Известное дело, любой начальник любит поговорить и не терпит, когда подчиненные возражают или имеют свое мнение.
– В первую очередь – для контрснайперской борьбы! – назидательно поднял палец майор. – И только потом – для уничтожения всех остальных! Даю три дня, чтобы уничтожить гада. Не выполните – переведу в пехоту.
Называется – испугал козла капустой. Можно подумать, в снайперах служба легче, безопаснее и спокойнее. Находясь на позиции, иногда приходилось сутками быть голодными. И все время опасаться получить пулю от немецкого снайпера или быть накрытым огнем минометной батареи.
Снайперы пришли в свою землянку и уселись на нары.
– Давайте, хлопцы, подумаем, что делать будем? – заговорил первым Балабанов.
– Что делать, как раз известно – снайпера немецкого убить надо. А как это сделать – вот вопрос! Он ведь сейчас затихариться может, несколько дней на охоту не выходить или переберется на другой участок фронта, там стрелять начнет. У него сто дорог, а у тебя одна – к его позиции, – ответил Алексей.
Предлагаю занять позиции перед первым батальоном, и расстояние между каждым снайпером сто – сто пятьдесят метров, для ширины охвата, – сказал Ведерников.
– Охватишь ты, и что дальше? – спросил Виктор. – Надо что-то хитрое придумать. Может, чучело снова испробовать?
Товарищи стали предлагать самые разные варианты, Алексей же раздумывал. Немец – стрелок хороший, смелый и может думать и действовать неординарно, его появление в нашем тылу и стрельба в спину – наилучшее тому подтверждение. Значит, и против него надо действовать нестандартно. Одной приманки в виде чучела мало, он может не купиться.
– Ты чего замолк, Алексей?
– Подожди, мысль обдумываю.
Товарищи с интересом и ожиданием уставились на него.
Глава 5
Убить снайпера!
– Ну давай, не томи! – поторопил Алексея Ведерников.
– Предлагаю действовать с выдумкой. Двоим, скажем – тебе, Ведерников, и тебе, Балабанов, оборудовать ночью позиции. А Виктор в нашей траншее будет периодически высовывать каску на палке.
– И что же здесь нового? И что будешь делать ты? – перебил его Балабанов.
– А я в немецкий тыл пойду, его методами действовать буду. Немец маскируется хорошо, но ведь не с задней сферы. К тому же он живой человек, хоть раз в час почешется и позу поменяет. Сзади его обнаружить и уничтожить сподручнее будет. И хорошо бы, чтобы он на «обманку» с каской купился и разок выстрелил.
– Вариант неплох, только с одним «но». Допустим, ты его обнаружил и убил. Так ты и себя выдашь. Как возвращаться думаешь? Это больше на авантюру смахивает, на самоубийство.
– У тебя есть другие предложения?
Снайперы переглянулись. Предложение Алексея было дельным, но опасным, и в первую очередь – для него самого.
– Вы только на выстрел его спровоцируйте. Я ведь в одной точке долго в немецком тылу просидеть не смогу.
– Попробуем.
Ночью все четверо оборудовали позиции. Казалось бы – зачем им четыре укрытия? Как запасные. Немец может разглядеть позиции Ведерникова и Балабанова, но не стрелять. Стало быть, на следующую ночь позиции сменить надо.
В полночь они ушли в свою землянку немного поспать.
Алексей спать не ложился – времени не было. Он поел тушенки из банки, надел маскхалат и двинулся к передовой траншее.
– Ты чего сегодня так рано? – удивился его появлению знакомый уже ему младший лейтенант, командир пехотного взвода.
– Поближе к немцам хотел оказаться. – Алексей перевалился через бруствер и пополз. Винтовка была за спиной. Руками он ощупывал землю перед собой – не хватало только на мине подорваться.
Место для перехода он приметил уже давно. На левом фланге – речушка небольшая по немецким позициям петляла – место для перехода удобное. Наверняка немцы там часового держат или даже пулеметное гнездо – ну так их осторожно обойти можно. Однако было у него подозрение, что местечком этим и разведчики пользуются. Как бы в темноте на разведгруппу не нарваться – свою или немецкую.
Опа! Руки нащупали едва заметный бугорок. Мина! Он не стал тратить время, снимая ее, а прополз стороной. Руки вспомнили навыки, пальцы чувствительные стали.
Вот и речушка, изгибом своим выходит метров за сто за немецкие позиции. Шириной она метра четыре, берега илистые, осокой и камышом поросли.
Осторожно, как ящерица – чтобы не было слышно плеска, он сполз в воду. Держась поближе к камышам, стал продвигаться по дну на четвереньках. Речка мелкая, всего в полметра глубиной. Идти в рост – видно будет, плыть – глубина не позволяет. Со стороны посмотреть – может быть, и смешно, да зрителей нет.
Вдруг он услышал тихий разговор, плеск воды и успел забиться в осоку. Мимо, в трех шагах от него, прошли несколько теней – только оружие в лунном свете блеснуло. Непонятным осталось – наши или немцы?
Группка прошла мимо. На фронте жизнь не только днем кипит – она и ночью не затихает, только невидимая. Разведчики с обеих сторон в тыл к противнику шастают, саперы ставят или снимают – в зависимости от задания – мины.
Алексей, держа ушки на макушке – ночью глаза плохие помощники, – прополз на четвереньках еще метров двести. Вроде как передовая линия немецких траншей уже должна остаться позади.
Он подполз к берегу, полежал, прислушиваясь. Тишина, лишь изредка небольшой ветерок шелестел зарослями осоки.
Алексей выбрался на берег, сел, снял сапоги и вылил из них воду. Иначе они при ходьбе чавкать будут, а это неприятно.
Тут же налетели комары. И не шлепнешь ведь! Алексей только рукой провел по лицу – и в сторону. До утра надо было выбрать место для укрытия. Деревья и крыши домов для позиции отпадают, немцы их сами часто используют для наблюдателей и артиллерийских корректировщиков. Заберется он, скажем, на дерево, а утром туда же немец может залезть.
Алексей наткнулся на небольшой, абсолютно лысый пригорок. Место удобное, никто не заподозрит, что там спрятаться можно.
Он подрезал дерн и отложил его в сторону. Вырыл лопаткой окопчик, землю за пригорком раскидал. Облегчился по нужде – для снайперов вопрос актуальный. Попробуй целый день потерпи – или делай в штаны.
Лег в окопчик, надвинул на себя пласты дерна, оставив впереди узкую щель для наблюдения. У него есть право только на один выстрел – тогда он сможет уцелеть, потому что по звуку единственного выстрела обнаружить его невозможно. А если повезет и в это время из траншеи будет вести огонь пулеметчик или взрыв грохнет, так, считай, и вовсе повезло.
Он вздремнул немного – устал за ночь. И, кажется, только веки смежил, а солнце уже в глаза бьет.
Повернувшись на живот, Алексей в бинокль стал осматривать немецкие позиции и «нейтралку». Хорошо, что они ночью позиции оборудовали – отсюда не заметно ничего.
По нашей траншее кто-то прошел – каска краешком показалась. Тьфу, вот он дурень – это же Виктор с приманкой! Совсем за бессонную ночь голова соображать перестала!
Только немец на обманку не купился.
Алексей обшарил каждый дециметр земли перед немецкими позициями – ни одного подозрительного места.
Сзади, с немецкой стороны, «нейтралка» выглядела не так, как со своей. Вполне вероятно, что немец сегодня на другом участке находится и здесь его нет.
Алексей вглядывался до рези в глазах. Потом отставлял бинокль, давая глазам отдых.
Время перевалило за полдень, солнце стояло в зените, потом начало клониться к закату. И Алексей увидел, как то в одном, то в другом месте нашей обороны бликует оптика. Неужели наши командиры или наблюдатели не могли выбрать время для наблюдений утром?
И вот тут проявил себя немецкий снайпер. Алексей высматривал его позицию на «нейтралке», а он устроился за немецкой траншеей, в тридцати метрах. Старый пенек, за ним окопчик – сверху накрыт маскировочной сеткой. Если не знаешь, то с полусотни шагов не заметишь.
Снайпера выдала немецкая пунктуальность. Он решил перекусить, поскольку время было обеденное. Что уж он там ел или пил – неизвестно, только маскировочная сеть шевельнулась, и из-под нее высунулась рука и выплеснула из кружки остатки жидкости. Вот этот момент и засек Алексей. Спрашивается, если там рядовой пехотинец, то почему не в траншее, не вместе с камарадами, и почему окопчик маскировочной сеткой покрыт?
Правда, Алексей одернул себя – рано радоваться, ведь там вполне может находиться артиллерийский корректировщик. Только он должен наблюдать, а снайпер обязательно выстрелит – у каждого своя служба. Почему снайпер тогда на обманку с каской не купился?
Алексей поднес к глазам бинокль. Над нашей траншеей снова мелькнула каска – это Виктор старался. Вот только каска неестественно болталась на палке. На голове она сидит плотно и колеблется вверх-вниз в такт шагам. Промашку Субботин допустил, а немец сразу понял, что его провоцируют. Небось посмеивается над русскими и другую, реальную цель выжидает.
