ответ, к своему облегчению, делаю вид, что не понимаю, о чем он говорит. Северянин с кряхтением поднимается на ноги, отмахивается от окуривающей его старушки и хлопает себя по животу.
— Ну а теперь — отпразднуем!
Я оглядываюсь в поисках Инги и нахожу ее в паре шагов от нас. Блондинка растерянно смотрит по сторонам, на окровавленный песок, разбитый барабан, продолжающуюся в толпе драку. И тихо качает головой.
Ее взгляд останавливается на мне, в нем замешательство и волнение. Чего она, никто же не умер вроде? Я вдруг вспоминаю про того парня, на которого спустил свою агрессивную силу. Но его нигде не видно.
Девушка вздыхает и подходит к нам, начиная переводить, что сын ярла желает пригласить нас всех разделить праздничный стол. И завтра отправиться с ним на север, к ярлу Хакону.
— Скажи, что для южного задохлика он молодец! — добродушно скалится Магнус. — Давненько из меня дух не вышибало.
— Просит передать, что впечатлен твоими боевыми навыками, — привычно сглаживает выражения Инга.
На меня попадает дым от пучка трав старушки, которая продолжает кружить вокруг, что-то подвывая под нос. Закашливаюсь, на миг выпадая из реальности. Мне чудится завывание ледяного ветра и я, отогнав рукой чадящее облако, внимательно присматриваюсь к ней.
Но нет, на ту, что отправила меня в трип, она не похожа. Старушка, еще раз махнув рукой, тоже обращает внимание на меня. Прищуривается, принюхивается и тихо бормочет:
— Очистить пацаненка от этой дряни надобно, пропадет, ой пропадет.
Вижу, что Инга ее не слышит, и думаю что, да, помыться мне сейчас не помешает. Но Магнус со всей дури хлопает меня по спине, ловит и, взяв в дружеский захват, тащит прямо в таверну.
— Это праздник второго урожая, — блондинка семенит рядом, рассказывая в чем, собственно суть очередной гулянки. — Он прославляет землю и море. Длится неделю, но сегодня ночью его разгар. Мы благодарим богов, пируем и приносим жертву Ньерду.
— Кому? Какую жертву? — сразу заинтересовываюсь я.
На дикарей, конечно, они совсем не похожи, хоть тут и стараются отрываться, как в старые добрые времена. Но может у них принято в жертву чужаков приносить?
— Бог морской стихии и ветра, бог плодородия. Жертва — часть урожая… — она запинается. — И кровь. Впрочем, ее вы уже принесли достаточно.
— Слушай, Инга, — я избавляюсь от железной хватки Магнуса и кивая в знак того, что иду за ним, приближаюсь к девушке. — Можешь ты мне нормально объяснить про ваших богов, традиции и прочее? Сейдкона, ваша сила, руны, праздник этот.
— Зачем это чужаку? — она с вызовом вскидывает подбородок. — Моя задача как раз не впутывать вас в наши традиции. Боги справедливы, но суровы к тем, кто их не чтит. И не станут терпеть насмешки тех, кто не понимает.
— Да не собираюсь я насмехаться, — я удивляюсь ее выводам. — Наоборот, понять хочу.
— Тебе так только кажется. Нам не нужно, чтобы нас понимали, — хмыкает Инга. — И вообще, плохая идея везти вас в Ютунхеймен. Ярл Хакон живет обособленно и, по мнению, многих, слишком уж в прошлом. Даже некоторые из нас считают это диким, что уж говорить про вас. Слышала я, как ваш княжич Каритский называл сараями наши дома.
— Он не со зла, — оправдываю я друга. — Характер такой, капризный и изнеженный. Но Саша нормальный парень, я с ним поговорю, чтобы следил за выражениями. Так что там такого, в Ютун-хей-мене? — мне приходится по слогам повторять название.
— Горы, леса, ледники, дикие места, — она прищуривается, внимательно следя за моей реакцией. — Тролли и великаны.
— Настоящие? — не сдерживаюсь я и удивляюсь.
— Увидишь и сам узнаешь, — шипит она в ответ и все-таки обижается.
Кого бы менее восприимчивого найти? Наверняка, Магнус с удовольствием поделился легендами и преданиями, но я пока не хочу открывать знание языка. Хоть до этого момента я и не замечал, что они говорят что-либо оскорбительное или Инга перевирает в переводе. Но чувствую, что в месте, куда мы поедем завтра, будет все иначе.
После драки медовуха в голову не ударяет. Но и я не налегаю, в отличие от остальных. В таверне душно, все тело болит, а голова раскалывается от многоголосия. Под предлогом облегчиться, я ухожу на улицу.
Резкий контраст между жарким и шумным помещением и тихой холодной ночью меня на миг оглушает. На площади уже убрались и присыпали свежим песком. Где-то там мои зубы…
Провожу языком по непривычному провалу. Десны саднят, но острой боли нет, целитель затянул открытую рану. А вот новые зубы мне отрастить сможет только верховная жрица Хака.
Я иду к берегу, в самое тихое место. Отдышаться, остыть после драки и ужина, и найти Володю. Что бы ему там не привиделось, меня это не остановит. Но, если опасность грозит не только мне, друзей придется оставить тут.
Рядом с пологим спуском небольшой мол, разрезающий поверхность воды, сверкающую серебром в лунном свете. Кроме редких всплесков рыбешек и шума ветра в листьях деревьях, других звуков не слышно. До сюда не долетают даже крики из таверны.
Поэтому от низкого мужского голоса, звучащего над самым ухом, я подпрыгиваю.
— Ты заблудился или ищешь кого?
Мужик, стоящий рядом, с меня ростом, но шире в два раза. Мощные руки так раздуты мышцами, что свободно опущенные кисти не касаются тела. Длинная светлая борода заплетена в косу, ресницы и волосы белесые, выгоревшие на солнце.
Одет как все тут — рубаха и кожаные портки с невысокими сапогами. Но вот пахнет от него вяленой рыбой и морской солью. Рыбак что ли?
— Доброй ночи, — здороваюсь я на своем языке.
— Мог сделать вид, что хотя бы приветствие наше сумел выучить, Льесульв, — усмехается он.
— Что? — продолжаю делать вид, что ничего не понимаю.
— Дети хороший праздник устроили, — с гордостью в голосе говорит он, поворачиваясь к деревне. — Но чего-то не хватает…
Может, это местный староста какой-то? И что за Льесульв, значение которого я не могу почему-то понять? Что-то с этим ритуалом изучения языков не так. Смысл названий и имен до меня не доходят.
— Волки хорошо умеют плавать? — спрашивает мужик, повернувшись ко мне, и резко сталкивает меня в воду.
Я погружаюсь в ледяную темноту с головой, нога запутывается то ли в сетях, то ли в растениях, я дергаюсь, застревая еще больше. Легкие начинают гореть от недостатка кислорода и подступает паника.
Хтонь! Тут все же приносят чужаков в жертву морскому богу…
Глава 9
Намокшая одежда камнем тянет вниз. Я отчаянно загребаю руками к поверхности, но нога запуталась
