– Надо было еще вчера мне об этом доложить!
– Ну, откуда ж я знал, что наутро в замке найдут труп?
– Я тебя об этом предупреждала! – резко сказала она.
– Я вижу, у вас серьезный разговор, – с усмешкой произнес Дмитрий Воронов, подходя к ним. – Как обед?
– Обед великолепен, – сквозь зубы ответила Елизавета Петровна.
– Отчего же ты тогда так раздражена?
– Потому что… – она осеклась. – Не пора ли нам вызвать полицию? Или охрану? Мне все это надоело! Отдых испорчен, настроение отвратительное!
– Ну, Лиза. Все поправимо, – добродушно сказал Дмитрий Александрович. – Или тебе жалко Бейлис? По-моему, здесь никто не скорбит по поводу ее преждевременной кончины. Напротив, все довольны, обедают с аппетитом. Если же тебя так волнует спрятавшаяся в доме девица, то и эта проблема разрешима. Я, кажется, знаю, где она.
– Я тоже, кажется, знала, – усмехнулась Елизавета Петровна. – Но она очень хитрая. И проворная. К тому же у нее есть помощник.
– Шпионаж, значит! – оскалился Воронов. – Давай-ка, выпьем кофе и пойдем решать проблему. Зигмунд? Где Зигмунд?
– У тебя нерадивая прислуга. Он исчез. Почему ты не наймешь еще лакеев?
– Потому что одного вполне достаточно. Я живу один.
– Но твоего обожаемого Зигмунда не докричишься.
– Раньше с ним такого не случалось, – пробормотал Воронов. – И в самом деле, где он? Зигмунд!
– Лакея потеряли? – рассмеялся подошедший к ним Иван Таранов. – Ай, проблема! Я ж говорю, Воронов, что-то у тебя тут недоделано.
– Зигмунд! – раздраженно закричал хозяин.
Вскоре в зал вбежал запыхавшийся сомелье:
– Что вам угодно, Дмитрий Александрович?
– Где тебя черти носят?
– Я… жене помогал.
– Подавай кофе!
– Слушаюсь.
Сомелье опять исчез. И снова надолго, Воронов все больше раздражался. Он начал сыпать анекдотами, чтобы отвлечь внимание гостей. Таранов принялся хохотать, подтянулся Федор Иванович и тоже прислушался. Потом выдавил из себя что-то похожее на «хе-хе». Посмеялся над анекдотом, в общем. Обстановка разрядилась, даже Елизавета Петровна соизволила улыбнуться. Когда появился Зигмунд с кофе, его тут же простили. «Все в порядке», – взглядом сказал сомелье.
– Ну что? Будем смотреть спальню Михаила? – спросил Федор Иванович, допивая эспрессо. – Порядок есть порядок.
– Конечно, будем! – радостно воскликнул тот.
– Да, нам надо подняться на второй этаж, – подхватил Дмитрий Воронов. – Поиски затянулись. Пора бы и точку поставить.
– Идемте! – решительно поднялась Елизавета Петровна. – И вообще… Я мечтаю поскорее отсюда уехать. Из этого дома.
– А как же ужин? – спросил хозяин. – Ты хочешь меня обидеть?
– На ужин я останусь, – сказал Сивко. – Готовят здесь исключительно!
– Я тоже, – подхватил Таранов.
– А проблему мы сейчас решим, – пообещал Воронов.
«Дмитрий Александрович думает, что девушка в моей спальне, – усмехнулся Михаил, поднимаясь по лестнице вместе с хозяином и остальными гостями. – Дудки! Ее надежно спрятали. А я здесь ни при чем…»
Шампанское, господа! Шампанское! Или Второе разоблачение
Он надеялся, что Зигмунд в точности выполнил данные ему инструкции. Хватит ли на это смелости у сомелье? А у девчонки? Хватит! У нее-то уж точно хватит. Отчаянная. Черт ее знает, отчего эта оторва так ему симпатична? Выпороть бы ее… Ан нет, он ей помогает. Михаил первым подошел к двери в свою комнату и рывком распахнул ее:
– Прошу!
Воронов вошел и равнодушно осмотрел покои.
– Надо бы убрать грязную посуду, – бросил, скользнув взглядом по тарелке и чашке.
– Вот кто хорошо устроился! – рассмеялся Таранов. – За столом ест, в спальне тоже ест! И с прислугой подружился. Яйца «пашот», судя по остаткам ланча. Это тебе не яичница с беконом и не банальный омлет. На заказ для тебя готовят, Михаил. Стараются. Как тебе это удалось?
– Я долго улыбался экономке, – натянуто ответил он и подумал: «А посуду можно было бы и убрать».
– Здесь никого нет, – подвел итог Федор Иванович. – Впрочем, я так и думал. Дохлый номер. Ну что, господа, наигрались в сыщиков?
– Да, развлеклись, – кивнул Таранов. – Теперь я сыт, ленив и тоже склоняюсь к мысли о прочесывании дома охраной. Неудобно, конечно, но придется потерпеть. Закроемся в каминном зале и попросим подать чего-нибудь этакого. Воронов, есть у тебя в подвалах какая-нибудь экзотика для услаждения вкуса?
– Экзотики полно, – мрачно ответил хозяин. – Что ж, пойдемте. Я сейчас распоряжусь.
Но вместо того чтобы направиться к лестнице, Дмитрий Александрович задержался в конце коридора и прислушался:
– Господа, тихо! Остановитесь! – сказал повелительно.
– Зачем? – переглянулись гости.
– Одну минуту, господа. Есть у меня одна догадка. Хочу ее проверить.
Все случилось неожиданно и быстро. Михаил даже не успел ничего предпринять. Они стояли у двери в спальню Бейлис. И вдруг… Воронов резко толкнул дверь. Она со стуком распахнулась. Все вздрогнули.
– Что ты делаешь, Дима? – спросила Елизавета Петровна.
– Хорошая шутка! – мрачно сказал Воронов.
– Что? Где? Я ничего не вижу!
– А ты присмотрись.
Бейлис по-прежнему лежала на кровати, на лице подушка. Голые, бесстыдно раскинутые ноги, алые стринги. В ее комнате все оставалось без изменений, все тот же бардак, на туалетном столике пепельница с испачканными губной помадой окурками и початая бутылка ликера, на полу валялось алое платье. Никто ничего не понимал.
Воронов стремительно подскочил к кровати, снял подушку с лица женщины и отбросил в сторону:
– А ну! Вставай!
– Боже! – ахнула Елизавета Петровна. – Это же не Бейлис!
– Кто это?! – в один голос воскликнули Таранов и Сивко.
Рыжеволосая девушка стремительно вскочила и выпалила:
– Привет!
Все замерли. Она была в одном лифчике и крошечных стрингах, но ничуть не стеснялась этого. Причем стринги алые и похожие на те, что принадлежали задушенной Бейлис, а вот бюстгальтер был второго размера и другого цвета. Точеная фигурка, молочно-белая кожа, рыжие волосы, а плечи, нос и щеки усыпаны веснушками, что добавляло пикантности ее яркой, цветущей красоте. Разоблачения она не испугалась, на гостей смотрела с вызовом и улыбалась. Видимо, Воронов заметил, что лифчик, выглядывающий из-под подушки, не того цвета, и заподозрил обман.
– Эта особа ночью проникла в замок и задушила Бейлис, – мрачно сказал хозяин.
– Никого я не душила!
– Ты кто такая? – спросила Елизавета Петровна.
– Доминика. Ника.
– Я ж говорил, хорошенькая! – рассмеялся Таранов.
Девушка стрельнула в него глазками и кокетливо улыбнулась.
– Я не спрашиваю, как тебя зовут, а спрашивают: кто ты? – раздраженно сказала Елизавета Петровна.
– Господа! – издалека раздался голос Зигмунда. Он бежал по коридору и кричал: – Господа! Это моя дочь! Я вам сейчас все объясню!
– Какая еще дочь?! – резко повернулся к нему Воронов.
– Моя! Наша! Эстер! Иди же сюда, Эстер! Разрешите…
Зигмунд отодвинул плечом Сивко и вошел в спальню.
– Ника! Немедленно накинь на себя что-нибудь! – закричал сомелье. – Что ж ты стоишь голая перед господами?! Ника!
Рыжеволосая девочка неохотно взяла с дивана покрывало, повернувшись при этом к мужчинам спиной и показав маленькую упругую попку. Алый треугольник стрингов ничего не прикрывал, но зато подчеркивал прелесть белоснежной кожи и округлых ягодиц. Таранов присвистнул и разулыбался, Сивко буркнул что-то неразборчивое. Сверкнув ягодицами, нахальная девица кое-как задрапировалась в покрывало и затараторила:
– Никого я не убивала! Я к маме с папой приехала погостить. Мне просто захотелось посмотреть, как живут богатые. Вы ведь никого сюда не пускаете. Я уже год на съемной квартире живу одна. А мама с папой здесь. Мы только в городе и встречаемся, вы их почти не выпускаете! Я по ним соскучилась…
– Стоп! – велел Воронов. – Остановись!
Девица была рыжая и нахальная, то и дело стреляла глазками в молодых и красивых мужчин, блондина и брюнета. Стоящий рядом отец ее не интересовал. Соскучилась она, как же! Никто из присутствующих в это не поверил.
– Зигмунд, как это понимать? – строго спросил хозяин у сомелье.
– Дмитрий Александрович, я все объясню, – забормотал тот. – Простите нас!
– Дмитрий Александрович! – раздался отчаянный женский крик.
По коридору стремительно шла экономка. Высокая, прямая, как палка, брови сдвинуты, рот широко открыт. «Дмитрий Александрович!» – кричала она. Елизавета Петровна невольно посторонилась, мужчины тоже.
– Это я виновата! – заявила Эстер Жановна, входя в комнату. – Я ее впустила! Ника! Девочка моя… Если бы я знала, что все так будет… Я виновата… Только я одна…
– Эстер! – закричал Зигмунд. – Ведь это я держал собак!
– А у меня был ключ от калитки!
– Но это я отпер калитку! Я один во всем виноват!
