— Вы подсказали мне определенную идею… Что из себя представляют Энзеллы?
— Угрюмая пара, и они хранят друг друга только для себя. Нелюдимы, живут вместе с овдовевшей дочерью старика и ее детьми. Джордж Энзелл не хочет знаться с арнткоттскими девушками, да и с самим Арнткоттом тоже. Они закупают продукты в Ридинге в дни базаров, а в Арнткотте покупают лишь то, что хранится недолго.
— Проверяли, где они были вчера вечером?
— Я проверяю, не беспокойтесь.
Роджер закурил сигарету и подмигнул так плутовато, что Хупер посмотрел на него с явным подозрением.
— Нет, не подумайте, что я уже сделал определенные выводы. Просто, как говорится, «наматываю себе на ус»… Но и Энзеллы, конечно, приняли бы меры к тому, чтобы мы не смогли получить на них материал…
— Какого рода материал?
— Следы пальцев на машине или…
— Но они же знают — всем известно, что они часто пользуются хозяйским «Остином», хотя бы только для того, чтобы приводить его в порядок.
— Вы мне говорили, что молодой Фолей дает иногда машину Джорджу Энзеллу? Так… Одно несомненно, что тот же Лайонел пошел на огромный риск, чтобы уничтожить свой «Остин», и что кто-то еще, хороший наездник или наездница, помогли ему довести дело до конца… Умеют ли Энзеллы ездить верхом?
— Красавчик, поймите, если Энзеллы убили Картрайта, леди Фолей будет чувствовать себя обязанной их вызволить. Ну а коли она их к тому же принудила взяться за ее поручение, тогда дело усложняется еще больше. Согласны со мной?
— Может быть, вы и правы, — кивнул головой Роджер. — Скажите, а ничего не слышно о вражде между Энзеллами и Картрайтами?
Хупер не ответил.
— Только не надо преувеличивать! — тут же предостерег его Роджер.
— Я никогда ничего не преувеличиваю и не приукрашаю, — довольно сердито ответил Хупер, нажимая на звонок для вызова дежурного. По его виду было заметно, что его поразила какая-то мысль, кажущая ему крайне важной. Через минуту в кабинет вошел сержант Дейтон.
Хупер сразу же приступил к делу:
— Скажите, сержант, как давно вы живете в Арнткотте?
— Всю свою жизнь, сэр. Я начал здесь службу констеблем.
— Тридцать лет назад?
— Тридцать два года, — горделиво поправил его немолодой сержант.
— Не были ли Картрайты вовлечены в какой-то скандал лет двадцать пять назад?
— А как же? Были. Жена Теда Картрайта умерла, и после того он жил бобылем. Иной раз развлекался где-то на стороне, как принято говорить. И все было хорошо, пока его однажды не застали под кустом с женой одного из садовников из Фолей-Хауса.
— Как звали этого садовника?
— Джек Энзелл, сэр.
Поскольку оба офицера промолчали, сержант продолжил:
— Между Энзеллами и штатом конюшен никогда не было особой дружбы, ну а после этого происшествия началась настоящая неприкрытая вражда. Конечно, все загладили, и жена Джека осталась служить в Фолей-Холле, она была у них за главного повара. Через несколько лет после этого она умерла… Мне говорили, что после того Джек ни разу с ней не спал.
Хупер довольно потирал руки.
— Запишите-ка все это в виде рапорта, — распорядился он, — и отыщите еще хотя бы пару человек, которые смогут подтвердить ваш рассказ. Я хочу иметь его в готовом виде к шести часам.
Кивком головы он отпустил сержанта, тот вышел, аккуратно прикрывая за собой дверь.
Явно довольный, Хупер объявил:
— Дело начинает приобретать определенную форму. Энзеллам ничего не стоило узнать, что вчера ночью дежурили отец и сын Картрайты. Они могли надумать убить Шустринга в отместку, понимая, что он… Прошу прощения, не Шустринга, а именно самого Сильвера, потому что Сильвер был гордостью Картрайта-старшего. Наверное, они долго дожидались такой возможности, и воспользовались ею, как только она им предоставилась. Они понимали, что леди Фолей станет на их защиту.
— Не исключено, — задумчиво произнес Роджер. — Чем скорее я поговорю с Энзеллами, тем лучше.
— Это я устрою.
Хупер потянулся к телефонной трубке, но в тот самый момент, когда он был готов взять ее в руки, раздался громкий звонок. Он поднес трубку к уху:
— Хупер… Кто?.. Что?..
Последнее слово прогремело на весь кабинет. Хупер повернулся к Роджеру:
— Они думают, что нашли труп Сида Картрайта. — И снова принялся слушать донесение по телефону.
ГЛАВА 11
ВТОРОЙ ТРУП
Детектив-инспектор Снелл, который так удачно догадался взять напрокат мотороллер, действительно прекрасно знал этот район. Он задался целью собрать всевозможную информацию, не брезгуя при этом и сплетнями. Великолепно понимая особенность своей задачи, он действовал энергично, в точности выполняя указания Роджера. Он никуда не уходил с места, дежуря у сгоревшей машины, пока из Арнткотта не прибыло несколько полицейских, получивших подробные инструкции.
Тогда Снелл вернулся назад к дому, его длинные ноги смешно торчали на подножках мотороллера. Ничто не укрывалось от острого взгляда детектива. Вот загон, остатки прежней славы, за ним конюшни, некогда бывшие почти такими же обширными, как Арнткоттские, затем огород. Он находился возле конюшен и был отделен от Фолей-Холла высокой кирпичной стеной.
Снелл подошел к воротам, которые были достаточно широкими, чтобы пропустить фермерскую тележку, и посмотрел на сад, затем на хозяйственный двор. В одном углу помещался свинарник, в другом — птичник. Фолей-Холл не только обеспечивал себя молоком, яйцами и прочими сельскохозяйственными продуктами, но даже кое-что отправлял на рынок.
Снелла мало интересовали свиньи или куры, но он наблюдал за молодым Энзеллом, все еще именовавшимся «молодым» в свои 49 лет, который вскапывал длинный участок земли, выглядевшей черной и плодородной.
Энзелл поднял разок голову, но не обратил внимания на детектива-инспектора.
Из калитки на противоположном конце двора вышел старый Джек, он толкал перед собой тачку. Если он и заметил Снелла, то все равно виду не подал. На тачке громоздился навоз. Подъехав к вскопанному участку, Джек начал разбрасывать удобрение.
И отец, и сын работали не спеша, их движения были продуманными, тренированными, доказывающими, что они занимаются привычным делом и умеют не растрачивать напрасно силу.
Снелл слез с мотороллера, поставил его к стене и вошел во двор. Джордж не поднял головы, когда детектив остановился около него, но спросил:
— Чего вы хотите? Что вас интересует?
— Сид Картрайт. Вы его видели?
— Никого не видели.
Молодой Энзелл продолжал копать.
— Почему вы не участвуете в розысках?
— Разве не видно, что я занят?
— Мы просили всех оставить свои дела и присоединиться к поискам. Сейчас речь идет о жизни и смерти мальчика.
— Меня это не касается. У нас с отцом работы на четверых здоровых мужиков, мы не в состоянии найти ни одной минуты для того, чтобы помогать полиции. Нам потом никто не поможет.
— Понятно, — неприятным голосом сказал Снелл. — Какую часть этой земли вы перекопали сегодня?
— Все.
— Что здесь будет?
— Ранний горох и фасоль, — ответил все так же недовольно садовник. — А вам что до этого? Какое вам дело?
— Мое дело — найти Сида Картрайта. Если он мертв, то его могли закопать, — ответил Снелл с жестокой прямотой. — Вновь вскопанная земля — легкое место, где можно быстро выкопать яму, не так ли?
Джордж Энзелл впервые перестал копать, выпрямился и посмотрел на инспектора. В руках у него были вилы с заостренными зубцами, которые поблескивали на солнце, он держал их совсем как винтовку с прикрепленным к ней штыком.
— Если вы обвиняете меня…
— Я никого не обвиняю, — оборвал его Снелл, довольный произведенным впечатлением. — Но я хотел бы, чтобы вы перевернули снова землю. И поживее.
Джордж огрызнулся:
— Меня может заставить заниматься этим делом кто-нибудь поважнее вас. Если вы действительно хотите, чтобы это было сделано, обратитесь к ее милости.
— Вы что-то прячете, Энзелл?
— У меня еще много работы, я не могу терять напрасно время, — сердито огрызнулся садовник, — и я не исполню ничьи приказы, кроме ее милости.
Снелл сказал:
— У вас уйдет максимум десять минут, чтобы переворошить землю вилами.
— Если только хозяйка распорядится, я сделаю все за две минуты!
Снелл согласился:
— Хорошо.
Он вернулся к своему мотороллеру и на всякий случай крикнул громко, как будто бы кто-то находился поблизости:
— Не упускай из виду огород, ладно? Я сейчас вернусь.
Он с полоборота завел мотор и с ревом укатил прочь.
Сейчас возле дома никого не было видно, но боковая дверь стояла открытой настежь. Снелл нажал на звонок. Когда-то ему бы открыл ливрейный лакей, сейчас вниз спустилась сама леди Фолей. Она все еще была одета в костюм для верховой езды, который ей необычайно шел, делал ее молодой и полной сил.
