– Если бы и поехала, он бы скорее упомянул какую-нибудь захудалую пивнушку, где частенько надирался, – предположил Лекс. – Инглис – шестерка наркоторговца, а вдруг заговорил об элитном клубе, куда ему наверняка вход заказан.
– Может, он всю жизнь мечтал там побывать? – усмехнулась я.
– В отличие от меня, – снова принялся ворчать напарник. – Я не в своей тарелке.
– Расслабься и постарайся получить удовольствие, – томно улыбнувшись, взяла его под руку, как и полагается даме.
– А теперь еще больше не в своей. Като, впервые тебя такой вижу.
– Какой такой? Обворожительной? – усмехнулась я. – Знаешь, копы не только ломают двери, бегают по складам и набивают морды. Так что перестань жаловаться, веди себя естественно и постарайся оправдать исключительное доверие Страйтона.
– Вот спасибо, – не очень-то довольно отозвался напарник.
– Добро пожаловать в полицию Сорэйна. – Я похлопала его по плечу, и мы наконец покинули мою квартиру.
Огни, огни кругом! Этот город никогда не спал! Фонари, реклама и вывески – сверкали на фоне бездонного темного неба и сливались за окном такси в разноцветный калейдоскоп. Из-под металлических канализационных люков пар валил, как из преисподней. Неподалеку кто-то поджег мусорный бак. Дым, свет, люди прогуливались по центральной улице в вечерних туалетах, и не нужно было другой музыки, кроме сигналов клаксонов, чтобы представить ночной Сорэйн сценой из кабаре.
Мы подъехали к отдельно стоящему двухэтажному зданию – редкость для этой части города, застроенной под завязку. Раньше здесь было казино, теперь успешно преобразовавшееся в один из роскошных джаз-клубов. Ужинали здесь не только богатые горожане, но и те, кто хотел показаться среди сливок общества. Именно за такую пару мы с Лексом и надеялись сойти: благополучная семья, поднявшаяся из низов, желающая сойти за своих. Почему бы и нет?
Вход в заведение караулила эффектная ненатуральная блондинка в полосатом платье, настолько откровенном, что Лекс позволил своему взгляду задержаться в ее декольте дольше положенного. Блондинка ослепительно улыбнулась и спросила, желают ли мистер и миссис занять свободный столик в другом конце зала. Мы пожелали сесть рядом с круговой сценой в центре, которая считалась изюминкой «Медовой пчелки». Благодаря такому расположению, выступление музыкантов видно с любых мест.
Народу пока собралось немного, и я позволила себе осмотреться, обводя зал неторопливым скучающим взглядом. В отличие от огромной мигающей вывески снаружи, интерьер самого джаз-клуба отличался сдержанностью и вкусом. Темная мебель из благородного дерева, строгие настенные панели, благородные бежевые тона и огромные люстры из струящегося хрусталя, наполнявшие зал теплым золотым светом. Пожалуй, мне здесь не нравится. Чувствую себя неуютно, будто надела чужую кожу и пытаюсь жить чужой жизнью. Но работа есть работа.
– Чаю? – услужливо предложила хорошенькая официантка. Мы ответили одновременно.
– Да, пожалуйста, – заулыбался напарник.
– Нет, спасибо, – отказалась я. – Простите, нам нужно пару минут, чтобы определиться с заказом, – и вопросительно развела руками, как только официантка удалилась. – Чаю, Лекс? Мы на работе.
– Да брось, Като, посмотри – здесь все выпивают, – усмехнулся, стреляя глазами в сторону подноса с чайным сервизом. – Мы будем выглядеть странно, если не закажем чаю. К тому же, представь выражение лица Джексона из «упойного», когда расскажем, как пили в спикизи за казенные деньги!
Последний аргумент в моих глазах оказался самым сильным. Праведник Джексон, ежедневно ратующий за трезвый образ жизни и соблюдение законов Божьих, порядком достал уже всех наших. Парни из «упойного» знай только получают денежки за то, что вовремя закрывают глаза. А те, кто не закрывают, стреляют разве что по бочонкам с виски. Отделу же по борьбе с преступностью, или отделу убийств, каждый день приходится сталкиваться с опасностями совсем другого рода. Попробуй-ка оставаться трезвым.
– Ладно, только учти: я слышала, что чай здесь по крепости, как чифир, – пробормотала я, утыкаясь носом в меню.
Красивый, нарядный зал постепенно заполнялся посетителями. Свет приглушили, в ожидании представления гореть остались только настенные светильники. Мы с Лексом неспешно расправлялись с отменными стейками, запивая чаем, и, не забывая посматривать по сторонам и держать уши востро. В основном гости джаз-клуба вели праздные разговоры на будничные темы. Бизнесмены, политики, богатые семейные пары, легкомысленные дамочки-флэпперы и их пузатые, лысеющие «папочки» – публика и разговоры ровным счетом ничем не отличались от часа пик на городской автостанции. Только декорации другие.
На сцене появились музыканты и начали настраивать инструменты. Кое-кто из присутствующих был уже порядком навеселе, послышались свист и одобрительные улюлюканья. Обаятельный саксафонист подмигнул восторженно захлопавшей красотке в красном. Я как раз собиралась отойти попудрить носик в дамскую комнату, а заодно осмотреться, когда увидела в другом конце зала… его. Уэса! Он сидел за дальним столиком в одиночестве и казался полностью сосредоточенным на рыбном филе. Вид у него при этом был самый будничный, словно он каждый день ужинает в подобных заведениях и уйдет сразу, как только расправится с едой. Похоже, Уэс, с ироничной, снисходительной полуулыбкой, в идеальном синем костюме и есть тот самый «свой» в клубах такого порядка. Интересно только, что он забыл в подвальном баре, куда позавчера занесло и меня? Пытался развеять скуку?
– Что-то увидела? – забеспокоился Лекс, оглядываясь в направлении моего взгляда.
– Нет-нет, просто показалось, – излишне поспешно ответила я.
Встала из-за стола, пока напарник не заметил, как порозовели щеки. С внутренним ощущением дежавю прошла в уборную и некоторое время бездумно смотрела на себя в зеркало. Мысли о деле улетучивались из головы, как дым на сквозняке. И чего я так разволновалась? Не решит же Уэс поприветствовать и при напарнике спросить, как мне понравилось наше маленькое приключение в подворотне. Может, он вообще меня не вспомнит. Это, кстати, не исключено: мы оба были не совсем трезвы в тот вечер. Но я увидела его первой… Сделать вид, что не заметила и вести себя как обычно? Или подойти поздороваться? Я вдруг разозлилась. Да какая к черту разница?! Ведь даже не помню, на какой ноте мы с ним распрощались.
Выполнив, наконец, то, зачем пришла, а именно подправив макияж на ушибленной скуле, я решила игнорировать Уэса. Скорее всего, он меня просто не заметит, доест свою рыбу и уйдет восвояси. И больше, полагаю, мы не увидимся.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
