Бог отнёс Сварога с Чурилою во небесный Ирийский сад. И сказал Сварог:
— Будет пир горой!
Премладой же Чурилушка Дыевич стал по гридне Сварожьей похаживать и кудрями златыми потряхивать. Кудри жёлтые рассыпаются, словно скатный жемчуг катаются.
Засмотрелась на Чура Лада и сказала такое слово:
— Помешался во мне светлый разум, помутились ясные очи, глядя на красу на Чурило– ву, на Чурилины жёлтые кудри, на его золочёные перстни…
И сказал Сварог — царь небесный:
— Это Дый застилает очи, это Ночь застилает разум… Прочь уйди от стола, Чурила! Послужи-ка мне зазывателем, созови гостей на почестей пир!
И пошёл Чурила по Ирию — созывать гостей на почестей пир. Он ходил по саду Ирийс– кому, золотыми кудрями встряхивал. Кудри жёлтые рассыпаются, словно скатный жемчуг катаются.
И зашёл Чурилушка к Барме, да к жене его — ко Тарусе. Тут немного он призамешкался.
Долго ждал Сварог сына Дыева. Много ль, мало ль минуло времени — возвратился в гридню Чурилушка. В этот раз Сварог не корил его. Только Чур вошёл — снова пир пошёл…
ИНДРА, чур И КРЬІШЄНЬ
— Расскажи, Гамаюн, птица вещая, нам о том, как яблоки Ирия Индра захотел получить., Состязался как Индра с Чуром, как его образумил Крышень! %
— Ничего не скрою, что ведаю…
Говорил Дый-отец:
— Торжествует Сварог! Власть над Светом дана ему Богом! Но без Тьмы нет и Света. За ясным днём — наступает тёмная Ночь.
И послал Дый-отец тучу грозную, гром гремящий и частый дождь да ко Пановым тем горам. К сыну Индре, что Чёрным Камнем — простоял много сотен лет, врос по пояс в Ма– тушку-Землю.
То не туча накрыла Индру — то из Дыевых чёрных туч опустилася Пераскея. Оплела Змея его кольцами, Дый же в сына пустил Перуном.
И очнулся великий Индра. Овладел Змеёй– Пераскеей, содрогнулась Земля Сырая, и потрясся небесный свод.
Как в Индерии той богатой, да у Матери у Сырой Земли жил могучий бог Индрик Дые– вич.
И от Валуна — Камня Чёрного то не сизый Орёл выпархивал, то не яростный Бык выска– ки-вал — то выскакивал мощный Индра на могучем, Единороге.
И ходил он по тихим заводям, он стрелял гусей и лебёдушек. Всех повыстрелял ровно триста стрел. Ровно триста стрел, следом три стрелы. Не убил ни гуся, ни лебедя — стал он стрелы те собирать в колчан. И нашёл Змей Индрик все триста стрел, не нашёл он только лишь три стрелы.
Опечалился мощный Индра:
— Всем трём сотням стрел знаю цену, но потерянным трём — не ведаю. Золочёны они, обточены, в пятку вставлены камни-яхонты. Где стрела лежит — там огонь горит. Но не тем те стрелочки дороги, что горят в пяте камни– яхонты, а тем стрелочки были дороги, что пером орлиным оперены. Не орла, над полем летящего, а летающего над морем, что детей выводит на море. Как садится он на Алатырь — так на морюшко перья мечет. Проплывают там корабельщики, эти пёрышки собирают и по всем краям их развозят. Дарят перья царям, царевичам, дарят перья могучим витязям.
И решился Индрушка Дыевич:
— Я поеду к Камню горючему да ко той горе Алатырской. У Орла-то пёрышки вышип– лю и пущу летать по подоблачью! И добуду яблоки Ирия: кто откушает злато яблоко — тот получит вечную молодость, власть получит над всей Ёселенной!
И у Матушки у Сырой Земли стал просить он благословения. И сказала ему Мать Сыра Земля:
— Ах ты, гой еси, мощный Индра! Я не дам благословения по дороженьке ехать к Ирию. Есть на той дорожке заставы. Там у птицы клеву– чие. А у третьей — лежит Трёхголовый Змей. Ни пройти тебе — ни проехать!
Не послушался мощный Индра, оседлал коня и поехал. У коня во лбу рог отточенный, у коня-то шерсть — трёхлокотная, хвост и гривушка опускаются, по Сырой Земле расстилаются.
В три строки попона прострочена. Строчка первая — красным золотом, а вторая строка — чистым серебром, ну а третья-то — скатным жемчугом. Вплетены в неё самоцветы. В синем небушке светит Солнце — блещут камешки драгоценные. У коня подпруги — семи шелков, ну а пряжечки — красна золота, ну а шпёнеч– ки — все булатные. Шёлк не трётся, булат не гнётся, красно золото не ломается.
Поскакал по полю Единорог. Первый раз скакнул — за версту скакнул, а второй скакнул — так за сотню вёрст. Стал озёра он перескакивать, мелки реченьки промеж ног пускать.
И к горам толкучим приехал. И пред ним расступились горы, не успели вместе столкнуться — конь заставу быстро проскакивал, ко другой заставе прискакивал. Тут сидели птицы клевучие. Не успели крылья расправить — конь и ту заставу проскакивал, прискакал он к Змею Трёхглавому. Не успел тот хобот расправить — перескакивал Змея конь.
И приехал Индра в Ирийский сад. Он коня к колечку привязывал и входил во гридню Сварогову. И увидел он Ладу-матушку.
— Будь здорова, Лада-хозяюшка! Где, скажи, найти мне хозяина?
— В храме Крышнего, Сына Вышнего. Там Сварог Родителя славит вместе с Бармою и Чурилой.
137
Вот идёт сын Дыя по Сварге, по дороженьке по широкой. Та дороженька каменистая, и стоит деревянный храм да у Камешка Ала– тырского.
Вот проходит в храм Индрик лютый:
— Будь здоров, Сварог, царь небесный!
— Будь здоров и ты, мощный Индра! Ты зачем к нам в гости явился?
— Слышал я, что в саде Ирийском поднялась волшебная яблоня, а на яблоне той — златы яблочки. И садится на эту яблоню, и клюёт золотые яблоки молодой Орёл — сизы пёрышки. Я хочу отведать те яблоки, перья выщипать у Орла!
Промолчал Сварог, Барма лишь сказал:
— Рано перья считать у того Орла сизокрылого!
Выходили они из храма, становилися у дубравы. Говорил тут Индра сын Дыевич:
— Слышал я от Дыя-родителя, что богато Сварга украшена… А у вас всё здесь не по-нашему. Храмы все у вас деревянные, а дороженьки каменистые! А у нас в богатой Индерии
— храмы выстроены из мрамора, а дороги усыпаны золотом и каменьями драгоценными!
И сказал тогда мудрый Барма:
— Путь, усыпанный красным золотом, уведёт от Прави идущего. Те же камни, что в светлом Ирии, драгоценнее самоцветов!
И ответил Сварог сыну Дыя:
—Любишь ты хвалиться богатством! Любишь ты наряды и золото, как твой брат Чури– ла сын Дыевич. Ты богатством с Чурилою меряйся. Ты езжай с Чурилой во полюшко. Там меняй с ним платья цветные — снова-наново три годочка. Кто кого из вас перещапит?
Поезжали Индра с Чурилою во широкое чисто полюшко. Красовались, меняли платья все три года, затем три дня и вернулися в светлый Ирий.
В храм входили и низко кланялись. Сапоги Чурилы — зелён сафьян, нос-то шилом, пяты — востры, с носу к пяточке хоть яйцо кати, под носочечком — воробей летит. А кафтан Чури– лушки вышитый, златы пуговки словно жар горят.
И входил в храм Индра сын Дыевич. Лапотки на нём из семи шелков, вплетены в них камешки-яхонты. Да не ради красы — для поез– дочки, чтоб сверкали и днём, и ночью — освещали ему дорожку. Шапочка на нём — семигранная, да и шубочка соболиная, ну а пуговки — красна золота, а в тех пуговках — звери страшные, львы, и волки, и змеи лютые.
На крылечко правое Чур вставал, ну а Индра вставал на левое. Начал Индра плеткой поигрывать, стал по пуговкам ей похаживать. Как от пуговки и до пуговки, из петёлочки да в петёлочку. Как запели тут птицы певчие, звери лютые зарычали, и влетел во храм Змей Горыныч. Содрогнулась вся поднебесная — падал наземь Чур со крылечечка.
И сказал Сварог Индре грозному:
— Ты уйми-утишь птиц певучих, позакличь зверей всех рыскучих! Прогони-ка Змея Горы– ныча! Ты иначе обрушишь небо!
— Я тебя, Сварог, не послушаю! — отвечал ему Индра яростный.
И сказал тогда Индре Барма:
— Ты уйми-утишь птиц певучих, позакличь зверей всех рыскучих! Прогони и Змея Горыныча!
Не послушал Индра и Барму.
И тогда Сварог вместе с Бармой ко Алатырю обратились:
