своей социальной успешностью и решительностью». Благо тем же вечером Марина напилась с подружками в новой квартире. Конечно, дядька был прав, что это Марина задавила. Но Антона подружкам было жалко – есть же мужчины, которых не задавишь. Просто у Марины такого пока нет.
Глава 6
Потери
Любовница
Мама попросила его купить шампанское к Новому году. По пути он увидел цветы в витрине, больше похожие на маленькие елочки. Он купил Ей такую елочку. Но подарит все равно маме. Потому что Ее больше не было. Нет, она где-то была, но он не мог найти.
Уже год.
Еще он купил духи для старшей дочери и новые часы для младшей. Купил очередное кольцо жене и оплатил их зимний отпуск. Все это время он нес елочку в руке. 17 лет брака. 17 встреч Нового года. Он уже никогда не решится уйти от них. Жалеет ли он о чем-нибудь?
Да.
Но это ничего не изменит.
Иногда ему стыдно, что Она так долго ждала его, всегда ночуя в одиночку. Но еще больше ему больно от того, что теперь Она ночует не одна.
Преследование
Он откинулся в кресле и прибавил музыку. Двор еще не ожил, никто не слепил фарами. Он видел силуэты проходящих мимо машины людей, слышал хруст снега. У последнего подъезда уже больше недели под светом фонаря раздувалась тень пакета, застрявшего в ветках. Сначала ему казалось, что тень – это слон, качающийся на ветру, потом – сломанное надвое огромное сердце. Теперь же он определенно видел, что это всего лишь рваный пакет.
Вообще он не был романтиком. Что-что, а фантазии на тему любви не его конек. Это жизнь заставила. Это жизнь подсунула миллион бесконечных минут ожидания, в которых он упивался всякими надрывными чувствами.
В машине… в подъездах… в офисе… на улице (под дождем, в мороз, в жару, днем и ночью). Везде, где бывала Она.
А Ее постоянно куда-то несло.
Он знал все Ее образы, настроения. Он умел по взгляду в спину определить, довольна ли Она исходом дня. Или ночи.
Знал Ее мужчин и детей. Ее друзей, бывшего мужа, классную руководительницу старшего сына. Ее начальника. Соседку по лестничной клетке. И только одного он не знал – как Ее заполучить.
Когда ты трижды разведен и не ищешь приключений, всякая любовь бьет наотмашь. Хоть большая, хоть маленькая. Ты ее сначала не замечаешь, отмахиваешься. Ты ее не боишься, держись в узде. Играешь. Улыбаешься, пишешь сообщения и знаешь все ходы наперед. Тебе кажется, что уже все – сердце твое в расчетливом ритме. Не более.
Но потом оно сбивается. Один раз, другой… то стучит в висках, то затихает среди ночи. То показывает тебе цветные сны о Ней, то черно-белое немое кино, в котором Она не с тобой. Ломаются привычные схемы, сообщения остаются без ответа, телефонные гудки подолгу звенят в ушах.
Ты говоришь себе: «Эй, мужик! Возьми себя в руки!». Но руки не слушаются.
Ты думаешь: «Ок. Что я теряю? Ну, поволочусь, создам антураж, дам себе еще шанс на любовь там и всякое. В конце концов, хуже уже не будет. Что может быть хуже, чем все, что уже было?». Но ты просто плохо знаешь, на что способна начисто обнаженная душа. Твоя собственная.
Он посмотрел на часы – без четверти восемь. Она уже была у моста, через несколько минут он отъедет, освобождая Ей парковку. Ему нравилось беречь Ей место. Она не обронила в его сторону ни одного взгляда или слова за последние 378 дней. Она его просто не полюбила. Пережила и попросила закончить отношения. После 16 ночей, отпуска вместе и его самых лучших завтраков.
Сначала он ушел как отрезал. Почти на неделю. Потом искал повода встречи, заигрывал, умолял, угрожал, даже шантажировал. Она всегда отвечала одно: «Мне очень жаль, но нет». И уже 378 дней нет даже этого.
Бывает, он держится. День или два. Никакого преследования. Он допоздна работает, встречается с друзьями или ходит в кино. Ему даже начинает казаться, что все – он усмирил это наваждение. Но больше двух дней он еще не держался.
Это все равно накрывает – на совещании, в душе, за рулем, на теннисном корте, в холодной постели. И не остановить. Волна за волной невыносимой душевной боли, отчаяния, ревности, страсти, воспоминаний, запахов. И снова полная победа над его чуть приободрившимся духом.
Тогда он едет туда, где Она. Просто смотреть издалека.
Никаких границ уже не осталось. Только привычная боль.
Он обязательно справится с этим потом. Что-то поможет. Еще не было в его жизни ничего безвыходного. Еще не было…
Переезд
Им было уже под семьдесят – небольшой домик в продрогшей Сибири, собака, гремящая цепью, вполне себе крепкое здоровье и никого… Дочка погибла в 2003-м, внук остался с отцом. Сейчас уже вырос, не звонит старикам, не пишет, конечно же. Как-то свыклись уже просто жить. Дед до прошлого года еще работал – рабочим в банке, его там уважали. Но ей дома было пусто, и он уволился, вместе завтракали, вместе работали по дому, ходили гулять на неустроенную набережную. Раз в два года ездили в Краснодар на могилу дочери.
Получался вроде как отпуск.
Дед все уговаривал переехать, но квартирку их неблагоустроенную взяли бы за копейки. Там бы они и такого не купили. Переезд он и так страшен, а на старости лет в чужом городе да в нищете…
Дочь снилась по ночам. Иногда сны были так мучительны, что утро проходило в напряженном молчании. Она погибла мгновенно – ее машину задели при обгоне, вынесло под фуру. В машине больше никого не было. Врач потом сказал, что умерла она сразу.
Мать только тем и утешается, что дочь почти не успела ни о чем подумать. Почти.
Внук с зятем через год уехали в Германию, и с тех пор они почти не виделись.
Утро декабря 2017-го начиналось для них как обычно, пока не раздался звонок, подаривший им надежду.
Позвонил зять и сказал, что его родители уезжают из Краснодара и просят его что-то решить с их домом. И вот он решил предложить им переехать. Мол, дом будет ваш, собирайтесь, а денег за вашу квартирку хватит на переезд.
Ой, что тут началось! Сколько
