И вот, когда он уже готов был отступить, проглотить эту пилюлю, и искать новые возможности — в его жизни появился человек с кожаным чемоданом, забитым английскими фунтами.
Он встретил его возле администрации, на черном «Гранд-Чероки». Поначалу, когда автомобиль помигал ему фарами, а из окна высунулась рука, и поманила его жестом, Пашка решил, что кавказцы, наконец, начали переговоры. В принципе, это был не самый плохой для него поворот. Мочить его не станут — нет никакого смысла. А вот предложить какие-никакие отступные, чтобы среди братвы не было разговоров про беспредел — вполне.
Но за рулем сидел мужик европейской внешности, с аккуратной бородкой. Кареглазый, с крупными чертами лица. В нем за версту чуялось нечто аристократическое. Как будто само выражение глаз выдавало многолетнюю привычку повелевать.
«Батюшки, какую птицу занесло на наше болото!» — Подумал Пашка. Потом приветственно кивнул, и залез в салон, на переднее пассажирское сиденье.
— Сейчас я отвезу тебя домой, — безо всякого предисловия начал «аристократ», — на заднем сиденье чемодан. Там миллион фунтов стерлингов. Они твои. Используй их на аукционе. До аукциона тебя будут охранять мои люди. Потом ты уж сам научись о себе заботится. Заведи нормальную охрану. Если останутся деньги после аукциона — купи себе пару друзей в прокуратуре и ментовке.
— Ага, — кивнул он, и добавил, совершенно невпопад, протягивая руку: — Меня Паша зовут.
«Аристократ» посмотрел на него, брезгливо поморщился, не открывая руки от руля, и ответил после некоторой паузы:
— Запомни на будущее, и никогда не повторяй этой ошибки: руку всегда первым протягивает старший. Будешь совать свою ладонь где попало, к месту и ни к месту — никогда не попадешь в приличное общество.
Пашка опустил ладонь на колено. Он хотел попросить неожиданного благодетеля остановиться, и послать его на три буквы. Но, в конце концов, смог задавить в себе это желание. Дело было важнее. Да и простое человеческое любопытство не позволяло ему отпустить ситуацию просто так.
— И что вам с того? — Спросил он.
— А это уже не твое дело, — все так же грубо ответил незнакомец.
— Ошибаетесь. Дело идет обо мне, и о моей жизни.
«Аристократ» с некоторым проснувшимся интересом глянул на него, и ответил:
— Просто бери деньги. Выкупай рудник. И начинай строить свою империю.
— Каков ваш интерес? Придете в один прекрасный день, и захотите забрать то, что я построил?
— Все, что ты построишь — останется тебе, и твоим детям, — покачал головой «аристократ», — тут нет подвоха, и камня за пазухой. Но да, бесплатный сыр только в мышеловках водится. Когда придет время — мне понадобиться от тебя одна услуга. Впрочем, не слишком обременительная. Тебе нужно будет отвести одного человека к указанной мной могиле.
— Могиле? — Растерялся Пашка, решив, что это скрытая угроза: возможно, его готовы наказать за излишнее любопытство.
— Ну, не совсем могиле, — как ни в чем не бывал пожал плечами «аристократ», — наверно, это будет ниша в колумбарии. Но суть это не меняет.
— Я не хочу вмешиваться в то, чего не понимаю, — сказал Пашка через минуту, немного поморщив лоб в раздумье.
— Чего ты, к счастью, не понимаешь, — прокомментировал «аристократ», — и у тебя выбора нет. Или миллион фунтов, и обещание один раз в жизни отвести одного человека на кладбище — или потерянный актив, а с ним и возможность построить свою деловую империю. Я же вижу — ты человек с воображением. И далеким прицелом. Скажи, что ты не думал о дальнейшем развитии? О других лицензиях? Об айпио на заграничных площадках?
— Думал, — неохотно признал Пашка, — в том-то и дело, что у меня воображение богатое. И жить мне нравится.
— О, поверь! Я и мои люди будут очень заинтересованы в том, чтобы ты жил долго и счастливо.
Похоже, незнакомец говорил искренне. Пашка умел чуять ложь. И это умение уже не раз спасало ему жизнь, иногда в самом буквальном смысле.
— Допустим, я соглашаюсь, — сказал он, — что дальше? Будут какие-то инструкции? Что за человек? Что за кладбище?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Начнем с главного, — кивнул «аристократ», потом полез себе за пазуху, и извлек откуда-то из недр элегантного пиджака небольшую заколку для галстука из желтого металла с небольшим прозрачным камнем, — держи. Это тебе.
Пашка автоматически взял заколку, и повертел неожиданный подарок перед глазами, рассматривая. Качественная вещица. По ощущениям — настоящее золото. Вот только камень непонятный. Бриллиант — не бриллиант? Прозрачный, с легким желтым оттенком. Или это в свете уличных фонарей так кажется? Внутри словно бы серебристые блестки.
— Теперь ты под моей защитой, — снова кивнул «аристократ», — храни заколку, как Кащей свое яйцо. В нужный момент камень начнет светиться желтым светом. Ты почувствуешь, когда это произойдет. Где бы это ни случилось — уединись. Дотронься до камня. Тебе раскроется личность того, кого нужно будет отвести на кладбище. Остальные подробности проговорим у тебя дома.
Только теперь Пашка заметил, что «Джип» остановился напротив его подъезда.
Неделя выдалась тяжелой. И дело было вовсе не в неожиданном разоблачении «шалости» финансового департамента — к таким вещам он был готов всегда, и принимал их, не вовлекаясь эмоционально. На сердце давило какое-то странное предчувствие. Сны стали странными: он все чаще возвращался в прошлое. То благословенные девяностые, то поздний совок, то даже детство. Как будто нечто всеми силами пыталось ему напомнить что-то важное из его прошлого.
Потом подоспели новости про Аню, главу юридического департамента. И вот они действительно смогли пробить его, казалось, неуязвимую броню разделения личного и делового. Юрист ему нравилась, с первых дней работы. У нее было феноменальное чутье на ложь, она выкручивалась из любой, самой сложной ситуации. В этом они были схожи. Но теперь доказательства против нее были очень серьезными. Заместитель фиников уверяет, что смог залезть в ее личный аккаунт, и скачать переписку с китайцами. Не без помощи айти отдела, и службы собственной безопасности. Ясно, что против нее специально копали — но вся конструкция выглядела настолько логично и правдоподобно, что у Павла Сергеевича возникли некоторые сомнения.
А потом пришли тревожные новости из Колымы. Вроде бы Аня погибла вместе с водителем, молодым парнем из геологов — взрывников, которого отправили ее встречать. Причем не просто погибла; по ее машине стреляли из гранатомета, и этому есть прямые доказательства.
Юристы уверяли, что китайцы на такое вполне способны. Тем более предстояли серьезные переговоры по некоторым гринфилд-проектам, которые были вынуждено отложены на период пандемии. Но не отменены совсем, и вот-вот должны были возобновиться. Он очень на них рассчитывал, и провал был бы совершенно некстати.
Дальше ситуация еще сильнее запуталась. Поисковая партия, которая работала вместе с местным МЧС и прокуратурой, не нашла тела в машине. Да и сам автомобиль не сильно пострадал: никаких следов взрыва на фотографиях, только слегка покореженный кузов, да треснувшие окна.
Все существо Павла Сергеевича кричало о какой-то подставе, и двойной, или даже тройной игре против него. Он решил во что бы то ни стало добраться до подлинных файлов в личном аккаунте Ани. Финансисты и айтишники сказали, что, якобы она поменяла пароль, заподозрив взлом, и теперь у них в распоряжении только копии. Поэтому он дал поручение своим ближайшим подручным — бывшим ФСБшникам — во что бы то ни стало добыть доступ к ее компьютеру. И остался ждать результатов в своем рабочем кабинете.
И вот далеко за полночь, когда первые доклады уже должны были поступить, он вдруг ощутил странное нарастающее беспокойство. Когда это чувство вплотную подошло к границе с полноценной панической атакой, он вдруг вспомнил про старинную реликвию, полученную в подарок от неожиданного благодетеля. Точнее, даже не вспомнил: где-то на периферии сознания вдруг появился какой-то зуд, не дающий покоя, ощущение, что где-то что-то неправильно. Потребовалось время, чтобы он заметил специальную иконку оповещения на рабочем столе своего компьютера. Этот значок был программно связан с несложным приложением, которое контролировало фотоэлемент внутри давно закрытого, и почти забытого сейфа.
