сбросила с крыши в морозный безветренный день. Даже Ичим, который встретил её, виляя хвостом, казался золотистым.
- Руан, можно с тобой к Харану? - спросила она, закрывая за собой дверь большого шатра. - Увидеть его хочу… Обнять.
Руан помрачнел. Алай подошла и села к нему на кровать, он отложил записи и подсел поближе, обнимая её.
- Я не могу его пока вытащить, Алай. Его посадил туда Ул-хас. Сама понимаешь…
- Понимаю. - Тоска капала на подол халата, и Руан сморщил брови, гладя Алай по голове. - Но просто ждать невыносимо… Невыносимо!
- Иди сюда, маленькая. - Руан подсунул ей подушку и уложил на своей кровати, потом подтянул одеяло. - У тебя глаза слипаются. Весь день, поди, бродила. Поспи.
- Там Укана должны привезти… А ещё Камайя просила передать тебе, чтобы ты забрал её оттуда. Она сказала, если ты не заберёшь её в ближайшее время, то она подошлёт убийцу. Она же шутила?
- Шутила, шутила, как всегда, - вздохнул Руан. - Отдыхай. Отдыхай, милая. Поспи. Ичим побудет с тобой.
Очаг потрескивал, слёзы копились в уголке глаза, чертили дорожки на виске и холодили кожу. Алай лежала под тёплым одеялом, но между ней и одеялом была холодная и тяжёлая грусть, а Харан был так близко и так далеко, и лента, что связала их ладони, натянулась и дрожала в её сердце.
12. Руан.Элсавиго
Руан сидел, сосредоточенно пережёвывая шарик сушёного творога и поглядывая на дверь. Алай стонала во сне, жалобно звала Харана и говорила что-то на дэхи, а через открытую четверть обода сверху с укором смотрела растущая Габо, голубая странница.
Бун заглянул в шатёр и махнул рукой, подзывая его. Ночной холод лез за пазуху тёплого халата и студил нос, который немедленно начал хлюпать, как всегда. Этелир и Юлэмин смеялись над ним холодными январскими вечерами, когда он верхом возвращался из города, с новогоднего торга, с полной сумкой сладостей. «Папа, у тебя красный нос», - хохотала Юлэмин, дёргая его за бороду, которую Этелир уговорила отрастить.
Воспоминания о дочерях пробуждали и другие, связанные с ними, пока он шагал по улице за мальчишкой, присланным Аулун. Но он гнал их, потому что нет ничего хуже воспоминаний, догоняющих тебя, когда идёшь в одиночестве зимней ночью под двумя лунами по улице чужого города на другом краю мира.
- Привезли. - Аслэг стоял в дверях комнаты, оглядывая лежащего на толстом матрасе Укана. - Повезло бедняге.
Руан смотрел на волдыри, покрывавшие лицо, руки и ноги молодого тууса, и кровоподтёки на его теле, и кивал. Он видел обморожения, при которых плоть синеет и умирает. Укану действительно повезло.
- У него шишка за ухом, - сказала Аулун, пододвигая переносную жаровню чуть ближе к постели Укана. - И его били. Спасибо за жаровню, господин Аслэг.
- Пусть остаётся тут. - Аслэг махнул рукой. - Чем его ударили?
- Возможно, дубинкой. Или обкатанным камнем. - Аулун осторожно повернула голову Укана и раздвинула запутанные волосы. - По телу пинали ногами.
- Что-то ещё потребуется?
- Время, господин Аслэг. Эти раны из тех, что исцелятся со временем.
Укан вдруг зашёлся кашлем, синея, и Аулун осторожно приподняла его голову, подождала, пока приступ закончится, и вернулась к смазыванию волдырей розоватой мазью из горшочка.
- Вам нет нужды здесь находиться, господин Аслэг… Господин Руан. Охраны достаточно, - улыбнулась Аулун.
- Пойдём наверх, - кивнул Аслэг в сторону лестницы. - Посидим. Шуул, сделай ачте и можешь отдохнуть внизу.
Свет плясал в золотом ачте, на поверхности стола и шершавых стенах. Руан любовался напитком, потом отпил немного нежных воспоминаний о цветении яблонь в Фадо из грубой, но красивой чаши.
Я поговорил со Свайром, - сказал Аслэг, глядя на стену в том месте, где кинутая Камайей чаша отколола кусочек штукатурки. - Он упорно отрицает причастность к покушению. Провёл у него почти весь день, и, видит Тан Дан, моё горло болит так, будто я проглотил и выплюнул две песчаных бури. Но он последователен. Кстати, перестал меня бояться. - Аслэг хмыкнул, с любопытством глядя на Руана. - Очевидно, тебя он боится гораздо больше. Упомянул знаменитого Ансе. То, что ты сказал про туадэр... Эта скошенная трава ложится узорами, и они мне кажутся знакомыми. Как туадэр связаны с родом Нелит? Я считал, что Нелит - неуловимые благотворители. Расскажешь? Или это один из секретов, которыми даже союзники не делятся?
- Эти сведения не настолько секретные, но я должен знать, что ты не применишь их во вред мне. - Руан смотрел на Аслэга, который недоуменно сморщился. - Нелит - это не один род. В далёком девятьсот семьдесят девятом году Второго Рода первый туадэр, Пай Конда, по невероятному стечению обстоятельств оказался в Валдетомо, долине, которая столетиями была отрезана от мира. Когда он приехал туда, там не было даже денежной системы. Люди, - их было около четырёх тысяч, судя по ежегодным переписям и родовым книгам, - менялись тем, что производили, и жили праведно. Исполняли заповеди добра и совести, но не знали об их существовании. Его увезли оттуда обманом, потому что род Пай был очень знатным, и позволить его единственному наследнику остаться на чужбине было просто невозможно. Но его жена, Аяна, которую он встретил там, отправилась искать его. Ушла, не имея даже карты, со вторым туадэром из моего рода, Салке. Она прошла Халедан, Фадо и Арнай и прибыла в столицу. В Арнае в то время было сложно одинокой женщине, и
