— Фасад выполнен во французском стиле, — восторженно объяснял Джон. — Наш дядя учился в парижской Школе искусств!
Фрейд поморщился. Он пока не составил своего мнения об этом здании. Небоскреб Зингера сильно отличался от окружающих зданий. Он казался одиноким, безразличным к чужому мнению. Красивый — да, но неприятный.
— А вы сто думаете, доктор? — спросил Брайен.
— Я нахожу его… немного изолированным, — ответил Фрейд.
— Небоскребы и не долзны стоять слиском близко друг к другу, — назидательно произнес Брайен.
— Иначе люди на улицах не увидят солнца, — добавил Джон. — Муниципальный совет собирается выдвинуть закон об этом на голосование.
Они вошли в роскошный, просторный вестибюль. Лабиринт квадратных колонн с бронзовыми украшениями, над ними — множество стеклянных куполов, сквозь которые лился ослепительный свет, стены и пол из разноцветного мрамора. Юнг присвистнул и с восхищением произнес:
— Настоящий гимн швейному искусству…
В центре холла за мраморным столом сидел охранник, огромный как Будда, и Фрейду показалось, что он дал обет никогда не подниматься со стула.
— Это мы вам звонили, — сказал охраннику Джон. — Мы поднимемся на смотровой балкон.
Коридор, по которому спокойно прошел бы полк солдат, привел их к трем большим лифтам. Двери центрального лифта раздвинулись, и появился лакей в красной ливрее.
— На какой этаж? — спросил он.
— Сороковой, пожалуйста, — ответил Джон.
Лифт начал подниматься так быстро, что Фрейд почувствовал возрастающее давление на барабанные перепонки. К счастью, кабина вскоре плавно замедлила ход и остановилась. Лакей подмигнул:
— Только без глупостей там, наверху…
Группа вышла из лифта. Фрейд с любопытством спросил Джона:
— Что он имел в виду?
— Он намекал на то, что за последние месяцы несколько человек прыгнули со смотровой площадки вниз. Небоскреб уже прозвали «Пиком самоубийц».
— Этого боялись и в день открытия, — подхватил Брайен. — Но дядя сказал, сто нельзя из-за глупости нескольких теловек лисать сястья всех остальных.
Джон толкнул тяжелую металлическую дверь в конце коридора. Все прищурились от яркого света. Перед ними расстилалась панорама Манхэттена. Город напоминал огромную стройку. На Уолл-стрит недостроенные здания росли как грибы после дождя. Десятки парусных, паровых, колесных кораблей рассекали зеленую, ровную как зеркало, гладь реки Гудзон.
— Великолепный вид для самоубийцы, — заметил Юнг.
— Согласен, — проговорил Фрейд задумчиво.
— Не думайте об этом, — недовольно сказал Джон. — Есть тысячи других способов покончить жизнь самоубийством. Небоскребы созданы не для этого.
— Представьте лутте новейсые технологии, позволивсые создать такой вид, — сказал Брайен.
— Чтобы построить Зингер-билдинг, — сообщил Джон, — наш дядя выкопал самый глубокий в мире котлован под фундамент.
— А почва Манхэттена это позволяет? — спросил Юнг.
— Остров состоит из гранита, твердого и прочного. Это гарантирует устойчивость постройки. Но рыть надо глубоко. Дядя применил кессоны при закладке фундамента. Это революционное изобретение не позволяет воде проникать в подвалы.
— Под башней проходит горизонт грунтовых вод? — осведомился Фрейд.
— Да, на небольшой глубине, — кивнул Джон.
— Туда можно спуститься?
— Нет, насколько нам известно.
— А в канализацию?
Братья Флагг изумленно переглянулись, и Джон ответил:
— Канализация проложена внутри стен. Но можно попасть в насосный зал.
— В насосный зал?
— Мощности муниципальных насосов не хватает, чтобы поднимать воду на верхние этажи. Поэтому у небоскреба есть собственная насосная система, забирающая воду из канализации.
— Скажите, а в день открытия посетителей пускали в насосный зал? — спросил Фрейд.
— Да, он был открыт для всех желающих.
— Я бы хотел взглянуть.
Джон и Брайен решили больше ничему не удивляться. Они спустились вниз, в подвалы. Братья Флагг провели гостей сквозь несколько залов с огромными трубами. Бетонные стены сочились влагой, кое-где виднелся зеленоватый мох, Юнг указал на тараканов, прятавшихся в трещине. Фрейду казалось, что в любую минуту его может раздавить громада из камня и стали. Здесь было сыро как в парижских катакомбах, куда он спускался в молодости. Там хранилось более пяти миллионов выбеленных временем скелетов.
Миновав не меньше десяти дверей, они попали в помещение, напоминавшее большой круглый колодец. Три огромных резервуара, обвешанные электрическими аппаратами и термометрами, с воротцами и лесенками, занимали большую часть пространства. Яркое освещение безжалостно подчеркивало крайнее уродство этого зала, особенно по сравнению с убранством остальных помещений небоскреба.
— Вот насосы, — показал Джон.
Его слова сопровождались металлическим эхом. Фрейд осмотрел помещение и не увидел ничего, что могло бы поразить воображение Грейс. Юнг обследовал углы, но пока обнаружил лишь представителей других видов насекомых.
— Вы слышите?! — вдруг громко спросил он, обращаясь к Фрейду.
— Что?
— Стук! Вон там…
Юнг указывал на один из резервуаров. Фрейд прислушался, но услышал только гудение машин.
— А вы, — спросил Юнг у братьев Флагг, словно Фрейд был глухим, — вы слышите?
— Нет, — ответил Джон.
— Стук, стук, — сказал Юнг. — Как заслонка.
— Наверное, мысь, — предположил Брайен.
— Или же, — вдохновенно предположил Юнг, — следствие нервного напряжения, которое охватывает нас, потому что мы не можем справиться со сложной психоаналитической задачей.
Джон и Брайен непонимающе смотрели на него.
— Феномен каталитической экстериоризации, — объяснил Юнг.
Фрейд закатил глаза.
С самой первой встречи, четыре года назад, Юнг раздражал его своим увлечением всякой парапсихологией. Молодой швейцарец хвастался, что с детства предпочитал спиритизм и телепатию играм в прятки. Фрейд сказал, что считает все это чушью, а Юнг ответил, что его тошнит от материализма. Начался спор, их голоса становились все громче, и вдруг, в разгар дискуссии, они услышали глухой стук, доносившийся как будто с одной из полок книжного шкафа. Юнг тут же заявил, что это сверхъестественное явление — результат того, что их дискуссия стала чересчур эмоциональной. Ерунда, ответил Фрейд. Тогда обиженный Юнг заявил, что если их расхождение во мнениях усилится, то раздастся еще один звук. Через секунду они услышали звон разбитой посуды.
Фрейд счел этот забавный случай манипуляцией, которая лишний раз убедила его в том, что у Юнга явно не все дома.
— Сосредоточьтесь, и вы тоже услышите стук, — настойчиво произнес Юнг, возвращая Фрейда к реальности.
— Никакого стука нет, — упрямо произнес Фрейд.
— Или… — Глаза Юнга загорелись. — Или это не экстериоризация, а телепатическая связь. Живой организм посылает мне знак из резервуара.
— Знаете что? — Фрейд начал терять терпение. — Мы сейчас это проверим.
— Не нервничайте, коллега, — сказал Юнг.
— Можно ли заглянуть внутрь? — обратился Фрейд к братьям Флагг.
Брайен удивился, но, желая угодить гостям, несколько раз повернул колесо на боковой стенке резервуара. Наверху со скрипом начала отодвигаться крышка. Брайен поворачивал колесо, скрежет усиливался, и наружу вырвалось облачко пара.
Фрейд начал взбираться по лестнице, укрепленной на стенке резервуара.
— Проверим, есть ли там кому стучать, — произнес он саркастически, — а то, может быть, вы слышите голоса, как Жанна д'Арк, которая пыталась в подростковом возрасте определиться с сексуальной ориентацией.
Поднявшись на предпоследнюю перекладину, Фрейд заглянул внутрь резервуара.
Он сразу заметил блок, вокруг которого была намотана веревка. К концу веревки крепилось нечто вроде ремня, уходящего в мутную воду.
Фрейд наклонился ниже. Над ремнем на красноватой поверхности воды плавал какой-то шар. Он был соединен с погруженной в воду желтоватой и рыхлой массой. Наконец Фрейд различил с одной стороны шара черное отверстие, из которого торчали небольшие предметы, на вид твердые и с четкими очертаниями.
Зубы.
Едкий пар заполнил легкие, вызвав тошноту. Фрейд подавил крик и на дрожащих ногах быстро спустился вниз. Юнг бросился к нему, чтобы поддержать. Опираясь на руку коллеги, Фрейд с трудом переводил дыхание.
Он понял, что это была за желтоватая масса. Он не раз видел нечто подобное в университете — на рисунках, которые комментировал их преподаватель судебной медицины.
— Что это с вами? Что там такое? — спросил Юнг.
— Утопленник, — ответил Фрейд.
Охваченный ужасом, которого он никогда не испытывал прежде, Фрейд обернулся к братьям Флагг:
