очень неприятный, — услышала я голос Вани.
Надо же я совсем забыла, что у нас есть еще и родной дядя. Ваниному чутью я уже доверяла, он был, по- взрослому разумен и наблюдателен.
— Что не так с нашим дядей, — поинтересовалась я осторожно, — пока ведь я его еще не видела, что тоже странно.
Ваня задумался, — не могу понять, он боится приезжать в этот дом, как будто что его здесь давит, и боится нас с тобой, и он какой-то…, — малыш поежился, — как лягушка, неприятный.
— Не поняла сейчас, а нас, то, ему с какого бока боятся, — снова поразилась я, Ваниному замечанию.
— Наследство, — коротко сказал Ваня, — я не раз слышал, что Дед грозится лишить его наследства в нашу пользу, тем более нашего отца он уже лишил, вот дядя и переживает, а его я боюсь, почему-то, есть в нем, что такое неправильное, непонятное.
Я сжала Ванину руку, — не переживай, обидеть тебя он не посмеет, меня тем более.
— Да я привык, — мы с тобой, особенно — то, никому не нужны, — сказал он равнодушно.
Странно все это, и в нашей семье полно скелетов в шкафу. А мой братишка проныра еще больше, чем я в детстве, тоже шпионит да подслушивает. Наверное, это у нас в крови, мы ведь и правда, с ним выживаем и ни на кого не надеемся, только сейчас стали держаться друг за дружку. И не смотря на разницу в возрасте, подружились, и теперь проводим свободное время вместе.
— Ты скучаешь по родителям, — спросила я и тут же пожалела об этом.
Ванино лицо потемнело, но он бодро сказал, — Не очень, я их совсем не знал, жил все время с няней.
Да нам с родителями не очень повезло, да и я такая же, как и они, Кир и Лиза живут без меня, и я хоть и скучаю, но не рвусь к ним. Но я хоть знаю, что они любимы, а к Ване дед с бабушкой относятся довольно равнодушно, одевают, обувают, но я никогда не видела никаких проявлений ласки к ребенку. Но мы с Ваней теперь вместе, и я ему частенько рассказывала о своей жизни в Чудной деревне.
— Вот здорово, — восхищался он, — я тоже так хочу, чтобы и в лес ходить, и ты столько видела и с настоящим лесным Хозяином знакома, здесь даже с Домовым общаться нельзя, дед против. — Ты меня, когда, ни будь, заберешь с собой, я буду слушаться, обещаю. — Здесь мне, — Ваня замялся, — скучно и тоскливо.
— Будет возможность, то да, — пообещала я, — пока то сам видишь. — Я тоже в подвешенном состоянии, но думаю хотя бы в гости со временем смогу тебя взять.
Я уже не раз думала, как мне уговорить Деда, что бы Ваня смог учится в Чудной деревне, кто бы, что не говорил, но лучше, чем там, его больше нигде не обучат. Тем более знала, попасть в Чудную деревню, мечта многих сильных магов. И была уверенна, что Питирим бы тоже не отказался от возможности обучить еще одного волшебника.
Когда я немножко освоилась в доме, дед, заметив, что я стала часто зевать по вечерам, и с тоской поглядывать в окно, объявил, — мы давно не устраивали приемы и не приглашали гостей. — Елена, тебе нужны подружки, а у нас у соседей две девочки примерно твоего возраста.
— Мне и с вами не плохо, — ответила я, заметно напрягаясь, — у меня весь день расписан, какие еще подружки, у меня их никогда не было.
Но дед улыбнулся и произнес, — Елена, вот нужно попробовать общаться с девушками нашего круга, к тому же я велел в эти выходные и Кириллу приехать, пора ему уже познакомиться с племянницей. — А еще Мари жалуется, что вы с Ваней как маленькие бегаете по дому, играетесь, я не против, но это значит, что время свободное у вас есть.
Мы с Ваней переглянулись и с укоризной посмотрели на Бабушку, она же гордо выпрямилась и стала смотреть в сторону.
Мы с Ваней стали играть в прятки, малышу скучно, ровесников у него здесь нет, все вокруг взрослые и требуют от него тоже как с взрослого, забывая, что перед ними ребенок. Я хоть и уставала после тренировок, но после обеда мы стали с Ваней пару часов играть по дому в прятки. Пытались на улице, но наши телохранители ломали нам игру, каждый раз при попытках кого ни будь из нас спрятаться, рядом вставал в почетном карауле охотник. Мне даже показалось, что они так поступают специально из вредности, а вдруг мы и вправду так спрячемся от них, а то и сбежим. И теперь мы играли дома, телохранители и здесь приглядывали за нами, но без фанатизма. Ваня во время этой незатейливой игры смеялся и бегал как обычный мальчишка, и я радовалась с ним. Считая, что нельзя так нагружать ребенка сплошными обязанностями. От Вани много требовали, он занимался в спортзале, еще домашними уроками с гувернанткой, Бабушка сердилась на него, если он не мог что-то усвоить. Мы с ней как-то даже поспорили и-за этого, я не против занятий, но в таком возрасте и летом они должны быть в игровой форме хотя бы, ребенок должен отдыхать и просто бегать. С моей попытки вмешаться в воспитательный процесс брата ничего не получилось, Дед сказал, что нагрузки Вани разработаны опытным педагогом и рассчитаны на его возраст. Хотела я добавить про того педагога, и куда отправить его наработки, но посмотрела на Деда упрямо сжавшего губы, и не стала, понимая, что ничего не изменю, вот так в лоб. Но наши игры с Ваней были для него отдушиной, почувствовать себя ребенком, и мы бегали по дому, несмотря на недовольство Бабушки.
Мне было тяжело в доме родных, но я постепенно привыкала к ним, понимая, что и они тоже переживают за меня. Получить взрослую внучку им непросто, и они стараются, как могут, мне тоже нужно им уступать. Произошло и изменение в отношениях с охотником Николаем, он стал разговаривать со мной, а не только смотреть на меня как на глупую курицу, с которой он вынужден возится.
Первый раз он меня просто как-то спросил, — почему ты так боишься охотников, вроде ведь, — он почесал в затылке здоровой рукой, — ты из всех наших знакомых волшебниц просто идеально положительна, целительница. — с особым отделом полиции работала, ребенка спасла, таких детей Ночи, как ты, мы никогда не обижаем. — А в твоем случае, ну, когда ты спасла ребенка,
