— Да, известно. Однако это никак не объясняет появление второго трупа, этой несчастной девицы Виктории Селезневой, к тому же с отсеченной кистью правой руки…
Диля усмехнулась и поправила его:
— Левой, конечно же! Что, проверяете, насколько я знакома с легендами «Петрополиса»? А что, если некоторые из них отнюдь не легенды?
Роман внимательно взглянул на нее и ответил:
— Я тоже так думаю. Много бы дал, чтобы узнать то, что поведал вам о происшествиях в «Петрополисе» ваш дедушка. Ведь он стал директором в тот самый год, тысяча девятьсот сороковой, когда в гостинице нашли новый труп с отсеченной кистью. Был им, когда обнаружили еще один, последний до прошлой недели, в тысяча девятьсот семьдесят седьмом. И перестал им быть в роковой тысяча девятьсот восемьдесят девятый, когда отель закрылся на генеральную реконструкцию, а ваш дедушка…
— Умер! — произнесла Диля. — Биография моего дедушки известна мне лучше, чем вам. Но давайте поговорим о бравой династии Лялько, государевых слуг и великих детективов. Ваш прадед, Роман Романович, расследовал кое-какие нашумевшие и прочие, широкой публике неизвестные происшествия в «Петрополисе» вместе с моей прабабкой Антониной еще до революции, а потом и после оной. В тысяча девятьсот сороковом, когда, как вы верно заметили, в отеле обнаружили очередное тело с отрубленной левой кистью, его сменил ваш дед Роман Романович, который, как и ваш прадед, неплохо устроился и при Советской власти и работал в уголовном розыске Ленинграда. Наконец, в тысяча девятьсот семьдесят седьмом, когда вспыхнул очередной скандал и в номере сто восемьдесят четыре снова был обнаружен труп, и снова с ампутированной левой кистью, расследование вел уже ваш отец. И вот, наконец, теперь по следу идете вы! Династия следователей — что может быть благороднее и краше!
Она произнесла последние слова с сарказмом, а Роман заметил:
— Все, с кем я говорил до вас, упоминали династию убийц. Ведь только так можно объяснить происшествия в «Петрополисе»…
Диля усмехнулась, взяла баранку, медленно сгрызла ее, отпила чаю и наконец после продолжительной паузы сказала:
— Хотите узнать, что я думаю по этому поводу? И что поведал мне дедушка? Но вы же работаете на Прасагова, а тот заинтересован только в одном — как можно быстрее отреставрировать «Петрополис», открыть его и запустить туда гостей!
— Что в этом плохого? — спросил Лялько. — Принимать гостей — это основная функция любого отеля…
Диля подскочила, едва не расплескав остатки чая, и запальчиво произнесла:
— Но «Петрополис» именно что не любой! Пока отель пустует, он не приносит никому вреда. За четверть с лишним века, что он был закрыт, никто не пострадал…
— Все его многочисленные владельцы умерли не своей смертью, — напомнил Роман, но Диля возразила:
— Наверняка совпадение! Да и сами поймите, время какое было: лихие девяностые!
— Последняя владелица умерла всего пару лет назад, — заметил детектив, но журналистка возмутилась:
— Что вы хотите сказать? Что проклятия «Петрополиса» — выдумки? Оно существует, поверьте мне! Существует!
Ее голос сорвался на тоскливой ноте, и Диля быстро отвернулась.
Девица явно что-то знала, но не собиралась говорить: наверняка ей поведал занятные истории дед, Роберт Ильич. Роман предпочитал не торопить события: все равно рано или поздно он узнает, что известно этой журналисточке.
Узнает и то, что же скрывается за проклятием «Петрополиса».
Диля на удивление быстро взяла себя в руки и, мило улыбнувшись, сказала:
— Но стоило очередному Прасагову сделаться хозяином отеля, как и тогда, в самом начале, и снова нарисовался труп! Проклятие работает!
— Вы тоже сторонница оккультной трактовки событий? — поинтересовался Роман. — Странно, несмотря на то, что вы работаете на желтое-прежелтое издание, я был другого мнения… Так в чем же, по-вашему, заключается это самое проклятие и феномен «Петрополиса»?
Диля вздохнула:
— Когда я сидела на полу подвала, скатившись туда вместе с этой шумной и разряженной особой по желобу, точнее, когда она оставила меня одну, по глупости отправившись куда-то в недра этого здания-лабиринта, я передумала о многом. И я ощутила то зло, которое гнездится в «Петрополисе»…
— Интересно, зло, значит, гнездится в подвале, тогда как все уверены, что оно обитает в номере сто восемьдесят четыре, — протянул Роман. — Может, расскажете мне свою теорию?
Диля упрямо мотнула головой и заявила:
— У вашей династии следователей свои секреты, а у меня — свои! Пока не получу от вас извинений в письменной форме и не пойму, что вы, Лялько, в самом деле раскаялись и берете назад свои лживые слова в адрес моей прабабушки, ничего говорить вам не буду! Вы хотите фактов касаемо последнего происшествия? Извольте! Я, как вы выразились, ошивалась около «Петрополиса», когда меня обнаружила эта особа в черном и привела в номер сто восемьдесят четыре, где мило ворковали князь с олигархом…
Роман слушал вполуха повествование Дили. Он и так уже смог восстановить картину произошедшего и прекрасно знал, где находилась журналистка вместе с Алиной Жирмунской.
Его занимало иное — то, что было известно Диле о старых происшествиях в «Петрополисе».
Неужели ей известна правда?
— …И визг был такой, что я попросила эту особу замолчать, на что она ответила мне потоком ругательств и низкопробной похабщины! А еще возглавляет офис Прасагова! — продолжала тем временем журналистка. — Она мне так на нервы действовала, что, когда распахнулась тайная дверь в стене, я сама посоветовала этой ужасной особе отправиться туда, мол, вдруг там выход! Потому что я просто не могла пребывать в ее обществе! Она все скулила, что курить хочет, а сигарет с собой нет… Я же терпеть не могу табачный дым и сказала, что она наверняка умрет от рака легких с метастазами в печенку, селезенку и мозг. Впрочем, в мозг вряд ли, так как у этой пустой целлулоидной особы он атрофировался еще в эмбриональном состоянии…
Роман усмехнулся про себя — Диля терпеть не могла Алину, а та платила журналистке той же монетой.
— А потом меня на руках вынес этот доблестный молодой человек, архитектор Ярослав… Он был такой галантный, так мило краснел, когда я прижималась к нему… Таких мужчин в наше время уже не осталось!
Завершив тираду, Диля красноречиво и с явным упреком посмотрела на Романа Лялько. Похоже, бородатый архитектор обзавелся поклонницей.
— Очень рад за него, — произнес Роман, — и за вас, конечно же, тоже! Но вернемся к убийству Виктории Селезневой. Кто, по вашему мнению, это сделал?
Роман помнил: олигарх Прасагов обвинял князя Кошкина, а князь Кошкин валил все на олигарха Прасагова. Крутая дама Жанна Хват считала виновным архитектора Ярослава Красина, а тот, в свою очередь, подозревал Жанну Хват. Алине Жирмунской было совершенно безразлично, кто совершил преступление, для нее убийство — всего лишь досадная помеха в планах ее шефа. И, видимо, в ее собственных.
А вот какого мнения придерживалась на этот счет Диляра Зюльмиева, внучка легендарного Роберта Ильича Величай и правнучка не менее легендарной Антонины Величай?
Знакомая к тому же с секретами «Петрополиса» как никто другой — во всяком случае, в изложении своего деда.
Диляра посмотрела на детектива, улыбнулась и произнесла:
— Ну конечно же, сам «Петрополис»! Неужели вы этого не поняли? Ведь не случайно все произошло в номере сто восемьдесят четыре! Там началось — и никогда более не закончится! Никогда!
— Никогда? — переспросил Роман, чувствуя, что ему сделалось страшно от слов Дили.
— Никогда! Покуда существует «Петрополис», во всяком случае…
Да, она определенно что-то знала, но не спешила делиться этим знанием. Конечно, он же был одним из вражьего семейства Лялько.
— И все же, Диляра, прошу вас, — произнес Роман медленно, — скажите мне то, что поведал вам ваш дед! Потому что знание секретов «Петрополиса» делает вас уязвимой. Более того, превращает в мишень! Вы должны открыть мне, что знаете…
Диля хмыкнула, взглянула на часы и произнесла:
— Ничего я вам не должна! А должны вы мне — предоставить письменное извинение от вашего семейства! И вставить его в качестве введения в мемуары вашего прадеда. Вот тогда и поговорим. Может быть…
Роман вскочил и приблизился к ней.
— Вы не понимаете, это опасно! Очень опасно! И вы — единственная хранительница секретов…
Диля поднялась и, смерив его презрительным взглядом, ответила:
— Чего вы добиваетесь? Будете наседать, вообще ничего не скажу! Да и не занижайте знания вашей собственной династии, вам ведь тоже много чего известно! Ведь вы сами сказали, что ваш предок оставил неопубликованные записки! Почему он не рискнул их опубликовать?
