Митч направил фонарик на пол.
— Аккуратнее, пол мокрый.
— Я бы сказала, что здесь не просто мокро, а очень мокро.
Они осмотрели все комнаты, которые выходили к заливу.
— Похоже, что все остальное в порядке. Эта комната пострадала больше всего. Я хочу проверить остальные ставни. А так как уже стемнело, мне понадобится твоя помощь, Гизелла, ты будешь держать фонарик.
Через пять минут Митч пожалел, что попросил ее о помощи. Она опять манила его. Ее теплое дыхание ласкало его шею, грудь касалась спины.
Он снова ударил молотком себе по пальцу.
— Проклятие!
— Это уже третий раз, Митч, — сказала она, стоя за его спиной.
— Спасибо, — с сарказмом заметил он. — А то я сбился со счета.
Что верно, то верно, мысли его не были сосредоточены на деле. Как такое могло случиться? Он провел несколько часов подряд в невероятно тесной ванной комнате вместе с Гизеллой. И каждое ее прикосновение, случайное или нет, вызывало у него желание владеть ею. Его терзали смешанные чувства. Он хотел держаться от нее подальше. Его рассудок твердил об обмане, но тело не обращало на это никакого внимания. Он хотел ее, очень хотел… Он хотел любить ее, когда вокруг будет бушевать ураган, будет греметь гром и сверкать молния. И ветер поднимет их и унесет далеко-далеко. Очередной удар молотком по пальцам возвратил его из мира эротических фантазий.
— Не раскачивай фонариком!
— Я вообще им не раскачиваю! — возмутилась она. — Может, тебе помочь?
«А тебе можно помочь, раз уж я принял тебя за свою техасскую леди?» — спросил про себя Митч.
По крыше веранды забарабанил дождь. Его капли становились все крупнее. Подул сильный ветер. Вряд ли что-либо могло выдержать его натиск.
Гизелла направила фонарик во тьму бушующего урагана. Луч света на секунду осветил перила и внезапно исчез. В пучке света играли призрачные капли дождя.
В слабом свете фонаря Митч заметил ее разочарование и беспокойство. И на мгновение сердце его сжалось. Она ему рассказывала, что в детстве это было ее любимое место уединения. А теперь «Брут» может разрушить все эти воспоминания и красоту, не оставив ничего от того, что некогда было раем.
Он взял ее обеими руками за локоть.
— Пошли, мисс Красивые Ножки. Пока «Брут» не вернулся и не показал нам свой страшный оскал, нам, пожалуй, стоит сбегать в сарай. Надо найти еще одну ставню, чтобы закрыть дверь. Иначе весь дом затопит.
Молния озарила зловещее небо. Митч схватил Гизеллу за руку и потянул за собой. Наклонив головы вперед, они побежали к сараю. Повсюду валялись ветки и обломки, мешая бежать. Казалось, чернильная темнота ночи поглотила свет от фонарика. Митч, оборачиваясь на бегу, понял, что заблудился.
Вдруг он резко остановился. Гизелла налетела на него. Падая, она сбила Митча с ног и приземлилась прямо на него.
— Что ты делаешь? — отдышавшись, спросил Митч. Он осветил фонариком ее лицо. По нему стекала вода и попадала прямо ему в глаза.
— Упала и лежу на тебе, — ответила она, щурясь. — Почему ты остановился?
— Я… гм, я потерял ориентировку, — пробормотал: он вполголоса.
— Ты заблудился?
Гизелла резко поднялась с него, ее разбирал смех. Через мгновение она уже не могла остановиться.
— Ты заблудился! Да, это… — фыркнула она, — это нужно где-то записать. Уверена, что ты, как мужчина, будешь продолжать бегать здесь вокруг и не спросишь, куда надо бежать.
Она усмехнулась.
Митч поднялся с земли и сказал:
— Я рад, что тебе кажется это смешным. Скажи, а твое арахисовое масло, может, и от издевок тебя избавит?
— Знаешь, пока не пробовала, но я давно так не смеялась.
Раздался оглушительный раскат грома, земля затряслась под ногами. Молнии сверкали вокруг них. В воздухе летали искры, чувствовался запах гари. Ветер ломал ветви, словно зубочистки, и уносил с собой все, что было рядом.
Дразнящая улыбка исчезла с лица Гизеллы.
— Сарай в ста метрах за твоей спиной.
В сарае они нашли кусок фанеры.
— Этого хватит, мисс Красивые Ножки. Возьмись за меня одной рукой, а другой держи фанеру. Этот ветер может запросто вырвать ее из наших рук. Готова?
Гизелла прикусила губу и кивнула.
Несколько долгих страшных минут они добирались до бунгало. Гизелла падала, фанера вылетала из ее рук. Ураган «Брут» впечатлял. Они боролись со штормовым ветром страшной силы…
Спустя некоторое время Митч вбил последний гвоздь в фанеру.
— Думаешь, выдержит? — Гизелла посмотрела на доску, которая гнулась и скрипела.
Митч промолчал, он не мог заставить себя сказать ей правду. Даже страшно было подумать, что могло бы произойти, если бы барьер не выдержал.
И он не мог ей об этом сказать.
— Конечно. Я вбил так много гвоздей в нее, что понадобится неделя, чтобы оторвать их все.
«Или она просто порвется под натиском «Брута», словно лист бумаги», — подумал про себя Митч.
Рев наполнил воздух. «Брут» ворвался в комнаты.
Митч закружился на месте, вбежал в спальню, схватил с кровати подушки и покрывало. Уже через секунду он был рядом с Гизеллой и вталкивал ее в крошечную ванную комнату.
— Митч? А этот звук и есть то, о чем я думаю?
Громче. Ближе. Гул сотрясал дом. Люстра в столовой позвякивала. Воздух становился разреженным. Стало трудно дышать. Митч и Гизелла ощутили страх.
— Держись, Дороти, или мы потеряем дорогу в страну Оз и не сможем увидеть Волшебника.
* * *
К счастью, торнадо пронесся над домом и не разрушил его. По крайней мере их убежище, ванная комната была целой и невредимой.
Митч поднял подушку над головой и насвистывал что-то.
— Ураган кончился.
Он поискал что-то на полу и зажег свечу. Комната осветилась мягким светом. Митч поднял свечу, чтобы рассмотреть Гизеллу.
— Ты похожа на промокшую крысу.
Гизелла окинула его взглядом. Его обнаженная грудь была все еще влажной. Капли воды прилипли к ее волоскам, а мокрые шорты обрисовывали все мышцы и выпуклости. Она возбудилась. Ей захотелось притронуться к нему, любить его… Пока он не покинул ее навсегда. Ей захотелось, чтобы он поверил, даже если ей придется всю ночь без умолку нашептывать ему свою историю. Она сделает это. В конце концов, он никуда от нее не сбежит. Однако Гизелла составила и другой план.
— А ты похож на дурачка, — заметила она.
Он усмехнулся, а потом показал на дубовый туалетный столик с мраморной столешницей:
— Нет ли здесь полотенец?
Гизелла наклонилась, чтобы открыть дверь тумбочки, провела своим задом по его бедрам, но поспешила отодвинуться.
— Ой, извини.
Митч проглотил слюну.
— Нет проблем. Дай мне… гм… дай мне только подвинуться.
— Да? А куда? Ты что, встанешь на унитаз?
— Тебя прямо-таки распирает сегодня. Послушай, дай я достану полотенца. Отодвинься назад.
Митч подлез к столику. Гизелла стояла на унитазе, опустив голову, чтобы не стукнуться о низкий потолок. Он открыл тумбочку и пошарил внутри.
— Вуаля! Полотенца.
Он расстегнул ширинку.
— Что это ты такое делаешь? — Гизелла резко распрямилась, стукнулась о косой потолок и вскрикнула: — Ай!
— А что я, по-твоему, делаю? Я вытираюсь, — ответил он, поднимая на нее глаза. — Нельзя сидеть в этой мокрой одежде. Не то подхватим воспаление легких.
— Но…..
— Мисс Красивые Ножки, ты что, с ума сошла? А где мне еще переодеться?
Очередной порыв ветра с треском ударил по крыше, будто напоминая им вновь, что их жизням все еще угрожает опасность.
— Если ты думаешь, что я выйду за дверь только для того, чтобы переодеться, подумай об этом еще раз…
Ее упрямый взгляд заставил Митча глубоко вздохнуть.
— Ну ладно, ладно. Ты будешь первая.
Гизелла спустилась с фарфорового унитаза и вырвала у него из рук полотенце.
— Отлично. Отвернись.
— Зачем? Дорогая, я тебе напомню, что видел каждый сантиметр твоего красивого тела…
Он заговорил хриплым шепотом.
Шепотом, от которого у нее по спине пробежали мурашки. Шепотом, который вселял в нее надежду… и подал идею.
Она пожала плечами:
— Тогда подбери себе что-нибудь.
Не сводя глаз с Митча, она расстегнула свою мокрую блузку, которая все еще липла к телу, и бросила ее в раковину. За ней вместе с ее ажурным бюстгальтером последовали шорты, которые пришлось буквально отдирать от кожи. На ней остались лишь полупрозрачные ажурные трусики.
Митч не сводил с нее глаз. Его глаза впивались в нее, выдавая возбуждение. Он просто благоговел перед ней.
Гизелла долго вытиралась, до тех пор пока тело не согрелось. Она обернулась полотенцем, завязав его на груди. Сняла мокрые трусики, взяла его руку и сунула их в нее.
— Твоя очередь, — пробормотала она нежным голосом. Она стояла и смотрела на него голодными манящими глазами.
