувствовал себя совершенно опустошенным и теперь уже битый час таращился в одну точку, не находя в себе силы постичь смысл спорного вопроса. Варя еле заметно пнула его ногой под столом. Он дернулся и, моргнув, оглядел собравшихся ошалевшими глазами.
— Я думаю, что это можно решить, — произнес он бодро и налил себе стакан воды.
Вокруг загудели.
— Сильное выступление, — ехидно прошептала ему Варя, — интересно, как ты собираешься решать? Они же не хотят брать кредит в «Кимек-банке»!
Егор пожал плечами и опасливо покосился на Семина. Тот не смотрел в его сторону, но его лысеющий затылок уже покраснел, что предвещало не совсем приятные последствия. Совсем неприятные. По крайней мере для Каменева.
— Они рассчитывают заплатить в ноябре постфактум? — шепотом удивился Егор.
— Наконец-то до тебя дошло!
— Они что, придурки?
— Ну придумай же что-нибудь! — взмолилась Варя. — Я не переживу увольнения!
Егор взял пустой стакан, налил воды и протянул его приятной представительнице «GK».
— Прошу вас, — он обворожительно улыбнулся, вспомнив свои вчерашние репетиции перед зеркалом, — здесь очень душно.
Она смерила его недоверчивым взглядом, потом неожиданно расцвела и приняла стакан, коснувшись своими сплошь окольцованными пальцами его руки. Егор постарался сохранить на лице выражение романтической почтительности. И не без успеха.
— Я могла бы закурить? — спросила дамочка потеплевшим голосом.
— Вам не нужно спрашивать, — продолжал он в том же духе и, дождавшись, пока она вытащит из пачки длинную сигарету, лихо поднес зажигалку.
Она прикурила и одарила его благодарным взглядом.
— Ах, если бы все мужчины были так же внимательны! — вздохнула она.
— Не стоит недооценивать мужчин, — Егору стало кисло на душе. Пожалуй, он с большим удовольствием высказал бы этой толстухе, как несуразно выглядит ее сальное жеманство и как наигранно смотрится ее глупость. На дуру она не походила, и, даже если ей вздумается пускать прилюдно слюни, изображая из себя умалишенную, никто за просто так рекламную кампанию не начнет. Но этого Каменев сказать ей не мог. Он чувствовал, что она ждет от него совсем не деловых предложений. Понял это сразу, как только встретился с ней глазами в начале переговоров. Уже битый час она кидала на него недвусмысленные томные взгляды и теперь, видимо, торжествовала. Что ж, она добилась своего — заставила его заигрывать и, скорее всего, не собирается уходить без добычи. Таких львиц Егор знал хорошо. Часто приходилось сталкиваться. Все они хотят одного и используют одни и те же методы. Пока ему удавалось ловко увертываться от их цепких лап, но сегодня, пожалуй, выкрутиться будет куда сложнее. Каменев вздохнул, моментально почувствовав себя студентом на экзамене. Он ощущал на себе сверлящий взгляд шефа. «Что не сделаешь ради процветания родного производства! Непонятно, на кой черт Семин затеял эту канитель с «Кимек-банком» и почему он так настаивает на том, чтобы «GK» взял кредит именно там и именно сейчас, но понятно, что без этого условия наше агентство рекламную кампанию не начнет. А поэтому нужно уломать эту женщину!»
