В течение следующего часа он рассказывает мне о самых разных вещах. Но мы оба заторможены. Я едва могу держать глаза открытыми, а слова Алекс произносит невнятно.
Когда Койн, наконец, возвращается за нами, я испытываю облегчение. Но это облегчение длится недолго. Он не ведет меня обратно в яму. Вместо этого он ведет нас к пруду, где уже поджидает Фаррелл.
Мы становимся в ряд с другими парнями, и они связывают нам руки и ноги. И затем они одного за другим толкают нас в воду.
Мы вдесятером заходим в воду. Но выходит оттуда только семеро.
***
Когда я ухожу от Саши, мне звонит Кроу. Точен как часы.
— Да, — отвечаю я. — Что случилось?
— Найл получил весточку от русских, что Андрей вернулся в город, — говорит он. — Они хотят, чтобы ты об этом позаботился.
— Где?
— Это дом, — отвечает он. — Я пришлю тебе адрес смской.
— Ладно.
— Для начала просто осмотрись вокруг, — говорит мне Кроу. — Они не знают, один ли он там.
Повисает тишина, и мои мысли снова возвращаются к Саше наверху. О том, как я в очередной раз выставил себя перед ней полным идиотом. О том, как я не имею ни малейшего понятия, что делать с ней или как доставить удовольствие женщине. Когда она прикасается ко мне, я не могу контролировать свои реакции. Это слишком приятное чувство. И я понимаю, что ставлю себя в неловкое положение. Вот прямо как сегодня вечером.
Я мог бы спросить об этом Кроу. Но мне становится плохо только от одной мысли об этом. На данном этапе моей жизни мне следовало бы уже разобраться с подобными вещами. Но я так и не разобрался с этим.
Я всегда был хорош только в одном. И явно не в этом.
— Фитц? — Кроу нарушает молчание. — Все в порядке?
— Все под контролем, — говорю я ему. — Я разберусь с Андреем.
— Они хотят, чтобы все было чисто, — говорит Кроу. — Передозировка или самоубийство были бы идеальным вариантом. Все, с кем он вел дела, должны знать, что он мертв.
— Я позабочусь об этом, — заверяю я его.
— Уверен, что мне нет нужды напоминать тебе, что ты хотел большую сферу ответственности, — говорит Кроу. — Выполнить эту работу очень важно, Фитц.
Я ничего не отвечаю. Ему не нужно объяснять мне это. Он хочет, чтобы я доказал, что чего-то стою. Важен для синдиката. Для него.
Для Саши.
Мне казалось, что если я возьму на себя больше ответственности, то смогу стать достойным ее. Но сейчас я явно не тот, и сомневаюсь, что когда-нибудь стану тем человеком, который ей нужен. Моя сегодняшняя слабость только еще раз доказала это. Я слишком возбуждаюсь каждый раз, когда я рядом с ней. Именно поэтому я держусь на расстоянии.
— Ты уверен, что все в порядке? — снова спрашивает Кроу.
— Ага. Все просто замечательно.
***
Когда я добираюсь до адреса, который прислал мне Кроу, знакомое давление и гнев так сильно сжимаются внутри меня, что я едва могу сдержать их.
Вот почему я — Жнец.
Никто из других парней в Синдикате не заинтересован в этой работе. У них нет свойственной мне ярости. Или свойственной мне жажды крови. Они не чувствуют этого зова внутри себя. Они убивают по необходимости. Это переключатель, который они могут включать и выключать по собственному желанию. Я же всегда на готове. Во мне всегда бурлит эта ярость, закипающая где-то внутри. Мне лишь стоит выбрать воспоминание, мысль… и она сразу же поднимается на поверхность.
Я отстраняюсь. Жизни, которые я забираю, ничего не значат. И они ничего не значат для меня. Эти люди поступили неверно. Совершили что-то непоправимое. Моя единственная задача — отправить их прямиком на встречу с Создателем. Раньше меня это никогда особо не беспокоило. Только теперь я вижу Сашино лицо. То, как она смотрела на меня в подвале в "Слейнте". Интересно, что она думала обо мне в тот момент. Интересно, что она думает обо мне сейчас.
Полагаю, это не имеет никакого значения.
Я вытаскиваю из машины спортивную сумку и собираю все, что мне необходимо. В доме слишком много света, что указывает на то, что Андрей не один. Люди в основном не оставляют так много света включенным, когда они одни. Если только они не боятся чего-то. А Андрей явно не из тех, кто боится.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Он мясник, как и я. Но в отличие от меня он делает это ради удовольствия. В основном это касается женщин. Проституток. Он вырезал их и оставлял кровавые следы в каждом городе, в котором ступала его нога. Он был сообщником русских, но предал их. Меня это не удивляет. Я сомневаюсь, что этот парень знаком с совестью, а если и знаком, то он над ней лишь насмехается.
Кроу хотел, чтобы все было сделано чисто. Если я сейчас туда войду, все будет по-другому. Его ожидания превращаются в рой кружащихся в моей голове мыслей, смешиваются с горечью этого вечера. Мысли о Саше.
Мне было неловко перед ней.
Ярость вновь вспыхивает и стирает все остальное. Накручиваю глушитель на оружие и направляюсь к задней части дома. На первом этаже есть окно. Пинаю его ногой, а затем иду к задней двери, затаившись в ожидании, когда в доме раздадутся голоса.
На лестнице в подвал раздаются шаги, и кто-то кричит по-русски, чтобы проверили задний двор.
Первый парень едва успел открыть дверь, как я всадил ему пулю в голову. Он падает на пол, а я переступаю через его тело и направляюсь прямо в гущу выстрелов, которые направлены в мою сторону.
Мне удается уложить еще одного стрелка из-за соседней стены.
Оставшиеся два голоса о чем-то приглушенно спорят на русском, прежде чем прийти к соглашению. В подвале есть еще один. И еще двое на кухне. И я так и не понял, кто из них Андрей. И не пойму этого, пока не увижу его.
Входная дверь захлопывается, и у меня нет выбора. Я иду вслепую. Пуля свистит мимо моего уха, а потом еще одна попадает мне прямо в плечо.
Человек, стрелявший в меня, получает в ответ пулю между глаз. Его друг крадется к двери. И это не Андрей. Я подозреваю, что именно он, будучи трусом, выскользнул через парадную дверь и убежал. Это всего лишь молодой парень. Он держит пистолет, но по безнадежному выражению его лица я догадываюсь, что обойма у него пуста.
Его глаза широко раскрыты от страха. Это не то выражение, к которому я привык. Большинство людей боятся смерти. Это совершенно естественно. Но этот парень мне напоминает кого-то, кого я знал когда-то. Того парня из лагеря. Того, кто умер от рук Фаррелла. Тот, кто запустил маховик событий, превративших меня в того, кто я есть.
И теперь, глядя на этого парня, я одновременно жалею и ненавижу его.
Но я не могу найти в себе силы поднять оружие.
Он уже хорошо рассмотрел мое лицо. Было бы неразумно отпускать его. Но именно этим я сейчас и занимаюсь. И что еще хуже, когда он выскальзывает за дверь, я подписываю себе смертный приговор. — Передай Андрею, что привет от Жнеца. Мы встретимся в другой раз.
ГЛАВА 12
Саша
Со стороны входной двери доносится глухой стук.
Сначала я уверена, что мне он лишь чудится, но звук продолжается, пока не превращается в легкое постукивание.
Я вылезаю из постели, надеваю футболку и штаны для йоги. Я даже не потрудилась одеться или принять душ после ухода Ронана. Потому что я все еще хотела пахнуть им. Жалкое зрелище, верно?
К тому времени, как я добираюсь до входной двери, звук уже прекращается. А когда я смотрю в глазок, то тоже ничего не вижу.
Это начинает напоминать фильм ужасов, но я все-таки открываю дверь, не снимая цепочки. А потом я обнаруживаю Ронана, прислонившегося к моей двери, а по всей его рубашке растеклось пятно крови. Мне приходится прикрыть рот рукой, чтобы не закричать.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Снимаю цепочку и открываю дверь, а он лишь уставился на меня своими чертовыми печальными карими глазами.
— Ронан?
