в своих родных рамах. Инора Альдер, я очень рассчитываю на вашу помощь.
Выскочил он из столовой сразу после этих слов. Наверняка направился в библиотеку. Я было приуныла от этой мысли, но быстро вспомнила, что библиотеку я уже освободила от сокровища фон Кёстнеров, остались спальня и кабинет. Но в библиотеку я и без клада была не прочь заглянуть, очень уж там интересные книги обнаружились. Возможно, после картинной галереи у меня получится до них добраться.
Оказалось, предварительную опись сделал сам инор Альтхауз, поэтому нам оставалось только убедиться, что картина висит на своём месте и не требует реставрации. Относиться к этому, как к чему-то постороннему, было очень сложно, потому что большую часть галереи занимали портреты моей семьи, последним из которых был мамин. Портрета отца тут не было, бабушка при первой возможности убрала его на чердак. И это было ещё очень уважительно по отношению к изображению зятя, которого она считала воплощением всего самого гадкого в мире. Но уничтожить последнюю память о нём она не рискнула, потому что посчитала, что я имею право на него смотреть. Так и стоит, наверное, до сих пор портрет где-то на чердаке, под чехлом. Желания смотреть на него у меня не было, а вот перед маминым я задержалась, с грустью вспоминая её черты. Мама была слишком легковерной, как говорила моя бабушка, и у меня были все основания с ней согласиться, но это не мешало мне любить и считать самой лучшей мамой в мире именно эту инору с грустными глазами.
Бабушкин портрет висел рядом, и изображена она на нём была весьма молодой, полной жизни особой. На неё я полюбовалась с удовольствием, в очередной раз убедившись, какой красивой она была в юности. Она сидела в пышном голубом платье и держала в руках шар для предсказаний, как указание на то, каким даром владела.
— Мне кажется, Каролина, что ваш портрет сюда отлично бы вписался, — неожиданно сказал майор.
— То есть вы осознали, что я совершенно неподходящая для вас партия, и решили, что рядом с вашим дядей я буду смотреться лучше? Или жертвуете своим счастьем ради его?
— Дядино счастье мне дорого, но, как мне кажется, вам не суждено его составить, — с не меньшей ехидцей ответил он.
— Думаете, уже поздно ловить его на предложении руки и сердца? — показушно вздохнула я. — Нужно было соглашаться сразу?
— Думаю, у дяди была своя причина на это предложение. С вами не связанная.
— Неужели? — удивилась я. — И какая же?
— Уверен, вы совсем скоро узнаете. Беата уже отпросилась в город?
Я задумалась. Кому, по мнению майора, должна проболтаться Беата? Или он рассчитывает на цепную реакцию: она шепнула паре подружек, а те разнесли по всему Гёрде?
— Судя по всему, у вас есть информация, которой нет у меня.
— Так и у вас, Каролина, есть информация, которой нет у меня.
Я нахмурилась.
— Я уже просила вас не обращаться ко мне по имени.
— В отличие от фамилии, оно хотя бы настоящее.
— Что⁈ — я возмущённо к нему повернулась, но ответ получить мне было не суждено, потому что наша беседа была прервана запыхавшейся Катрин, которая влетела в галерею так, словно за ней орки гнались.
— Инора Альдер, вы-то мне и нужны, — выпалила она. — Ой Вальдемар, и вы тут? А я вас не заметила, но очень рада видеть.
Она жеманно заулыбалась и стала накручивать на палец выбившуюся из причёски прядь. Про меня она не забыла, отправляя в мою сторону взгляды с явным намёком, чтобы я вышла и не мешала её счастью. Но мне сейчас она сама казалась досадной помехой, потому что разговор наш с майором оборвался на весьма интересном месте и мне ужасно хотелось узнать, на что он намекал.
— Вы что-то хотели, инорита Линден? — самым неприятным тоном, который у меня получился, спросила я. — Прошлый раз я вам объяснила всё достаточно подробно, у вас не оставалось непонятных моментов.
— Но это было прошлый раз, а сейчас появились новые обстоятельства, — с нажимом сказала она. — Мне срочно нужно с вами переговорить.
Но и с майором ей тоже хотелось срочно переговорить. Было видно, как она разрывается между двумя взаимоисключающими возможностями, потому что одновременно с нами обоими разговор у неё никак не получался. Понял это и майор.
— Не буду мешать прекрасным дамам, — галантно сказал он. — Инорита Линден, я сообщу дяде о вашем визите, и мы будем ждать вас в гостиной.
— Что вы, Вальдемар, не стоит отвлекать столь занятого инора, как инор Альтхауз, — пропела она, но уже фактически в спину, потому что майор сразу после своих слов из галереи вышел. Катрин какое-то время смотрела ему вслед, а потом повернулась ко мне и зашипела: — Ты что это тут устраиваешь?
— Переписываю картины и имеющиеся на них повреждения, — бодро ответила я.
— Богиня, да переписывай ты всё, что твоей душе угодно, я слова не скажу. С чего ты вдруг собралась замуж за инора Альхауза? Имей в виду, я против.
Против она была явно из своих личных интересов, поскольку в этом случае наследство уже делилось бы между женой и племянником, на которого Катрин имела виды, а значит, ревностно относилась к почти принадлежавшему майору имуществу.
— Катрин, ты в своём уме? — разозлилась я. — С чего ты решила, что я собралась замуж за инора Альтхауза?
— Об этом весь Гёрде говорит, — раздражённо сказала она. — О том, что экономка окрутила пожилого доверчивого инора и что его нужно срочно спасать из её загребущих лап.
Как хорошо, что Беате вариант с инором Альтхаузом оказался предпочтительней, потому что, если бы она запустила сплетню, что ко мне посватался лорд фон Штернберг, Катрин бы точно не была со мной столь снисходительна и уже устроила бы грандиозный скандал.
— Я не собираюсь замуж.
— То есть ты ему отказала? — подозрительно уточнила она.
— То есть это игра воображения нашей горничной, которая подслушивает так, что часть слов не слышит, а остальное додумывает так, чтобы было интересней.
— То есть к тебе посватался Вальдемар? — взвилась она.
Если бы я ответила правду, то вряд ли с бедной Катрин случился бы удар и она свалилась бы без чувств, скорее попыталась бы меня расцарапать, поэтому я на всякий случай отошла от неё на пару шагов и только потом сказала:
— Катрин, он и инор Альтхауз уже наверняка ждут тебя в гостиной, а ты здесь придумываешь всякую ерунду.
Она прошлась по мне неприязненным взглядом, но сообразила, что в таком виде я могу понравиться только инору Альтхаузу, а не его племяннику, поэтому немного успокоилась и продолжила уже не столь агрессивно:
— Тем не менее я настаиваю, что тебе лучше отсюда уехать. Если мы договоримся, то потом я вышлю тебе всю библиотеку фон Кёстнеров. Всё равно она никому здесь не нужна.
Предложение было щедрое, вот только прав на имущество в этом доме у неё не было никаких, и я была уверена, что и не появятся, как бы ни хотелось Катрин занять место хозяйки этого дома. Слишком мало интереса проявлял к ней кавалер.
— У меня договор на исцеление. Как только он закончится, я сразу уеду. И это, Катрин, не обсуждается, — отрезала я. — Думаю, за это время я прочитаю всё, что собиралась.
— Уж не знаю, почему моя бабушка столь добра к вам, — неожиданно сказала она. — Говорят, что неудачливость заразна и те, кто постоянно общаются с неудачниками, рано или поздно тоже терпят крах. А вы с леди фон Кёстнер — классические неудачники. Столько иметь и остаться без ничего.
Она презрительно фыркнула и ушла, не подозревая, что как раз в этот момент неудачливая леди фон Кёстнер уже входит в гостиную этого дома, пылая негодованием по тому же поводу, что и сама Катрин.
Глава 15
Я задержалась в галерее разглядывая портреты своих предков и вспоминая детство, которое прошло в стенах этого дома. Но поностальгировать долго у меня не получилось, потому что прибежала Беата, выглядящая на редкость воодушевлённой:
— Инора, там, в гостиной, пожилая леди скандалит. Она лупит инора Альтхауза метёлкой для пыли и две вазы уже разбила.
— Как лупит? — растерялась я. — Почему метёлкой?
— Так веер она уже сломала, вот и схватила что под руку подвернулось. А инор Альтхауз уворачивается и хохочет. Наверное, леди его по голове стукнула одной из ваз. Разве будет хорошо чувствующий себя инор хохотать, когда его бьют?
Честно признаться, я была в растерянности. Разве в обязанности
