Рейтинговые книги
Читем онлайн В дни поражений и побед - Аркадий Гайдар

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24

Он остановился и гневно добавил, переводя дух:

- Ну, а теперь всего хорошего... Убирайтесь к чорту! Да бегом чтобы, а кто отставать будет, вдогонку получит!

- Товарищи! А не постреляете? - робко и недоверчиво переспросил кто-то.

- Постреляем, если долго еще глаза мозолить будете, - крикнул матрос, - ну, раз... два... три! Да живо, сволочи, во всю прыть!..

И когда те кучею понеслись, толкаясь и обгоняя друг друга, приказал:

- А ну-ка, поддайте им пару, ребята! Дай несколько раз поверху... Вот так!... Вот так!.... Ишь как припустилися.

Винтовки, повозки, ящики, свалили в одну кучу. Обложили сеном из тарантасов и подожгли, - чтобы не досталось никому. Костер заполыхал, затрещал по сухому дереву, взметываясь в небо ярко.

- Хвеерверк! - сказал кто-то.

- Люминация... Как в царский день...

- Эк, наяривает, должно в городе видно.

- Пес с ним, что видно. Его, и город бы, да со всех четырех концов!

- Зачем город? Так наш скоро будет! - говорил возбужденный удачей матрос. - Скоро, ребята!

И окрикнул громко:

- Даешь теперь в горы, ребята! Собирайся живей, скоро отряды примчатся и пешие и конные. Гоняться будут со злостью, и день и ночь. Чорт с ними, пускай гоняются... Ведь напоследок!...

XVII.

Темно-синяя ночь спустилась над горами. Не шепчутся деревья в безветренном просторе; не плывут облака по мерцающему огнями небу; замерло все кругом... спит.

Горит костер на лужайке. Не горит, а тлеет, поблескивая угольками, золоченым кругом раскинувшись по отдыхающей земле. Возле него кучкой несколько человек. Говорят негромко, вполголоса, стараясь не нарушить тишину ночи.

- Нет, Егор, нет! Как ты хочешь, а это, брат, лишнее. Баба - она баба и есть... спрос с нее небольшой. Нехорошо ты делаешь, право! Ну что от нее вреда? Нуль! Другое, когда б она тебе сделала что-нибудь. А так...

- Сделала! - коротко и твердо отвечал Егор. - Сделала! - тебе мало, что она офицерова жена? Мало! Ну уж ты, как хочешь, а для меня много. Может быть, по-твоему, если бы я сейчас, при случае, встретил жену нашего заводчика, Карташева... тоже ее пальцем бы тронуть не надо? Да, да!... Ты не перебивай! Тоже тронуть не надо, потому что не она сама, а он с нас за полтинник жилу тянул. А с него кто денег требовал, а за чей счет к ейным именинам там разные ожерелья да черторелья... Ну, так ты и молчи! Одна шайка, одна лавочка была. Все распределено - кому что!

- Смотри! Попадешь и ты когда-нибудь, - вставил кто-то, - ох, взгреют тогда тоже!

- А попаду, милости христа-ради тоже просить не буду! Не думай!

Яшка хлопнул себя по рваным коленям и ответил, усмехаясь:

- Конево дело, он не попросит. Потому, хоть проси, хоть молчи - один каюк!

И добавил уверенно:

- Ни чорта! Теперь недолго. Через недельку и товарищи будут. Все целы останемся.

Сергей почувствовал, что его кто-то тихонько дернул за рукав. Обернувшись, он увидел, что Силантий лежит на спине, уставившись куда-то далеко в небо.

- Ты что? - спросил он, подвигаясь к тому.

Тот поднялся на руку, потом сел, поджав ноги под себя, и сказал, как бы раздумывая, спросить или нет:

- Смеются вот они надо мной... Скажи, парень, как по-твоему, есть бог или нет?

- По-моему нет.

- Нет! А отчего тогда звезды светют? Ну хоть одна какая, а то тыщи звезд и все светют!

- Звезды тут не при чем, дядя Силантий!.. - ответил Сергей, несколько озадаченный такой постановкой вопроса.

- Нет при чем! - убежденно перебил его тот. - При чем! Должен же быть кто-нибудь старшой-то?!

- Его хлебом не корми, только подай ему старшого, - вставил Егор, вот уж правда - кому что!

Дядя Силантий промолчал, потом спросил опять, обращаясь только к Сергею:

- Придут товарищи, может тогда спокой настанет?

- Конечно, настанет, - подтвердил Сергей.

- У меня, парень, хатенка есть... хозяйствишко, баба тоже, и девчонка. Сына-то нет, давно еще помер... А девчонка есть... Такая шустрая Нюркой зовут. Чать повыросла, полгода как не видал.

Он замолчал и долго думал о чем-то, улыбаясь изредка.

Эх, партизан, партизан! Знал ли он, что давно уж прошел по станицам, с черным черепом на трехцветном флаге, особый отряд; что развеялся и пепел от сожженной хатенки, что запорота нагайками баба. Уведена на казенный котел коровенка, и бродит где-то по селам... да и не бродит уж, должно быть, маленькая голубоглазая Нюрка.

Встал матрос и сказал:

- Ну, ребята, полно! смотри-ка, все давно уж дрыхнут.

Поднялся за ним Егор. Разошлись и остальные. Ушел за горы на пост новый часовой. Утихло все. Где-то в темных кустах переливчато журчал ручеек и булькал пузырьками мирно.

Крепко, спокойным сном, окутавшись тишиной, отдыхала земля. Чутко... Тревожно спали люди.

XVIII.

На море, у города, корабли Антанты дымили трубами, ревели сиренами могуче, сверкали огнями ярко. Дни и ночи работали, забирая накипь и хлам революции.

Толпились люди, толкались. Бесконечными вереницами, как потоки мутной, бурливой воды, вливались в обширные трюмы и вздыхали облегченно под защитою молчаливых пушек и бросали взгляды, полные бессильной злобы, страха и тоски, на оставленную ими землю, на восток, где алые зарницы, предвестницы надвигающихся пожаров революции, вспыхивали все ярче и ярче.

Стояли спокойно капитаны на рубках. Глядели с высоты своего величия на встревоженных и мечущихся растерянно, оставляющих свою страну, людей. На десятки тысяч хорошо вооруженных солдат, покидающих почему-то поля сражений; на хаос, на панику, на бессильную горькую ненависть побежденных.

И карандашом по блокнотам складывали и множили что-то, чуть-чуть удивленные, капитаны, прикидывая пачками цифр, точно. Разве мало орудий, патронов, пулеметов и снарядов привозили они?

Росли тогда под привычной рукой колонки; единицы к единицам, нули к нулям... Говорили длинные строчки цифр, ясно и несомненно, предрешая победу. И были потому смутны и непонятны причины поражений спокойным капитанам с чужих кораблей.

Ибо непонятна, загадочна и неучтена ими была разбушевавшаяся стихия революции, с ее беспредельной силой, с ее беззаветным порывом, перед которой склониться и в котором утонуть должно было все.

Расхаживали офицерские отряды, с бесшабашно-пьяными песнями по улицам города.

Чтобы убить чем-нибудь время, от корабля до корабля, которые то скрывались за морским горизонтом, то появлялись опять за новым грузом, охотились по горам за зелеными, на них напоследок срывая злобу за неудачи, за проигрыш, за все.

А с фронта лучшие части, цвет и гордость контр-революции, казаки, дроздовцы, корниловцы, марковцы - бежали, бежали, разбитые, деморализованные, потерявшие всякую веру в свое дело, в себя и в своих вождей.

Впервые над городом сегодня коршуном прокружился красный аэроплан и, обстрелянный со всех сторон, точно издеваясь, плюнул вниз, засверкавшими серебром на солнце, тысячами беленьких листовок и улетел спокойно, исчезнув за горами на востоке.

А люди с окраин, люди с подвалов нетерпеливо поджидали, когда спустятся на землю долгожданные вести с того края, и, осторожно оглядываясь, прятали листки по карманам. А дома, собираясь кучами, долго и жадно читали.

XIX.

В этот день, споткнувшись, Егор зашиб о камень ногу.

- Пес его тут приткнул! - с досадою говорил он, прихрамывая. - Только недоставало, чтобы в теперешнее время сиднем сесть.

- Пройдет, Егор Кузьмич, - утешал его Федька.

И на том основании, что все равно скоро товарищи придут и "медикаментов" можно не экономить, выкрасил тому почти всю ногу в темно-коричневый цвет, истратив на это последние полпузырька иоду.

- Пройдет! - уверял он. - Ежели после эдакой пропорции как рукой не снимет, уж тогда и не знаю что!

Ходили последние дни ребята сами не свои. Чем ближе подвигались красные, тем с большим нетерпением ожидали их партизаны, потому что каждый надеялся отдохнуть тогда, хоть немного, от волчьей жизни. Узнать о судьбе оставленных на произвол во вражьей среде родных и близких. Увидать окончательный разгром белых и долгожданную Советскую власть.

- Ты куда ж тогда, милай, деваешься? - спрашивал матроса добродушный Силантий.

- Когда?

- А как товарищи придут!

- В море уйду, - отвечал тот, потряхивая головой. - В море, брат, широко, привольно. Даешь тогда во всех краях революцию бунтовать! Я ведь при радио-машинах раньше служил. Знаешь ты, что это такое?

- Нету! - говорил тот, прислушиваясь с любопытством.

- Это, брат, штука такая. На тыщи верст говорить может. Захотел ты, скажем, в Англию, или Францию рабочему что сказать, повернул раз, а уж там выходит: "Товарищи! Да здравствует всемирная революция!" Захотел буржуазию подковырнуть, навернул в другой, а уж те читают: "чтоб вы сдохли, окаянные, придет и на вас расправа". Или еще что-нибудь такое.

Дядя Силантий слушал удивленно, потом спросил, немного недоверчиво, у Сергея, к которому всегда обращался со своими сомнениями.

- А не хвастает он зря, парень?

1 ... 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу В дни поражений и побед - Аркадий Гайдар бесплатно.
Похожие на В дни поражений и побед - Аркадий Гайдар книги

Оставить комментарий