– А дети у них есть?
– В том-то и дело. Один ребенок. Эстер Жановна мечтает дать ему достойное образование. Трагедия случилась с ними во времена сухого закона! Они не могут говорить об этом без слез. Виноградники ведь вырубали. И все пошло на спад, так что в конце концов они решили уехать в Россию. Она какое-то время работала няней за гроши. Он пристроился в московский ресторан, сомелье. Там я его и зацепил. И, господа, не жалуюсь. Его интересно послушать.
– То-то я смотрю, лицо знакомое, – пробормотал Таранов. – А в каком ресторане он работал?
Воронов не успел ответить, потому что в зале вновь появился Зигмунд. На этот раз с горячим.
– В каком ресторане ты работал, Зигмунд? – спросил Таранов, косясь на него. – Отчего-то мне знакомо твое лицо.
Зигмунд пробормотал что-то неразборчивое.
– Как-как?
– Вряд ли вы там бывали.
– Не скажи! Раз Воронов бывал, значит, и я заглядывал. Мы с ним одного поля ягоды.
– Извините, мне надо отлучиться. Форель остывает.
И Зигмунд исчез.
– Не будем отвлекаться, господа, – подняла свой бокал Елизавета Петровна. И с вызовом сказала: – Давайте выпьем за любовь!
– Я определенно где-то его видел, – пробормотал Таранов, поднимая бокал. – Но где? Черт меня возьми!
– Это что, тост? – прищурилась миллионерша.
– Да типун тебе на язык! Я еще поживу. На Зигмунда засмотрелся. Где же я его видел?
– Для тебя это так важно? – усмехнулся Воронов.
– Нет, но… А, черт с ним!
Выпили. Вновь появился Зигмунд. На горячее была форель, запеченная целиком со специями и поданная с рисом, желтым, словно яичный желток. Поверх лежали креветки и мидии. Предлагая Михаилу горячее, сомелье взглядом попросил аудиенции. Он кивнул еле заметно, не отводя взгляда от Сивко. Потом посмотрел на Таранова. И вновь на Сивко. И вдруг едва не рассмеялся. Такое чувство, что смотрит в зеркало! Таким же взглядом, как он на Сивко, Таранов сейчас смотрит на Зигмунда. Словно пытаясь что-то припомнить. И, кажется, нервничает. «Где же я его видел?» А Елизавета Петровна напряжена. Ждет подходящего момента.
Наконец, трое мужчин с бокалами в руках отходят к камину, что-то обсудить. Хозяин замка, Сивко и импозантный Иван Таранов. У них, похоже, дела. Нанимательница смотрит на Михаила со значением, и они остаются за столом.
– В чем дело, Мишель? – раздраженно спрашивает она.
– Я не понимаю.
– Да все ты понимаешь! Кто она? Зачем ты ее прячешь?
– Я никого не прячу.
– Врешь! Я видела, как экономка заходила с подносом в твою спальню! На подносе был ланч!
– Это я попросил Эстер Жановну принести в комнату еду, потому что проголодался.
– Врешь! Ты не знаешь, как обращаться с прислугой! И ты не мог такое заказать! Заскочил бы на кухню и сделал себе бутерброд! Экономка несла завтрак женщине. Той самой. Что происходит? Почему ты ее прячешь?
– Потому что она ни в чем не виновата, – пробормотал он.
– Другому кому-нибудь расскажи. Если бы она была не виновата, то не стала бы прятаться.
– У нее другая причина.
– Интересно узнать, какая?
– Это не моя тайна.
– Ага! Девчонка-то, видать, хорошенькая! Вот ты и растаял! Все вы, мужики, кобели! Все одинаковы! – всерьез разозлилась его нанимательница.
– Вы как будто ревнуете.
– Много чести!
– Тогда почему вы так нервничаете?
– Я не обязана тебе ничего объяснять! Пойдем! – Она решительно поднялась.
– Куда?
– К тебе. Я хочу знать, кто это.
– Но… – Он тоже встал. – Я сам ее приведу.
– Давай! Тащи ее сюда!
– Тише! Они же все слышат!
Воронов и в самом деле обернулся. Разговор у камина смолк.
– Елизавета Петровна, сядьте! – взмолился Михаил.
– Все равно мы сейчас все узнаем.
– Тише! Пожалуйста! Я вас прошу.
– Давай! Иди! – И она неохотно опустилась обратно на стул.
– Сегодня все такие нервные, – вздохнул Михаил. – Я же говорю: вам не надо ее бояться.
– Я сказала: иди! И притащи ее сюда! Помни, на кого ты работаешь и кто платит тебе деньги! Иначе я создам твоему агентству такую репутацию, что ни один клиент к тебе больше не зайдет! – пригрозила она.
– Елизавета Петровна!
– Когда со мной по-хорошему, то и я по-хорошему. Но я не выношу, когда меня используют. Ты будешь делать то, что я скажу.
– Хорошо. Я понял.
Он кивнул мужчинам, стоящим у камина, – на минутку, мол, – и вышел из залы. Елизавета Петровна после минутного раздумья потянулась к бокалу вина. Мужчины вернулись к прерванному разговору.
В коридоре Михаил столкнулся с Зигмундом.
– Что случилось? – дрожащими губами спросил тот.
– Елизавета Петровна видела, как в мою комнату несли ланч. Пора все объяснить.
– Ни в коем случае! Нет, нет и нет! – замахал руками Зигмунд. – Дмитрий Александрович мне не простит!
– Зигмунд, послушай…
– Никогда!
– Да что ж ты его так боишься?
– Потому что эта работа – мой единственный шанс! Он ведь все может! Захочет – и я не устроюсь больше ни в один московский ресторан! И куда мне тогда? Чем кормить семью?
– Ты преувеличиваешь его возможности.
– Ничуть! Это всесильный человек! Всесильный! Михаил Андреевич, помогите мне!
– Как?
– Помогите ей выбраться отсюда.
– Но как?
– Как-нибудь, – отвел глаза Зигмунд.
– До наступления темноты нельзя, – покачал Михаил головой. – Не получится. На территории замка полно охраны, на смотровой башне дежурит охранник. Ее заметят, когда она пойдет через поле. А ночью на территории злые собаки.
– Собак я придержу.
– Ах, вот оно что! Это ведь ты нейтрализовал собак!
– Я их подкармливаю, приношу тайком остатки еды. Собаки не лают на тех, кто ближе всех к кухне.
– Слушай… – Михаил задумался. – Давай дождемся темноты. Зигмунд, пойми, сейчас никак нельзя. Я обязательно что-нибудь придумаю. Отвлеку гостей, и ты ее выведешь тайком из замка. Собаки на твоей совести. Об охране я подумаю. Но нужен какой-то ход…
– Спасибо вам, Михаил Андреевич! Огромное спасибо!
– Да погоди ты благодарить, – с досадой сказал тот. – Надо еще выбраться из этой крепости. Слушай, бросай ты эту работу!
– Я бы рад, но… – отвел глаза Зигмунд. – Дмитрий Александрович много платит. Мы на квартиру копим, приходится терпеть. Живем здесь бесплатно, питание опять же, форменную одежду выдают. А цены на жилье все растут и растут. Ну, никак за ними не угнаться! Приходится терпеть. В Молдавии у нас был дом, но здесь за эти деньги и комнаты не купишь. Мы работаем в замке всего год. Все деньги откладываем на покупку квартиры, но этого мало. Приходится терпеть, – в третий раз сказал Зигмунд. – Дмитрий Александрович человек интересный, образованный. С ним можно поговорить. Он слушает меня и жену с удовольствием и в самом деле разбирается в винах и виноделии. Я скучаю по своему винограднику. А он… Он все может!
– Виноградник может для тебя купить? – усмехнулся Михаил. – Ладно, жди. Мотай срок на галерах. А что у тебя с Тарановым?
– Я не…
– Вы раньше встречались? Когда? Где? Сдается мне, эта встреча была для вас обоих не особенно приятной.
– Я не…
– Что за инцидент, Зигмунд?
– Нет, нет, ничего не было! – замахал руками тот. – Не было! Забудьте! Сейчас надо о девочке подумать! Где ей спрятаться до темноты, Михаил Андреевич? Они сказали, что вызовут охрану и весь дом прочешут. Сверху донизу.
– Ты что, подслушивал?
Молчание. Зигмунд переминается с ноги на ногу.
– Ладно. Мы с тобой вот что сделаем. Я буду говорить, а ты внимательно слушай.
И Михаил довел до сведения сомелье свой план. Сначала Зигмунд не соглашался и весь дрожал. То и дело говорил:
– Нет, нет! Невозможно!
– Другого выхода нет, – убеждал Михаил. – Либо мы говорим Воронову правду. Хочешь, чтобы ее в полицию забрали? Посадят, помяни мое слово. Ой, посадят девчонку!
Наконец, уломал.
– Хорошо, – кивнул Зигмунд. – Я попробую.
После чего почти побежал на кухню, а Михаил вернулся в зал. Едва подошел к столу, Елизавета Петровна нетерпеливо спросила:
– Ну, как? Почему ты один? Где женщина?
– А ее там нет! В моей комнате!
– Как так: нет?
– Ушла, – пожал он плечами. – Она же слышала, как мы стояли под дверью. И спряталась в другом месте. В моей спальне ее больше нет. Только грязные тарелка и чашка. Не верите – идите и посмотрите сами.
– И кто ж она? Давай, Мишель, рассказывай! – повелела его нанимательница.
– Елизавета Петровна, я ее имени не спрашивал. Лет двадцати, и в самом деле очень хорошенькая. Она пришла ко мне вчера вечером, спряталась за портьерами. Я нашел ее и выпроводил. Но сегодня она вернулась. Видимо, ей показалось, что самое надежное убежище в этом доме – моя спальня. Я-то здесь при чем? – весело спросил он.
– Надо было еще вчера мне об этом доложить!
– Ну, откуда ж я знал, что наутро в замке найдут труп?
– Я тебя об этом предупреждала! – резко сказала она.
– Я вижу, у вас серьезный разговор, – с усмешкой произнес Дмитрий Воронов, подходя к ним. – Как обед?
