лишь скучные мужчины, ленивые, а мой Виконт казался другим.
Небанальным и интригующим.
Но либо у него кончилась фантазия, либо ему уже на мозг давит похоть.
Вскидываю голову.
И ладно.
Мне не до расстройств, ведь я в лесу, заблудилась, и вот-вот пойдет дождь.
Зачем я психанула и одна поперлась на озеро по темноте?
Платьем цепляюсь за ветки, петляю узкими тропинками. Где-то рядом костер, куча народу, а я как слепой странник, устала, уже час пытаюсь добраться обратно и от бессилия пробивает на слезы.
- Эй! - кричу во все горло. - Помогите!
От эха собственного голоса, что разлетается по лесу, становится чуть жутко. Снова грохочет гром, прямо над самым ухом, и я вжимаю голову в плечи.
Помню все эти истории про удар молнии в дерево, и как оно загорается.
Ещё нехватало.
Пробираюсь сквозь кустарники и в очередной раз набираю номер брата.
Слушаю гудки.
Конечно. Он там танцует и моих звонков не видит, и что же мне тогда делать?
- Ау! - кричу снова.
Телефон пиликает принятым сообщением:
"Ты обычно громко кричишь? В постели".
Вчитываюсь в печатные буквы. Ударяет гром, а я вздрагиваю, то ли от грохота, то ли от сообщения незнакомца.
Такой быстрый переход на тему секса. Ещё и в тот самый момент, когда я правда кричала, звала на помощь.
Но он не мог слышать, ведь его здесь нет.
Или есть?
Оглядываюсь по сторонам. Вокруг темными стенами возвышается лес. Тихо, даже кузнечики стрекотать перестали, над ухом не жужат осы - а это к дождю, если верить учебнику биологии.
Бр-р.
Топчусь на месте.
Меня больше часа нет, почему меня никто не ищет? Где я, не пойму, свечу телефоном, и он вдруг тренькает в руке.
"Маленькая, да ты потерялась".
На это сообщение от незнакомца смотрю с нарастающей паникой, даже торможу на секунду посреди кустов и деревьев, дыхание сбивается, идти не могу.
Прижимаю ладонь к груди.
Все нормально.
Это просто переписка. Которая меня раньше забавляла, а теперь перестала.
Виконт ни имени моего не знает, и тем более, что я сейчас нахожусь на выпускном у брата.
И потерялась в лесу.
Пробираюсь по кустам.
Пиликает телефон.
"Ты наврала, что без белья, Аня. А ты знаешь - лжи я не прощаю. Тебя надо наказать".
Аня?
Три буквы моего имени барабанят по мозгам.
Нет, неправда, он не может знать, откуда он...
Я ведь влюбилась почти. Или не почти.
Что происходит, у меня уже мозг отключается.
Аня?
Он меня по имени назвал.
Сверкает молния. В последний раз ударяет гром, а потом дождь, он с неба обрушивается сплошной стальной стеной, резко и безжалостно, отрезая все посторонние звуки.
Ловлю капли на ладонь и не двигаюсь, не понимаю, что теперь делать.
Он не прощает лжи, а сам меня обманул, получается? Сказал, что ошибся номером, но наша переписка не случайность, не случайность - стучит в висках.
Кто это, черт его возьми?
Даже музыки больше не слышу, на деревянных ногах упорно пру среди деревьев, ежусь. От ливня спасают густые кроны, но платье быстро мокнет, ткань неприятно липнет к телу.
Обхватываю себя за плечи.
Пиликает телефон.
Держу его возле самого уха, потому и слышу, и этот звук входящего сообщения кажется громким, будто воет сирена, сигнал тревоги, мне нужно бежать.
Не хочу читать, кажется, там написано нечто такое, что мою жизнь с ног на голову перевернет.
В одну секунду.
Лишь только я открою конвертик на дисплее.
Не хочу. Но против воли разворачиваю к себе светящийся экран, он в каплях дождя. Давлю пальцем, и черная строчка перед глазами плывет, с трудом вчитываюсь:
"Я у тебя за спиной, маленькая, оглянись".
ОН
Дождь шумит, ветер качает ветки, она стоит в паре шагов от меня, на ее спину смотрю.
Небо затянуто черным, темно, вижу ее фрагментами, когда молния вспыхивает. У нее в руках вспыхивает телефон.
Она медлит, не читает, окаменела, стоит.
Сдвигаюсь ближе к ней.
И она ведет пальцем по экрану в каплях дождя. Там горит мое сообщение:
"Я у тебя за спиной, маленькая, оглянись".
Нас один шаг отделяет.
Телефон из ее рук падает.
Она не поняла. Или не прочитала, буквы ведь расплывались, она не оглядывается, при яркой вспышке молнии дергается и куда-то ломится через кусты.
- Аня, - мой голос сливается с раскатом грома, в пальцах сжимаю подол ее платья, дергаю на себя.
Спиной она врезается мне в грудь, и кратким разрядом, с искрами, меня с ног до головы пробивает, перед глазами белая вспышка, сердце гремит в ушах.
В воздухе запах озона, сырой земли и листвы, и ее кожи, шоколад и яблоки, ее аромат раскрывается под дождем.
Я так долго думал об этом. Что теперь разума во мне нет ни грамма, наваливаюсь на нее, под тяжестью моего тела ее шатает, толкает вперед, она хватается за дерево.
Держу ее талию, бедра, задираю платье, ладонями по влажной коже скольжу, сжимаю и не даю шевелиться, наклоняюсь к шее и прикусываю, сквозь мокрые волосы, языком веду до уха, по линии челюсти к лицу.
Она моя. И это не изменится.
- Ты все таки был здесь, на базе, - ее голос дрожит, как и тело, под моими руками она мелко трясется, с очередной вспышкой молнии вижу ее тонкие пальцы, вцепившиеся в кору, массивный перстень, в этих кратках искрах бушующей стихии она мраморно-белая, свет посреди леса. - Сам требовал. Не врать.
- А я не врал.
Вжимаю ее в себя, плотно, упираюсь в нее. Она замирает, с неба льется холодный поток, а я как в горячке, до сорока градусов нагрет, и жар свой ей передаю, пальцами подцепляю резинку купальника, ладонью ныряю под ткань.
- Помнишь это? - мой голос сломан, грозой и проснувшейся злостью, понимал, что так будет, она забудет, но надеялся все равно. - Как меня зовут, Аня?
- Виконт, - она отвечает шепотом, не хочет или не может подумать. - Ошибся номером, так ты сказал, строчил сообщения...
- Что было в прошлые каникулы, когда ты приезжала?
Пальцами пробираюсь в промежность, и она вздрагивает, молчит, а я распаляюсь, сдавливаю ее другой рукой, от всего закрываю. Ртом в шею впиваюсь и освежаю память. Я стерся из мыслей, но меня вспомнит тело, по импульсам, что прошивают его. Она едва стоит, на мою грудь откинулась, ладонью накрывает мои пальцы, раздвигающие влажные складки, всхлипывает.
- Аня, как меня
