Куда лучше звучало бы:
— Здравствуй, дядя Вернон. Здравствуйте, тетя Петунья, — вежливо начну я.
— Как вам в вашей школе для… ненормальных?
— Я бесстрашно победил Химеру в самом начале семестра!
О, да. Дурсли бы боялись меня неделями, если не годами. Но сейчас не об этом.
Профессор МакГонагалл шагнула вперед, в руках она держала длинный свиток пергамента.
— Когда я назову ваше имя, вы сядете на табурет и наденете Шляпу, — произнесла она. — Начнем. Аббот, Ханна!
Весь этот процесс длился относительно долго. В первые минуты мне было интересно, даже очень, но моего имени, как и имен моих друзей, до сих пор не назвали.
— Поттер, Гарри!
Я вздрогнул от неожиданности. Было неприятно видеть на себе столько взглядов, но мне пришлось сделать шаг вперед. По всему залу вспыхнули огоньки удивления, что сопровождались громким шепотом.
— Она сказала Поттер?
— Тот самый Гарри Поттер?
Джек ободряюще хлопнул меня по спине.
— Ну, ты первый. Давай, выбирай факультет, а мы за тобой, хорошо? — сказала Лилит, легонько толкая меня в сторону табурета.
Я кивнул.
Последнее, что увидел, прежде чем Шляпа упала на глаза, был огромный зал, заполненный людьми, каждый из которых подался вперед, чтобы получше разглядеть меня. А затем перед глазами встала черная стена.
— Гм–м–м, — задумчиво произнес прямо мне в ухо тихий голос. — Непростой вопрос. Очень непростой. В тебе есть смелость, но преобладает ум. Тут еще нераскрытый талант… И амбиций хватает — о да, мой бог, это так — и имеется весьма похвальное желание проявить себя, это тоже любопытно… Так куда мне тебя определить?
«Только не в Хаффлпаф, — подумал я. — Только не в Хаффлпаф».
— Ага, значит, не в Хаффлпаф? — переспросил тихий голос. — Можно поинтересоваться почему?
«Не хочу попадать в факультет с хомяком на знаменах» — молил я.
— Это барсук… — обреченно вздохнула Шляпа. — Ну, раз так, то… СЛИЗЕРИН!
Мне показалось, что Шляпа выкрикнула этот вердикт куда громче, чем предыдущие. Я снял Шляпу и, ощущая дрожь в ногах, медленно пошел к своему столу.
— С нами Поттер! С нами Поттер! — выкрикивали парни и девушки в черно–зеленых мантиях.
Мои друзья не заставил себя долго ждать. После пары–тройки новых Гриффиндорцев я расслышал:
— Джек Риппер!
Его словно никто и не заметил. Он прошел сквозь толпу, не привлекая к себе никакого внимания, хоть и отличался своими забинтованными глазами. На миг он, казалось, слился с людьми, пробираясь через них к табурету. На него никто не смотрел, им никто не интересовался, о нем ничего и никто не шептал. Он даже здесь был тенью…
— Слизерин! — кричит Шляпа, а я облегченно вдыхаю воздух. Осталось только подождать еще одну беловолосую особу.
— Думается мне, Гарри, что ты от меня так просто не отделаешься. — садится он, ухмыляясь.
— Лилит Цепеш! — мы обернулись на звук, отвлекаясь от ребят со своего факультета.
Девочка с белыми волосами привлекла людей. Определенно, на нее смотрели странно. Шепот окружал ее с разный сторон. Ох, как это мне знакомо…
— СЛИЗЕРИН! — слышу я и ликую. Теперь осталось только подождать Джека.
— Мне не нравится, что они так на меня реагировали. Я что, действительно так выделяюсь? — сказала мне альбиноска, присаживаясь рядом со мной за столом.
— Ну, как тебе сказать… — замешкал я.
Я действительно был рад, что мы на одном факультете, вот только не суждено мне было радоваться долго. только сейчас, сидя рядом с Джеком, я понял, что с ним что–то не так. Он был очень взволнован.
— Начинается… — эта ухмылка, этот азартный тон. Сейчас он был похож на истинного безумца.
Часть 26
— Начинается…
Я задрожал от одного только взгляда на Джека. Его ухмылка постепенно переросла в хищный оскал, а пальцы вцепились в стол так, что последний немного треснул.
Похоже, что такое странное поведение моего друга заметили только я и Лилит.
— Что начнется? — взволнованно спросил я.
— Бе–зу–ми-е, — шептал парень с бинтами на глазах.
— Как? — тон Лилит был серьезным.
— Не знаю, но оно близко… — Джек повернул голову на бок, в сторону стола, где восседали учителя и директор. Я сразу заметил что–то неладное. Там, натянув на себя балахон и тюрбан, восседал профессор Квиррелл, злобно смотрящий на меня.
— Как? — удивился я. — Я ведь забрал его палочку!
— Мы знаем, Гарри. Я тоже очень удивлена, — шепчет альбиноска мне на ухо. — Этот Квиррелл как–то связан с тем, что начнется, Джек? — вампирша обратилась к парню, сидящему рядом.
— Только косвенно, — произносит он.
— Почему ты не можешь ответить нормально? — спросил я. Джек ведь явно что–то знал.
— Еще не твое время… Меня и Лилит оно уже поглотило. Ты следующий. И тогда… И тогда ты все поймешь, — парень злобно смеется и растворяется в тени.
Вокруг меня и Лилит все тот же стол Слизерина. Все ели и болтали, и ни один из них ничегошеньки не заметил. Для них будто не было Джека.
Я вопросительно посмотрел на Лилит, а та просто пожала плечами.
— Он прав, Гарри. Время еще не пришло, — слабо улыбается альбиноска, — но раз уж мы тут… — ее улыбка внезапно становится шире, — наедимся так, что в комнату не пойдем, а покатимся!
Я сперва не очень понял того, что она говорит, но потом до меня дошло.
— Гарри… — шипит Зелел у меня под одеждой. — С–с–с-с тебя крыс–са… Или во–о–он то мороженое.
— А разве змеи едят мороженое? — сказал я тихо, чтобы никто не заметил, как я болтаю с рукавом собственной мантии.
— С–с–сегодня начнут… — довольно шипит мне рептилия.
Я посмотрел на стоявшую передо мной пустую золотую тарелку. Только сейчас понял, что безумно голоден. Казалось, что купленные в поезде сладости я съел не несколько часов, а несколько веков назад.
Седовласый старик с длинной бородой, который, видимо, и был Альбусом Дамблдором, поднялся со своего трона, что стоял во главе учительского стола, и широко развел руки. На его лице играла лучезарная улыбка. У него был такой вид, словно ничто в мире не может порадовать его больше, чем сидящие перед ним ученики его школы.
— Добро пожаловать! — произнес он. — Добро пожаловать в Хогвартс! Прежде чем мы начнем наш банкет, я хотел бы сказать несколько слов. Вот эти слова: Олух! Пузырь! Остаток! Уловка! Все, всем спасибо!
Я только сейчас понял, что попал в дурдом.
— Хочу обратно, — Лилит положила руку на лицо.
— Домой? — спросил я, чувствуя, что наши с ней желания похожи.
— К маме в живот, — сообщает мне она. — Думала, что он будет… другой.
— А ты разве не с ним договаривалась о своем поступлении? — интересовался я, откусывая кусочек мяса курицы.
— С ним. Но не лично. Я просто написала письмо, а он ответил соглашением. Но я не думала, что…
— Что он скажет такое? — в нашу беседу вступил какой–то блондин. — Я Малфой. Драко Малфой.
— Я Лилит, а его, думаю, все знают, — девушка показала на меня рукой.
— Ты права. Мой отец говорил, что если увижу Гарри Поттера, то нам следует подружиться. Ты ведь не заведешь себе неправильных друзей, Поттер?
— Друзья не бывают неправильными, Драко Малфой, — сказал я. — Ты хотел добавить что–то про Дамблдора?
— Ах, да. Вообще, он и вправду ненормальный…
— Не хочешь жареной картошечки, Гарри? — спрашивает меня Лилит, перебивая этого Малфоя.
Честно говоря, я был ей даже благодарен.
***
Когда все насытились десертом, сладкое исчезло с тарелок, и профессор Дамблдор снова поднялся со своего трона. Все затихли.
— Хм–м–м! — громко прокашлялся Дамблдор. — Теперь, когда все мы сыты, я хотел бы сказать еще несколько слов. Прежде, чем начнется семестр, вы должны кое–что усвоить. Первокурсники должны запомнить, что всем ученикам запрещено заходить в лес, находящийся на территории школы. Некоторым старшекурсникам для их же блага тоже следует помнить об этом…
Сияющие глаза Дамболдора на мгновение взглянули на стол Гриффиндора.
— По просьбе мистера Филча, нашего школьного смотрителя, напоминаю, что не следует творить чудеса на переменах. А теперь насчет тренировок по квиддичу — они начнутся через неделю. Все, кто хотел бы играть за сборные своих факультетов, должны обратиться к мадам Трюк. И наконец, я должен сообщить вам, что в этом учебном году правая часть коридора на третьем этаже закрыта для всех, кто не хочет умереть мучительной смертью.
Я рассмеялся.
— Он ведь шутит? — пробормотал я, повернувшись к Лилит.
— Вряд ли, — говорит мне она.
***
— А теперь спать. Рысью — марш! — весело крикнул директор.
Мы, возглавляемые старостой, прошли мимо еще болтающих за своими столами старшекурсников, вышли из Большого зала и спустились вниз по мраморной лестнице.
