подходит Вася Колунов, тоже машет. Передает всем привет, говорит, что скучает. Это подхватывает наша трехметровая «телеведущая», тоже сообщает, что соскучилась, но что мы о них можем не волноваться. Здесь заботятся. Здесь «ничего такого». Просто отдых и учеба. Ну, еще и беседы со врачами. Да.
Правда, конец записи оказался грустным. Вадим Юсупов, наш тихий берсеркер, ему так и не стало лучше. Повреждение ЦНС, спит по 20 часов в сутки, диагнозы не обнадеживающие. На этом моменте Викусик даже всхлипнула, а у меня загорчило во рту. Я и Юлька, мы единственные, кто хоть кое-как мог и хотел поговорить с Юсуповым, кто видел в нем человека. И…
Грустная, в общем, история. Неприятная. Неправильная. Несправедливая.
…и поделать ничего нельзя.
К себе я шел одинокий, сытый и печальный, в сопровождении одной лишь трехцветной кошки, которая вновь переехала к Паше. Теперь пушистая умница зачем-то решила проверить моё житье-бытье. Против я не был, так что, пропустив зверя в квартиру и показав той унитаз и блюдечко с нарезанной колбасой, я, приняв душ, упал на свою кровать. Хотелось просто по-человечески выспаться, без всяких туманных фокусов.
Однако… скрипнула входная дверь, что-то запыхтело, забурчало, пару раз мяукнуло вопросительно (последнее-то понятно), после чего дверь моей спальни распахнулась и… красная пыхтящая Кладышева затолкала внутрь не менее красную и слегка паникующую Янлинь. Или не слегка, подумал офигевший и ничего не понимающий я.
— Короче! — выдохнула наша врачица душ человеческих, крепко держа свою добычу за бедра, — У нас сегодня терапия! Понял?!
— Нет! — честно ответил я, кого-то себе неприятно напоминая.
— И не надо! — не потеряла присутствия духа брюнетка, — Снимай трусы!
Янлинь тихо всхлипнула и заволновалась телом, но Вероника тут же вкогтилась в её бедра еще сильнее, заставляя чуть ли не прогнуться вперед.
— Снимай, говорю! — взвыла она, глядя на мою пассивность как на врага народа, — Иначе она Пашку насмерть затрахает! И себя сожрет! Все! Надоело! Будем лечиться!
Обосраться и не жить.
Что это за жизнь, господа-товарищи-граждане?!
Глава 7. Линия терминатора
— Хам ты, Изотов. И больше ты никто! — полный концентрированной досады голос Козы донесся до меня в полусон, — Хамло, гад и… импотент!
Сквозь ватную тяжелую дрему я чувствовал, что кто-то зачем-то меня щупает, но в принципе плевать хотел на происходящее. Гладят — не бьют, а если кому-то надо, то я не против, главное не будите. И вот, апофигеем пальпации еще и обозвали. За что хоть?
Совершив подвиг, чему помогли звуки гаденького женского ржания, я раскрыл один глаз, убедившись, что обзывательная Коза, голая и сердитая, уходит в душ, мощно выражая ягодицами весь протест против нанесенного ей пассивного оскорбления. А смеются у нас те же Хмарь и Дягиль, с которыми мы и составили по результатам месяца совместных миссий одну небольшую группу.
— А…? — я издал вялый и сиплый звук.
— Спи-спи, добрый молодец! — Зоя чему-то радовалась как ребенок, — Отдыхай, мелкий! Все правильно сделал!
— Точнее — не сделал! — вторит ей Дарья и обе женщины вновь взрываются хохотом.
А я вновь погружаюсь в дрему. Уплываю в неё. Облегченно соскальзываю в теплую жадную бездну, утягивающую меня все глубже и глубже. Наслаждаюсь этим падением, растворяюсь в нем.
Это был очень-очень тяжелый месяц.
В мире много лицемерия, но возглавляет эту противную пирамиду доброта Вероники Кладышевой, тут сомнений никаких. Проникнувшись жалостью к бедной китаянке, «донашивающей» не менее бедного Салиновского, эта зараза решила… поделиться. Мной. Особо против такого положения дел я не был, но наша шальная психиатресса как-то не стала во имя благородных целей урезать собственного порося, так что половая жизнь у меня стала чересчур… чересчур.
Буцефал не вывозил двоих. Тут могу сказать честно и откровенно — нет, никак. Никогда не являлся большим гигантом маленького секса, мне и одной «чистой» (причем любой из них!) было выше крыши, а уж две и ежедневно? Это вилы, товарищи, это полные вилы. Тут не спасало ничего, ни мои повышенные физические характеристики, ни само понимание имения двух прекрасных женщин на своей койке, ни фантазия и выдумка Кладышевой…
В общем, три ночи и я всерьез задумался о том, что Веронику надо бы того… нет, ну а Янлинь за что, да? А так была вполне себе реальная возможность отъехать самому в мир Вечной Охоты. Вы только подумайте: две, ДВЕ «чистых»! Две, которым мало! А знаете, почему мало?!! Потому что утро наступает и Вите пора на работу! Черт меня дернул сказать, что там по полдня нечего делать и можно поспать!
…что интересно, вечером я шел домой с каким-то болезненно-стукнутым желанием вновь погрузиться в этот ад…
Но, кстати, справился и продолжал справляться, чему моя мужская гордость и самомнение были очень довольны. Не скажу, что именно я придумал и как этого достиг, вам такое знать рано, да. Это уже выходит за рамки психического здоровья нормальных граждан, а вы у меня нормальные, хоть и не существующие.
Но это было далеко не всё. Жизнь у меня вообще похожа на надувную спасательную лодку — вечно где-то протекает, но ты плывешь вперед, затыкая жопой самую большую дырку, а руками и ногами все остальное. И если как-то изловчишься что-то надежно заклеить, то обязательно рванет в другом месте.
Рвануло на этот раз у всего Стакомска, причем по вине братьев-китайцев. Не прошло с моей первой миссии и пары суток, как на улицах города в изобилии появились подделки под… «часы» неосапиантов.
Это была натуральная катастрофа. Напоминаю — идёт 1992-ой год. Камеры на улицах есть только в Первом районе, всё остальное достигается лишь живой силой милиции, патрульных и военных. А они, эти люди и неосапианты, уже являлись довольно нервными и злыми, наотхватывавшими от психующих «новичков». И тут перед ними встает задача — проверять каждого с «часами» …
Ситуация моментально из «очень паршивой» рухнула в полную бездну. Никому не понравится, когда тебя на улице в такое время останавливают вооруженные люди и, держа под прицелами, требуют показать «часы» … И всё это на фоне хромающей на обе ноги инфраструктуры и продолжающегося бегства населения.
А еще провокаторы. Их появилось столько, что группы ликвидаторов переключились только на них. Заданий стало появляться до пяти в день. Это было бы даже смешно, не будь так страшно. «Мы их душили-душили, душили-душили…». Обычные люди, некоторые даже местные и не за деньги,
