Рейтинговые книги
Читем онлайн Карандаш плотника - Мануэль Ривас

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 17 18 19 20 21 22 23 24 25 ... 27

Они вынырнули из большого туннеля, и словно кто-то одним взмахом руки стер городской пейзаж – поезд вонзился в сине-зеленую акварель побережья Бурго. Доктор Да Барка заморгал, как будто от такой красоты у него заболели глаза. Ловцы моллюсков, стоя в лодках, шарили своими раньо [23] по морскому дну. Один из них прервал работу и, приложив ладонь козырьком ко лбу, загляделся на поезд, при этом, несмотря на легкую качку, он твердо держался на ногах. Доктор Да Барка вспомнил своего друга художника. Тому нравилось писать людей, занятых работой – будь то на море или в поле. Главным для него было избежать фольклорных штампов, которые неизбежно превращали подобного рода жанровые сцены в слащаво-приторные открытки. На полотнах друга Да Барки люди становились частью моря или земли. Казалось, лица их избороздил тот же плуг, что и пашню. А рыбаки попадали в сети, которыми ловили рыбу. В какой-то миг фигуры на его картинах начинали дробиться на фрагменты. Руки-серпы. Глаза-море. Лица-камни. Доктор Да Барка почувствовал симпатию к рыбаку, который, застыв в своей лодке, глядел на поезд. Верно, он спрашивает себя: куда это, интересно знать, мчится состав и что везет? Расстояние и грохот колес не позволяли ему расслышать ужасный нескончаемый кашель, летевший из наглухо забитых телячьих вагонов и похожий на монотонный бой кожаных бубнов, пропитанных кровью. Картина за окном разбудила фантазию доктора, подсказав поэтический образ: баклан, что кружит над рыбаком, своими криками – в телеграфном стиле – рассказывает этому самому рыбаку правду о проезжающем мимо поезде. Доктор вспомнил, как огорчался его друг художник, когда перестали приходить журналы авангардного искусства, которые прежде ему присылали из Германии: Худшая из болезней, которыми мы можем заразиться, это затмение совести. Да Барка открыл свой чемоданчик и вынул оттуда книгу в потрепанном переплете – «Биологические корни эстетического чувства» доктора Новоа Сантоса.

Лейтенант Гойянес уселся напротив. Будто ненароком глянул на обложку. Доктор Да Барка, прикинул он, наверное, чуть старше его, но совсем ненамного. После той сцены на вокзале, когда ему сообщили, что это врач, он стал обращаться с ним по-товарищески, но в тоне превосходства, какое проскальзывает в голосе гида, который ведет группу туристов. Теперь, не обращая внимания на то, что собеседник занят чтением, лейтенант принялся рассказывать: он тоже учился в университете и окончил несколько курсов философского факультета, но потом по контракту вступил в армию Франко – младшим лейтенантом. А по истечении срока решил продолжить военную карьеру. Философия! – воскликнул он с легкой иронией. Я тоже в свое время увлекался Марксом и зачитывался всеми этими пророками социального освобождения. Как, впрочем, и сам duce Муссолини. Он ведь был социалистом, знаете? Ну конечно знаете. До того благословенного дня, когда на свет родился философ-воин. Могильщик сегодняшнего дня. Он помог мне покинуть стадо рабов.

Доктор Да Барка продолжал читать, демонстративно не обращая на слова лейтенанта никакого внимания, но тот знал, как втянуть его в разговор.

Именно тогда меня перестали интересовать обезьяны и я начал размышлять о богах.

Он попал в точку. Доктор отложил книгу и впился взглядом в офицера.

Вы? Надо же, кто бы мог подумать, на вас это совсем не похоже, лейтенант.

Тот хохотнул и похлопал доктора по коленке.

Это мне нравится, сказал он, вставая, нравится, когда и среди красных попадается настоящий мужчина – я имею в виду, у которого и яйца, и все прочее присутствует на положенном месте. Что ж, продолжайте заниматься обезьянами.

Но очень скоро ему стало не до шуток. События начали развиваться так, словно этот поезд вел сам дьявол. В Монфорте они не получили положенных пайков для заключенных. А вскоре попали в снежный плен. Доктор бегал из вагона в вагон. В последний раз я его видел, когда он стоял на коленях и при свете фонаря вычищал сгустки темной крови из всклокоченной бороды первого покойника.

Пока доктор дошел до станции, волосы его выбелил снег. Один из охранников шагнул вперед и стал объяснять лейтенанту: Он сказал нам, сеньор, что речь идет о жизни и смерти и что вы разрешили…

Слышать такое здесь, на этом паскудном вокзале, исхлестанном порывами ветра, в присутствии майора… Лейтенант Гойянес посчитал, что просто обязан показать свою власть. Он вырвал из рук охранника винтовку и ударом приклада свалил Да Барку с ног.

Я не давал вам никакого разрешения!

Лежа на земле, доктор провел по щеке тыльной стороной ладони. Из того места, куда пришелся удар, сочилась кровь. Он невозмутимо взял горсть снега и приложил к ране, словно это был чудодейственный бальзам.

Картина маслом: кровь и снег, изрек художник у Эрбаля в голове. Бальзам истории. Почему ты не поможешь ему подняться?

Ты с ума сошел, пробормотал охранник.

Помоги ему, сам, что ли, не понимаешь: он ведь затеял всю эту историю с походом на вокзал только ради того, чтобы вытащить всех вас из проклятой ямы, из снежного тупика.

Капрал Эрбаль колебался. Но вдруг дернулся вперед и протянул раненому руку, помогая встать.

Доктор искренне удивился, рассказывал Эрбаль Марии да Виситасау. Знать, не забыл день своего ареста, когда я же его и избил. Теперь он не преминул нанести ответный удар лейтенанту – вернее, он лишь полоснул того лезвием своего взгляда. В чем равных ему не было. Он как никто умел унизить противника.

Кашель. Дежурный по вокзалу резко повернулся к больному, который лежал на носилках, повернулся с таким видом, словно там зазвонил переносной телефон.

Майор жестом велел лейтенанту молчать. Потом спросил доктора:

Так что тут, черт возьми, все-таки происходит?

У этого больного острый приступ кровохарканья, ответил доктор Да Барка. В любой момент он может захлебнуться кровью. Мы уже потеряли троих.

А зачем вы принесли его сюда? Я знаю, что такое туберкулез. Если он должен умереть, он умрет. Ближайшая больница бог знает где – скачи не доскачешь.

Тут может помочь только одна вещь. Если, конечно, не терять времени даром. Мне нужна хорошо освещенная комната, стол и кипяток.

Деревянный стол дежурного по вокзалу был покрыт стеклом. Под стеклом помещалась карта железных дорог Испании. Сверху бросили матрас и уложили арестанта. На примусе кипятился шприц. Бульканье воды напоминало дыхание больного. Помогая приготовлениям к экстренной операции, Эрбаль прислушивался к звукам, которые шли из его собственной груди. Щекотание моря в песчаной губке. Он языком растер по нёбу слюну, чтобы проверить, не чувствуется ли в ней сладкий привкус крови. Только художник знал его печаль, тайну скрываемой от всех болезни. Обычно Эрбаль старался не пропускать разговоров о симптомах туберкулеза. Подслушивал, изображая полное безразличие, на самом же деле ловил любую реплику врачей касательно больной груди. И учился не пренебрегать ни одним сигналом, который подавало ему тело.

Больное поколение! Лучшие галисийские живописцы умерли молодыми, сказал ему однажды художник. Именно коса, коса смерти – символ галисийской культуры. Если ты и вправду болен этим, твоя хворь куда как знаменита. И знаешь, все они были очень красивы, красивы особой печальной красотой. Женщины сходили по ним с ума.

Вот спасибо! – сказал гвардеец. Ты меня утешил.

А к тебе это не относится, Эрбаль.

Теперь гвардеец посмотрел на больного, который лежал на столе дежурного по вокзалу. Это был совсем молоденький паренек, у которого и борода-то еще толком не начала расти. Но взор его уже затянуло пеленой – словно вековым лишайником. Эрбаль знал его историю. Звали его Сеан. Дезертир. Три года скрывался в горах Пин-до, жил как дикий зверь. Там, в пещерах, прятались десятки мужчин, будто кроты в норах. Гражданская гвардия устраивала облавы, но обнаружить их не могла. Пока не был разгадан тайный сигнальный шифр. Помогали беглецам прачки, которые с помощью разноцветного белья выкладывали на траве своего рода послания для них.

Ну и что вы собираетесь с ним делать? – спросил майор.

Пневмоторакс, сказал доктор Да Барка, пневмоторакс, так сказать, по-походному, на скорую руку. Надо, чтобы грудь наполнилась воздухом, и под давлением воздуха в легких остановится кровотечение.

Потом доктор взял шприц, очень спокойно посмотрел на Сеана и вдруг подмигнул ему, стараясь подбодрить.

Мы из этой истории непременно выкрутимся, слышишь, приятель? Ну, терпи, всего только один укольчик между ребер. Вот так. Только один укольчик. Пчелка кусает волка в грудь.

Но затем доктор умолк. Он так сосредоточенно смотрел на больного, что, казалось, глазами просвечивает ему грудь, следя за тем, как игла входит в тело. Эрбаль вместе с другими держал больного. А тот так крепко сжимал кулаки, что аж ногти впились в ладони. Врач замер, игла вошла в грудь, Да Барка прислушивался к шуму в мехах, скрытых под ребрами человека, который лежал на столе дежурного по вокзалу. И до Эрбаля доносились оттуда звон родников и органное завывание ветра.

1 ... 17 18 19 20 21 22 23 24 25 ... 27
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Карандаш плотника - Мануэль Ривас бесплатно.
Похожие на Карандаш плотника - Мануэль Ривас книги

Оставить комментарий