Правда, Захар Петрович слышал, что и у Владимира Харитоновича есть хобби - вязание, но спросить об этом Авдеева не решался. И хотя никто и никогда не видел старшего помощника прокурора области по кадрам со спицами в руках, но сам он и его жена всегда носили шерстяные вещи явно ручной работы.
Короче говоря, Авдеев знал Измайлова не только как прокурора. Так что, казалось бы, он должен был подойти ко всей этой истории, в которой ему предстояло разобраться, без всякой предвзятости. А с другой стороны... Когда Захар Петрович бывал в Рдянске с Галиной, не зайти домой к Владимиру Харитоновичу - значило бы обидеть Авдеева и его жену. И каждый приезд в Зорянск Авдеев считал непременным и обязательным побывать у Измайловых. Он хорошо знал Галину и Володю, ту атмосферу, которая царила в их семействе. И вот теперь эта нелепая история... Что подумает Авдеев? Поверит ли?
Измайлов сидел в тихом номере, прикидывал так и этак, несколько раз снимал телефонную трубку и снова опускал на рычаг, никак не решаясь набрать номер Авдеева.
А решение пришло само собой, когда Захар Петрович попытался написать объяснительную записку, которую просил представить Зарубин. Он вдруг понял: наедине с бумагой ничего не получится. Ему нужен был живой человек...
- Владимир Харитонович, - сказал Измайлов после приветствия, Зарубин уже дал насчет меня указание?
И хотя они были на "ты", Измайлов умышленно опустил местоимение.
- Да, - чуть помедлив, ответил Авдеев. - А что?
- Хотел бы зайти... Можно?
- Добро... Жду.
"Вот и весь, как поется, разговор, - невесело отметил про себя Захар Петрович. - Иди разберись, как настроен сейчас Авдеев..."
Входил Измайлов в кабинет с раздвоенным чувством.
Владимир Харитонович сидел за столом, в очках, над какой-то книгой.
- Проходи, садись. - Авдеев снял очки.
У Захара Петровича несколько отлегло - встретили его на "ты". Но сам он решил обращаться на "вы".
- Почему не поехал на экскурсию? - спросил Владимир Харитонович.
- До поездки ли мне... - Измайлов даже несколько опешил.
- А что? - пытливо посмотрел Авдеев. - Встряхнулся бы...
- Встряхнули уже. Да так, что не приведи господь! Мучаюсь, пишу объяснение и не знаю, что писать...
- Как было, так и пиши, - спокойно посоветовал Владимир Харитонович.
- Я ведь прокурор, понимаю, что каждое слово, каждый факт... - Захар Петрович замолчал, махнул рукой: сами, мол, знаете.
- И я вот сижу и думаю, как тебя, прокурора, занесло в этот дом? Не мальчишка ведь, семейный человек...
- Значит, занесло! - произнес Измайлов, злясь на то, что Авдеев хочет, кажется, учить его морали.
- И здорово обложил тебя утром муж этой Марины Антоновны? - чуть усмехнувшись, спросил Авдеев.
- За милую душу!
- И правильно сделал.
- Как это?! - вскинулся Захар Петрович.
- А так... Хотел бы я посмотреть на тебя в его ситуации. Приходишь домой, а тут - незнакомец...
- Я бы сначала разобрался...
- А потом?
- Это уж судя по обстоятельства.
- Какие же у тебя? - спросил Владимир Харитонович уж без насмешки. Чай не к родственнице на праздник пожаловал, не к сестре, чтобы распивать вино и запросто оставаться на ночь!
Измайлов помолчал. Слова Авдеева задели его за живое. Смущал тон. Но он-то и помог найти силы выложить то, что, возможно, не сказал бы Захар Петрович, например, Зарубину.
- А может, была ближе, чем сестра, - проговорил он негромко.
Владимир Харитонович, как говорится, остолбенел. Зачем-то надел очки, потом снял и некоторое время не мог вымолвить ни слова.
- Так, так, - наконец обрел он дар речи.
- Вы хотели правду...
- Ну-ну... Так договаривай, - скорее потребовал, чем попросил Авдеев.
- Я же хотел жениться на Марине Антоновне! Мечтал, понимаете?!
- Это когда?.. - осторожно спросил Авдеев.
- Когда... Двадцать пять лет назад!
Владимир Харитонович откинулся на спинку стула и так сидел некоторое время, переваривая услышанное.
- И почему не женился? - спросил он.
Захар Петрович вдруг почувствовал в его словах простую человеческую заинтересованность и желание понять.
- Долго рассказывать...
- У нас время есть.
- Ну что ж, тогда слушайте...
И Захар Петрович рассказал о том парнишке, который приехал в Дубровск учиться на лесничего. Был у того парнишки друг Борька Межерицкий. Когда Измайлов учился на последнем курсе лесного техникума, Борис слег в больницу с воспалением легких, и выхаживала его стройная, молоденькая, симпатичная медсестра. Сначала Захар бегал навещать друга. А когда тот вылечился, продолжал приходить под окна больницы с охапками сирени, чтобы дождаться после дежурства медсестру. И хотя она была старше Измайлова, это его не останавливало: другую он не хотел бы назвать своей женой. Так, во всяком случае, думал Измайлов тогда.
Были объяснения, клятвы, мечты... А осенью он ушел в армию... Посылал в Дубровск одно письмо за другим, но безответно. И когда через год службы получил трехдневный отпуск, поехал не к матери в Краснопрудный, а к невесте...
Но невеста была уже замужем за ученым из Москвы, уехала в другой город. И мать Марины сказала, что пусть Захар не ищет с ней встреч, забудет...
- И все? - выслушав Измайлова, спросил после долгого молчания Авдеев.
Захар Петрович кивнул.
- Позавчера мы встретились с ней впервые с тех пор...
- Ты не спросил, почему же она так с тобой поступила двадцать пять лет назад?
- Нет, не спросил. А зачем? И так ясно - поманила столица, кандидат наук...
- Тоже верно, - согласился Владимир Харитонович. - Послушай, а Галине Еремеевне ты никогда не рассказывал об этой Марине?
- Зачем? - повторил Захар Петрович. - Это было до нее.
- Хорошо, - сказал Авдеев. - Кое-что теперь мне ясно. Но кое-что... Выходит, пословица права, что первая любовь не ржавеет? Так?
- Ржавеет, не ржавеет, - хмуро ответил Измайлов. - При чем здесь это?
- Ну, шевельнулось здесь? - Авдеев положил руку на грудь.
- Что, этот вопрос тоже в порядке служебной проверки? - усмехнулся Измайлов.
- Брось, - поморщился Авдеев. - Мне самому хочется разобраться...
Он встал, прошелся по узкому проходу меж книжных шкафов. И Захар Петрович почувствовал: сейчас спросит самое неприятное.
И действительно.
- Раз уж мы начистоту, - начал Владимир Харитонович. - У тебя с этой женщиной... Ну, сам понимаешь... Ничего не было?
- Когда? - с вызовом уточнил Измайлов.
- Позавчера, когда...
- Конечно, нет...
Авдеев хотел еще что-то сказать или уточнить, но в дверь постучали. Бросив "Войдите", он сел за свой стол.
Это был Петелин, зашел отметить командировочное удостоверение участники конференции вернулись с экскурсии.
Измайлов думал, что разговор будет продолжен. Но не дали. Люди шли и шли.
А потом Авдеева вызвал Зарубин.
- Ты когда хочешь домой? - спросил Авдеев у Измайлова, торопясь к начальству.
- Когда велите...
- Подожди до понедельника, - посоветовал Авдеев.
* * *
Говоря Ракитовой, что он занят, директор завода не кривил душой. Самсонов спешил в гостиницу, где его ждали москвичи - начальник главка Лев Григорьевич Бархатов и главный инженер главка Альгис Янович Раупс. Они уже три дня были в командировке в Зорянске и завтра намеревались уехать.
Прознав, что начальство Самсонова останется в городе на воскресенье, председатель горисполкома Чибисов решил показать им место, которое отвели под строительство спортивного комплекса, а после, если гости пожелают, отдохнуть на лоне природы. Бархатов руководил главком давно. Был знающий и строгий - многим директорам крепко доставалось от него на совещаниях. А вот Раупс пришел в их министерство с полгода назад, проработав до этого несколько лет за границей. Что он за человек, раскусить пока было трудно.
Глеб Артемьевич направлялся в гостиницу в хорошем настроении: он покидал завод, когда добивали, как говорится, последние метры перед финишем - план "вытанцовывался". О чем он и сообщил своему начальству. Его поздравили. Бархатов сдержанно, Раупс - более эмоционально, хотя и был прибалтом, которые отличаются, как это принято считать, уравновешенностью и скупостью в проявлении чувств.
Сидя в "люксе" начальника главка и беседуя с москвичами, Глеб Артемьевич все время раздумывал, как передать им предложение председателя горисполкома. Самсонов высказал Чибисову свои сомнения: вряд ли Бархатов согласится "отдохнуть на лоне природы" - если судить по встречам в Москве, тот отличался замкнутостью и суровостью.
Чибисов же сказал: "Попытаемся..."
И вот теперь, выслушивая от Бархатова замечания о работе завода - а они были достаточно резки и откровенны, - Глеб Артемьевич решил: пусть председатель горисполкома пытается сам.
- И еще я вам скажу, - продолжал нелицеприятную беседу начальник главка, - ассортимент по выпуску товаров народного потребления вами не обновляется уже много лет. Вы, наверное, забыли, что говорил по этому поводу на последней коллегии министерства Бармин...
