где она спала вместо со старухой-хозяйкой. Кроме них в доме квартировал корреспондент газеты «Звязда» с сестрой. В качестве оплаты за снимаемое жилье Анна должна была ухаживать за хозяйской коровой.
Почти всю ночь прошептались с сестрой, сидя на деревянной лавке под образами, которую мне отвели на ночлег. В основном расспрашивал я - о родителях, о том, как выжили в страшные годы оккупации. Анна сочувственно смотрела на меня и все повторяла:
- Боже мой! Как ты теперь будешь жить один?!
Договорились, что, получив какое-нибудь жилье, заберу ее к себе…
В девять тридцать утра 18 января 1945 года я уже был в здании Минского горкома партии, на улице Карла Маркса, 8. Горком занимал первый этаж, на втором разместился исполком городского Совета, на третьем - областной комитет партии.
Переговорив со мной, заведующий отделом кадров А. А. Жуковский предложил пройти к секретарю горкома партии Марии Михайловне Островской. Подводя итог получасовой беседы, она сказала:
- Очень хорошо, что вы, товарищ Шарапов, имеете специальное образование и опыт политической работы. Такие кадры сегодня на вес золота. На первых порах предлагаем вам поработать инструктором организационного отдела горкома партии. Вы познакомитесь с территориальными парторганизациями, мы присмотримся к вам, а там будет видно.
Я согласился. Прощаясь, поинтересовался, как быть с жильем.
По лицу Островской пробежала тень.
- С жильем в городе совсем плохо. Фашисты выжгли его дотла. Некоторые семьи с детьми вынуждены даже ютиться в землянках, бараки почитают за роскошь. Управление делами ЦК КПБ имеет несколько забронированных мест в гостинице «Националы». Временно разместитесь в ней. С питанием несколько проще. В бухгалтерии горкома получите продовольственные карточки, по которым сможете завтракать, обедать и ужинать в нашей столовой…
Затем были беседы с секретарем горкома по промышленности и строительству Ф. Г. Глебовым, секретарем по пропаганде А. А. Молочко.
В оргинструкторском отделе меня встретили приветливо.
- Наконец-то, нашего полку прибыло! - сказал, потирая от возбуждения руки, заведующий отделом В. И. Костарев, который уже знал о моем назначении. Представил меня своим коллегам, назвал их всех по именам, указал на свободный стол.
- Отныне, товарищ капитан, ваша боевая позиция здесь, за этим столом. Легкой жизни не обещаю. Да вам к трудностям и не привыкать. А теперь предлагаю этот радостный повод замочить чайком. Иное в рабочее время не полагается. Рахиль Самуиловна, в нашем общаке что-нибудь еще имеется?
- Имеется, имеется.
Рахиль Самуиловна Рутман, заместитель Костарева, извлекла из ящика стола помятую пачку чая с тремя слониками. Кто-то из инструкторов зажег керосинку. И вскоре мы продолжили знакомство за ароматным напитком.
Мои коллеги и учителя оказались опытными партийными работниками. Василий Иванович Костарев приехал в освобожденный Минск по решению ЦК ВКП(б) из небольшого городка в Молотовской (Пермской) области, где работал первым секретарем горкома партии. Рутман до войны возглавляла Ворошиловский райком г. Минска, а в эвакуации трудилась в аппарате ЦК Компартии Казахстана. Кроме меня, в отделе, размещавшемся в двух комнатах, было еще два инструктора. Беседа затянулась почти до семи часов вечера. Зоной моей ответственности определили Сталинский район. Кроме того, необходимо было еженедельно готовить для центрального и областного комитетов партии докладную записку о ходе восстановительных работ.
Рабочий день ответственных работников аппарата горкома начинался в девять утра, с тринадцати до четырнадцати часов - обед, затем до семнадцати работа в отделе, с семнадцати до двадцати - различные мероприятия на объектах, с двадцати до двух часов ночи - вновь в отделе. Подобное расписание установилось в связи с режимом работы Сталина. Он находился в Кремле до глубокой ночи и в любой момент мог потребовать какую-нибудь срочную информацию. А значит, все, в том числе и на местах, должны были бодрствовать. Работу по ночам отменили только после смерти Сталина, по приказу Председателя Совета Министров СССР Георгия Маленкова.
В первый рабочий день мне дали поблажку, и вечером я отправился гостиницу. Она размещалась в старинном доме по улице Интернациональной. Четырехэтажное здание не отапливалось, температура внутри помещения почти не отличалась от наружной. В комнате, где мне отвели место, стояли четыре кровати, но все они пустовали. Дежурная по этажу пояснила, что их занимают работники ЦК, которые находятся в командировках. Видя, что меня зуб на зуб не попадает, посоветовала спать в верхней одежде и снять с одной из кроватей одеяло и матрас…
Несмотря на все ухищрения, согреться не удалось, но уже минут через пять я спал как убитый. После ночных бдений в поезде даже жесткая панцирная кровать и набитый соломой матрас казались периной.
В начале восьмого утра, сполоснув лицо холодной водой, ушел в горком - здесь имелись приличные туалетные комнаты, где можно было умыться и привести себя в порядок.
Проходя по улицам Комсомольской и Маркса, видел, что в подвальных окошках разрушенных зданий светились огоньки керосиновых ламп, а из труб «буржуек» струился дым. Так жили в холодную зиму сорок пятого большинство минчан.
К началу рабочего дня все сотрудники отдела были в сборе. После короткой оперативки я продолжил знакомство с руководящими работниками города и района.
Исполком Минского горсовета возглавлял Константин Иванович Бударин, избранный на эту должность еще в сентябре 1940 года с поста первого секретаря Сталинского райкома партии. Во время войны он работал в штабе партизанского движения Белоруссии. В Минск возвратился на следующий день после освобождения в составе оперативной группы правительства республики. Заместителями председателя были Казимир Францевич Пущин (в войну командовал партизанской бригадой), Иван Николаевич Кривошеев, Борис Адамович Булат (Герой Советского Союза, командир партизанской бригады), ответственным секретарем исполкома - Ольга Борисовна Гайдук, находившаяся во время войны в эвакуации. Все они имели лишь среднее образование. Но недостаток знаний восполнялся большим опытом.
Председателями исполкомов райсоветов были избраны: Сталинского - Хаим Борисович Левин, Ворошиловского - Владимир Васильевич Толочко, Karaновичского - Антон Данилович Шкадаревич…
Разбирая в ящиках стола оставшиеся от предшественника черновики докладных записок в обком партии о ходе восстановительных работ, получил наглядное представление о том, чем приходилось заниматься в первые после освобождения Минска дни.
Городское хозяйство было уничтожено практически полностью. От всей капитальной застройки уцелело лишь 20 процентов, все остальное лежало в руинах. Не работали водопровод, канализация, разрушены первая и вторая электростанции, телефонная станция, трамвайный и автобусный парки.
Особенно тревожное положение сложилось с водоснабжением. До войны город пользовался артезианской водой, действовали три водозабора:
