— Да какие они женщины, босс! — О'Коннор улыбнулся. — С ними ваш Боб не справится — они по сто килограммов словно перышко поднимают. Не художественной ведь гимнастикой — кэтчем занимаются. И народ приходит на мясо — не на воздух смотреть. Сами знаете, какая там публика собирается. Им эти, как их, одуванчики не нужны.
— Ладно, ладно, — махнул рукой Трентон, — надо будет взглянуть. И вот что, О'Коннор. Ты следи. Следи. Если дело пойдет, надо еще труппы запустить. Искать надо, все время искать. Мужики в кэтче уже поднадоели.
— Поднадоели, — согласился О'Коннор. — А это вы здорово придумали — баб.
— Ну, положим не я придумал, — скромно заметил Трентон, — до меня в Европе были. Эх, роллер-дерби проморгали, простить себе не могу!
— Можно попробовать…
— Да нет, там Тоунс король, у него теперь монополия. И мужские, и женские, и смешанные… Слушай! О'Коннор! Идея! Идея!
Трентон схватил своего управляющего за руку, глаза его горели.
— А? О'Коннор! Что, если мы смешанный кэтч устроим — мужчины и женщины? Гениально! Этого еще не было, это я придумал! Мужской есть, женский, групповой — двое на двое. А смешанного нет! Почему? Роллер-дерби устраивают смешанные, баскетбол профессиональный, чем борцы хуже? Скажем так: одна команда мужчина и женщина и другая — мужчина и женщина. Или две женщины против одного мужчины. Или вот еще… Словом, так: подработай идею, О'Коннор. И быстренько. А то перехватят. Давай, быстро-быстро! Не теряй времени, не теряй…
О'Коннор встал. Для него завтрак, а заодно и спокойная жизнь на какое-то время закончились. Он знал своего босса. Теперь тот будет теребить его днем и ночью, требуя результатов, и не успокоится, пока этих результатов не увидит. Тогда скажет: «Молодец, О'Коннор, здорово поработал!» — и тут же подкинет новую идею, и все начнется сначала.
В том-то и была сила Трентона, что он вечно был заряжен разными идеями, планами, всегда при этом реальными, а отнюдь не фантастическими, и умел заставить своих помощников в минимальные сроки эти планы реализовывать. Иногда получалось лучше, иногда хуже, но выгода была всегда. Что касается людей — всех этих кэтчистов, кэтчисток, боксеров, — их судьбы, здоровье, дальнейшее после травмы существование его совершенно не интересовали. Он был надежно огражден от любых неприятностей хитроумными контрактами, юридическими сделками, правилами и законами. Его советники и юрисконсульты бдительно стояли на страже. Ну, а если не помогал закон, что ж, помогало удивительное везение, сопутствовавшее Трентону всю жизнь.
Был однажды такой случай. Появился в «конюшне» Трентона великолепный молодой боксер. Его быстро заарканили трехлетним контрактом. Доходы, которые он приносил, в десятки раз превосходили потраченные на него суммы. Ничего необычного в этом не было. Сколько таких прошло через руки Трентона и подобных ему менеджеров в Америке, в Европе, во всем мире! Кончался трехлетний контракт, и с боскером, теперь уже именитым, заключался новый, конечно на значительно более выгодных для него условиях, но все равно приносивший менеджеру чудовищные барыши. Редко кому удавалось избегнуть новой кабалы, только уж самым знаменитым — чемпионам мира среди профессионалов, чемпионам континента, — да и то…
Когда истек трехлетний срок, молодой боксер — ему исполнилось двадцать два года — явился к Трентону и сказал, что нового контракта заключать не станет. Будет работать на себя. Трентон улыбнулся — не первый раз слышал он эту песню наивных птенцов. Лаской, уговорами, посулами он постарался заставить боксера-несмышленыша изменить решение. Убеждал в выгоде нового контракта, в безнадежности для спортсмена-профессионала становиться своим собственным менеджером. Ничего не помогло. Тот стоял на своем. На горизонте замаячили выгодные предложения, боксер уже с кем-то вел переговоры.
Трентон встревожился. Тем более такое подошло время. Еще у двух-трех талантливых ребят из его «конюшни» подходили к концу контракты. Теперь уже речь шла о престиже, о системе. Бунт мальчишки мог дорого обойтись.
И тогда вдруг выяснилось, что у заносчивого чемпиона есть невеста и именно она убедила его послать Трентона с его контрактом к черту. Трентон поехал к ней лично, постарался уговорить. Она просто выгнала его. Такой дерзости бог ей, разумеется, простить не мог. И — опять счастливая случайность для Трентона — как-то вечером ее сбила машина. Трентон помог боксеру устроить великолепные похороны, установить дорогой памятник. Так нашелся какой-то мерзавец — нашептал безутешному парню, что, мол, странная это была автомобильная авария, что кое-кто наверняка приложил к ней руку.
Боксер стал тогда болтать направо и налево, что Трентон, этот честнейший, столько сделавший для него человек, убийца, что он выведет его на чистую воду, а нет — так сам убьет его.
Такой черной неблагодарности Трентон стерпеть, разумеется, не мог. Он расстался с боксером, не стал уговаривать его, прилюдно сам отказался заключать с ним новый контракт и вообще иметь дело. Жалко, конечно, но раз парень сам не понимает, где его счастье, пусть идет своей дорогой.
Тот и ушел. Весь вопрос куда? Во всяком случае, никто его больше никогда не видел. Он просто исчез, испарился. Может быть, уехал в Австралию или на Марс? Так или иначе, но те из «конюшни» Трентона, кто, зараженный его примером, подумывал о самостоятельности, почему-то единодушно и весьма быстро изменили свое решение — заключили новые пятилетние контракты, и ко всеобщей радости, все пошло по-прежнему.
Вот, был такой случай. Бывали и другие. И каждый раз судьба словно специально оберегала Трентона от неприятностей.
Глава VI. Айсберг
После завтрака Трентон отправился в университетский клуб. Его приветствовала секретарша Марджори — женщина средних лет, в очках, неизменно одевавшаяся в строгие темные костюмы и никогда не улыбавшаяся. Трентон был ею очень доволен: солидно, а главное, работник идеальный.
— Что нового, Марджори? — оживленно спросил он. — Никаких неприятностей.
— Все в порядке, мистер Трентон. — Она стала раскладывать на столе бумаги. — Финансовый отчет эксперт утвердил, договор на аренду стадиона продлен, университетский чемпионат перенесен на апрель. А это письмо из Национального олимпийского комитета — просят высказаться по Олимпиаде…
— Что значит «высказаться»? — насторожился Трентон.
— Они опрашивают все спортивные организации страны, все клубы — кто за бойкот, кто против. Какой подготовить ответ, мистер Трентон?
Он молчал. Какой ответ? Какой, черт побери? Надо выяснить обстановку. Не прогадать. Позвонить ребятам в Вашингтон, поговорить с президентом университета, все взвесить.
— Оставьте, я подумаю. И вот что еще, Марджори, соберите мне информацию, как другие клубы, что они ответили.
— Хорошо, мистер Трентон. На когда вы назначаете совет?
— На послезавтра. В десять утра. Повестка — мое сообщение о поездке, создание секции борьбы самбо, Сам-бо. Записали?
— Хорошо, мистер Трентон,
Марджори повернулась и вышла из кабинета своей твердой, решительной походкой. Трентон задумчиво смотрел ей вслед. Чем она живет? Какие у нее радости? Он знал, что у Марджори нет детей, нет мужа. Спортом никогда не занималась, друзей не имеет. Чем увлекается? Где бывает?
А впрочем, какое ему дело? Она отличный работник, и это главное.
Половину дня он беседовал с руководителями секций, тренерами, различными функционерами клуба. Потом пришел журналист из городской газеты — взял интервью о поездке. Тут Трентон «разгулялся». Он подробно рассказал об «огромном резонансе» в Европе, который получил розыгрыш Кубка мира по борьбе самбо, о перспективах нового вида спорта, о возможности для Америки достигнуть в нем выдающихся результатов.
— Нет сомнения, — вещал Трентон, — что рано или поздно, возможно уже на Олимпийских играх тысяча девятьсот восемьдесят четвертого года в Лос-Анджелесе, борьба самбо войдет в программу. Для американских спортсменов характерно быстрое овладение новыми видами спорта. Своей динамичностью, резкостью, разнообразием приемов эта борьба близка характеру и вкусам наших борцов. У нас немало смелых, отчаянных ребят в каратэ, вольной борьбе, дзю-до, которые, занявшись самбо, наверняка сумеют пробиться в чемпионы. Не скрою, наш клуб намерен развивать этот вид борьбы. Я надеюсь, вскоре мы сможем показать нашим землякам, любителям спорта Сан-Диего, увлекательное зрелище— турнир по борьбе самбо на первенство нашего клуба. Уверен, не за горами и чемпионат США. Не хочу быть пророком, но, поверьте, придет время, и американские самбисты взойдут на высшую ступень пьедестала почета крупнейших соревнований по этому новому, прекрасному виду спорта!
Спасибо, мистер Трентон, — сказал корреспондент, убирая диктофон.
