ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. ЖИЛА
1. ВЕТЕРАН 49-ГО ГОДА
Начало нежаркого лета 1854 года ознаменовалось на калифорнийском побережье приходом туманов, густых, холодных, синевато-серых, непроницаемых для человеческого глаза. Короткая весенняя пора едва миновала, на холмах в окрестностях Сан-Франциско еще не увяли цветы, и в горах Контра-Коста дикий овес не успел даже пожелтеть. Но он был плотно укрыт густой, словно китайская тушь, вуалью, а полевые цветы в холодных объятьях тумана стояли как неживые. Словом, погода была настолько непривлекательной, что калифорнийским ветеранам приходилось с удвоенным усердием внушать приезжему гостю, что туман весьма полезен для здоровья и что лучше климата, чем в Калифорнии, нигде не сыскать.
Не было, пожалуй, другого человека, столь склонного к подобным заверениям и столь в них настойчивого, как мистер Питер Дамфи, банкир и капиталист. Его вера в настоящее и будущее Калифорнии была поистине безграничной. Пылкая уверенность мистера Дамфи в том, что свет не видывал такой замечательной страны и такого замечательного климата, равно как и его беспощадная вражда ко всем, кто не соглашается с ним, выдвигали этого джентльмена в первые ряды калифорнийских патриотов. Выражая свое мнение по названным вопросам, Дамфи был настолько тверд и категоричен, что даже после самой краткой беседы с ним трудно было не проникнуться убеждением, что всякий иной климат, всякая иная цивилизация и всякое иное состояние общества, нежели те, что господствуют в Калифорнии, являются прискорбным отклонением от нормы. Новоприезжих сразу вели к Дамфи, чтобы они могли немедля припасть к этому кладезю веры, да и старожилам из числа колеблющихся и слабых удавалось порою, побеседовав с Дамфи, почерпнуть новую бодрость и отделаться от сомнений. Постепенно люди приучились повторять сентенции Дамфи, как свои собственные, и немалая доля рекламных похвал по адресу Калифорнии в газетах, в публичных выступлениях и в частной переписке имела своим первоисточником все того же мистера Дамфи.
Не следует думать, что бесцеремонность мистера Дамфи или категоричность его суждений могли каким-нибудь образом дурно отразиться на его репутации. В большинстве своем жители окраин нашей страны с пренебрежением относятся к излишней учтивости или изяществу манер, и грубость мистера Дамфи легко сходила за прямоту характера. "Пит Дамфи не из тех, что ходит вокруг да около, - таково было господствующее мнение о нем, - возьмет да и выложит вам напрямик все, что про вас думает". Самоуверенность Дамфи была почти неправдоподобной; невежество - столь наглым, что любой противник, будь он трижды мудрецом, пасовал перед ним и стушевывался; вдобавок мистер Дамфи владел еще одним редчайшим даром природы - беспримесным, чистопробным бесстыдством.
Во всеоружии этих боевых качеств мистер Дамфи восседал в то утро в своем кабинете, полный презрения к туману, клубившемуся за окнами конторы, или, точнее говоря, к тем нестойким элементам общества, которые поддавались влиянию тумана. Его настроение легко было прочесть на его лице, твердость черт которого сочеталась с безукоризненной гладкостью (за то время, что читатель не встречал мистера Дамфи, тот начисто сбрил бороду, считая ее слишком запоминающейся приметой). Хотя день еще только начинался, Дамфи успел решить немало дел, действуя с той быстротой и точностью, при которых даже мелкий промах выглядит чем-то из ряда вон выходящим. Подписывая очередное письмо, поднесенное ему одним из клерков, Дамфи бросил коротко, не поднимая головы:
- Впустите мистера Рамиреса.
Мистер Рамирес, который уже четвертый день безуспешно добивался приема у Дамфи, вошел в кабинет обозленный и разобиженный, однако поспешил спрятать свою обиду, как только предстал перед решительным и свирепым Дамфи.
- Как дела? - спросил Дамфи, не отрывая взгляда от бумаг на столе.
Пробормотав что-то относительно дурной погоды, оробелый Рамирес уселся на стул поблизости от Дамфи.
- Говорите, зачем пришли, - сказал Дамфи, - я слушаю.
- Я хотел бы послушать, что вы скажете, - вкрадчиво возразил Рамирес. Я пришел узнать, нет ли чего нового?
- Так! - сказал мистер Дамфи, проворно подписывая одну бумагу за другой. - Так! Так! Так! - Он покончил с бумагами, повернулся вместе с креслом к мистеру Рамиресу и сказал еще раз "так!" столь решительно, что привел того в полное замешательство. - Рамирес! - резко обратился мистер Дамфи к своему посетителю. - Сколько вложили вы в это дело?
Теряясь в догадках, Рамирес ответил несколькими восклицаниями.
- А? Да? О чем это вы?
- Глубоко увязли или нет? Сколько теряете?
Мистер Рамирес сделал попытку заглянуть Дамфи прямо в глаза.
- Сколько... я... теряю? А что? Почему?
- Сколько-денег-вы-вложили-в-это-предприятие? - спросил мистер Дамфи, отделяя каждое слово ударом ручки по письменному столу.
- Ни цента! Я просто желаю успеха госпоже Деварджес.
- Значит, увязли не слишком глубоко? С чем и поздравляю! Почитайте-ка, что она пишет. Дайте ему это письмо.
Последние слова были адресованы клерку, который вошел в кабинет с каким-то вопросом. Пожалуй, Рамиресу повезло, что следующие несколько минут мистер Дамфи был настолько поглощен новым клиентом, что полностью позабыл о предыдущем. Начав читать письмо, Рамирес сделался пепельно-серым, потом лицо его побагровело. Трижды он облизнул пересохшие губы, потом воскликнул: "Карамба!" - и устремил горячий взгляд на Дамфи.
- Вы читали это? - спросил он, потрясая письмом.
- Прошу прощения! - возразил Дамфи, заканчивая беседу с клиентом и провожая его до двери. - Да, читал, - сказал он, возвращаясь к столу и глядя на Рамиреса. - Читал.
Рамирес потряс письмом вторично. Он сделал попытку улыбнуться, но улыбка получилась невеселой.
- Да, - холодно промолвил Дамфи, наклоняясь к Рамиресу и отбирая у него письмо. - Да, - повторил он, пробегая письмо. - Насколько я понимаю, она намеревается выйти замуж. За того самого брата, который владеет участком. Следовательно, она обходит все препятствия и становится законной владелицей. А вы выбываете из игры.
Преследуемый горящим взглядом Рамиреса, мистер Дамфи сунул письмо в ящик и постучал рукой по столу, показывая всем своим видом, что аудиенция окончена.
- Ну, а вы? - прохрипел Рамирес. - Как же вы?
- Я не вложил в это дело ни доллара, хоть и считаю его достаточно солидным. У нее всегда были определенные шансы на выигрыш. Документ или завещание - у вас в руках, не так ли? Та, вторая женщина, не подает признаков жизни. - Мистер Дамфи говорил все это своим зычным голосом, не обращая ни малейшего внимания на предостерегающие жесты Рамиреса. - Хэлло! Как дела? - обратился он к вошедшему клиенту. - Я только что послал к вам нарочного.
Рамирес поднялся. Крепко сжав руки, он вонзил свои длинные ногти в желтую кожу ладоней. В лице его не было ни кровинки, губы пересохли.
- Уже уходите? - спросил Дамфи. - Жду вас в ближайшие дни. Вы нужны мне по другому делу, Рамирес. Мы заинтересованы в одной заявке, но там не хватает двух-трех важных документов. Думаю, вы могли бы их для нас раздобыть. Все расходы беру на себя.
Мистер Дамфи сказал это без всякой таинственности, пренебрегая намеками или околичностями. Откровенность его можно было выразить в следующей формуле: "Ты разбойник, и я разбойник, а что касается третьего, кто слушает наш разговор, то нам на него наплевать".
Усевшись поудобнее, мистер Дамфи занялся беседой с новым клиентом, как видно, полностью позабыв о Рамиресе.
Когда Рамирес вышел на улицу, лицо его стало более спокойным, хотя бледность не проходила. Так или иначе, туман, окрасивший все лица в синевато-серые тона, помог ему скрыть потерю румянца от посторонних наблюдателей. Не помня себя, стремительным шагом он направился к заливу и остановился, лишь дойдя до пароходной пристани. Здесь, когда он обрел чувство реальности, ему показалось, что он сделал лишь один шаг от конторы Дамфи до набережной; что было с ним по дороге, он не сумел бы объяснить. Пароход в Сакраменто отходил в восемь вечера, сейчас было только десять часов утра. Он отлично понимал это. Но не прийти сюда не мог, даже зная, что спешит впустую: жажда мщения требовала от него каких-то действий. Ждать еще целых десять часов! Десять часов сидеть сложа руки! Нет, надо чем-то занять себя!
Не наточить ли ему свой нож? Или купить новый, поострее? Можно купить и новый пистолет. Он вспомнил, что только что прошел мимо ружейной лавки, где в витрине поблескивали ножи и пистолеты. Он повернул назад, вошел в лавку и стал внимательно разглядывать товар оружейника. Особенно приглянулся ему большой охотничий нож с широким лезвием.
- Собственной выделки, - сказал оружейник с профессиональной гордостью и провел грубым залубеневшим пальцем по остро отточенному лезвию. - Рубит полдоллара пополам. Вот поглядите.
Он бросил на прилавок пятидесятицентовую монету и коротким сильным ударом ножа рассек ее на две равные части. Мистер Рамирес пришел в восторг и захотел лично повторить опыт. Но нож скользнул по монете и, сбив ее на пол, вырубил на прилавке длинную борозду.
