мне надо было доказывать каждый чих. Кроме законов корифейства, само собой. Нет, судья вряд ли стал бы требовать доказывать, что трава зелёная, но знать про наше товарищество он не должен, как и организационные особенности.
Черепах в бумаги заглянул, пробежал взглядом, покашливая, отодвинул, кивнув мне.
— И что дальше, почтенный?
— А дальше, судья, кража и вымогательства Управы денежных дел, — широко оскалился я. — Мытные грамоты, — положил я соответствующие «платёжки».
— Вижу… почтенный, — брезгливо бросил взгляд на листочки судья. — А в чём твоя жалоба, кроме напраслины и хулы — не вижу! Сборы стражнические, сборы призрения — всё по закону!
— Я — не данник корифеев, судья, — задрал я нос.
— Кхркхр… — заскрипел черепах. — А дело всё одно на землях Корифея!
— И сборы я, как вольный владеющий, платить не должен. А взимающие их, воспользовавшиеся тем, что меня в Золотом не были — тати и вымогатели.
— Все платят!
— С чем их и поздравляю. Меня — грабят, судья. Или я запамятовал что-то, и вольный владеющий корифею что стал должен?
— И что ж тебя, товарища дела, в Золотом не было? — говнился судья.
— У корифея спроси, с которым я дружинный ряд исполнял.
— И, говоришь, не данник⁈
— И говорю.
— Обожди тогда. Надо подумать, — на удивление бодро поднялся судья.
И, как молодой, просочился в дверцу за кафедрой. Что, в общем-то, понимаемо: это только в сказках судья назубок знает все законы, постановления и прецеденты по каждому делу. А так надо смотреть, может, и человечка пошлёт, мои утверждения проверить. А главное — нужен ответчик. Так что расположился я на скамье, подмигнул Лисе.
— А долго, Михайло? — уточнила рыжая через десяток минут.
Ну, именно с процессуальными моментами не знакома, что понимаемо. А я в прецедентах и указах читал: у судьи на всякие процессуальные моменты, прознания и чтения есть час. Если нужно больше — переносит заседание. Что я Лисе негромко и озвучил.
— И сам суд начнётся, — уточнил я.
— А сейчас что было?
— Я просто объяснял, что не на пустом месте в суд пришёл.
Час не понадобился. Через полчаса в зал суда заскочила знакомая чиновная морда. Из тех что меня футболили с доказательствами. Противная, взъерошенная, зыркнула на меня нехорошим взглядом. Ну и черепах на кафедру заполз и начался непосредственно суд. Чин извивался, апеллировал к «везде так!» — что я контраргументировал требованием показать конкретный закон. Потом стал нудить, что я, видишь ли, был должен «уведомить» Управу.
— Закон назови, где должен, — хмыкнул я. — Кроме того: меня в Золотом не было, когда людишки ваши с бесчестным вымогательством к Товариществу явились.
— Так людишки должны были…
— Довольно, — проскрипел черепах. — Мне всё ясно. Правом, данным мне Его Величеством Корифеем, объявляю: слова видома, Михайло Потапыча, не пусты. Но и не татьба и вымогательство, хоть и в напраснословии его не упрекнёшь. А совершён Управой проступок перед рекомым видомом и его товариществом. Который я, судья Щелец, наказываю исправить: деньги, изъятые Управой у товарищества — вернуть наполовину. Потому как второй товарищ, мастер Готный — одарённый и под корифеевой рукой, — уточнил он.
— И всё? — приподнял бровь я.
— И-и-и… а что хочешь то?
— Компенсацию, конечно, — оскалился я.
Слово «жадина» на черепашьей морде не отразилось, но в глазах читалось. Хотя требование по прецедентам — вполне законное. Так что черепах махнул лапкой и возложил не на управу, а на конкретных чиновников, которые «распоряжение давали, мыто и сбор принимали, да не проверили», возместить четверть уплаченного из своего кармана.
— В счёт нового мыта и сборов пойдёт, — уточнил он.
Я, конечно, мог поговниться. Но аргументированность этого говнения выходила довольно бледной: концепция «время-деньги» хоть и работала, но не была философским абсолютом в Зиманде, да и работала не во всех случаях, особенно учитывая магию. Так что на вердикт я кивнул (а чинуша попробовал скончаться от разлива желчи, безуспешно), да и потопал довольный и победоносный из суда.
Выиграл — это хорошо, но совершенно не факт, что дальше будет так просто, правоприменение в Золотом то ещё, как и процессуальные тонкости. Ну и Лису до редакции Лисьей Правды доставил: времени ни черта, а статья, как и объявление, должны появиться в завтрашнем номере. Так что от редакции направил я аркубулюса к Услуге: отдохнуть надо, а с завтрашнего дня заняться социальной активностью в Собрании. Объяснять заинтересовавшимся (и не слишком умным) владеющим на пальцах, что и как.
9. Владетельный гопник
Отдых у меня начался с того, что я, наконец-то, собрался разобраться с набранным Младом персоналом. Просто был в, общем-то, цейтнот, да и ле-е-ень, если честно. В свободное время я лучше пожру вкусно и половой персонал Счётов поваляю. А если Лиса у меня, так и вовсе: и для дела, и для себя, точно не до всякого. Но забивать вообще на людей которые будут у меня в доме шебуршать, убирать, мои мудрые и почтенные приказы исполнять — совсем не дело.
Так что вызвал я Млада и велел представить перед мои очи пополнение. Пополнение собралось в виде трёх особей женского и двух мужского полу. И вызвало у меня задумчивость. Дело в том, что вся пятёрка была молода. А троица из двух девчонок и одного парня — неприлично молода по меркам Земли: лет пятнадцать-шестнадцать. На Зиманде вполне нормальный для работы возраст, но всё же.
Спрашивать Млада я не стал, а спросил пятёрку, кто такие и прочее. И вышло довольно занятно. Младшие — обратившиеся в Академию, но не прошедшие «испытание» — подселение духа. Целые, живые, но не маги, и больше их в Академиях никто не ждёт. А двое постарше — прошедшие Академию, но с очень слабыми духами, с которыми им путь максимум в обычные рабочие мануфактуры.
То есть, Млад отобрал молодёжь с амбициями, желаниями «не плыть по течению», но сразу после «облома». И, в принципе, был скорее прав, чем не прав, признал я.
— А обучать их кто будет? — поинтересовался я у Пшёного.
— Сам займусь, Михайло Потапыч.
— А кстати, ты-то сам довольно неплох как слуга, скорее хорош. А сам был десятником, — задумался я.
— Так я же не сразу десятником стал, господин. И в денщиках бывать
