Мое рабочее место за компьютером. Времени я не замечаю. Интернет — обширнейшее поле деятельности. А монитор — замочная скважина в двери, за которой весь мир. Я не только в нее поглядываю, я ищу ключ к замку. Иногда мне это удается, дверь открывается, и я получаю вполне законную прибыль.
Да, я зарабатываю этим деньги. А вы разве нет?
Я предпочитаю не ходить в магазин, а заказывать товары на дом. Все, что мне необходимо, приносит посыльный. Перед тем как открыть дверь, я долго гляжу в глазок. И когда он входит, на всякий случай подальше убираю ногу. Привычка, знаете ли. Не люблю, когда на нее наступают, даже случайно.
Я человек нетребовательный в еде. И даже не сержусь, что каждый посыльный непременно умудряется разбить хоть одно яйцо. А мороженое все время подтаявшее. Поэтому иногда хочется себя побаловать вкусной горячей едой. Нет, в ресторан я не хожу, предпочитаю все так же заказывать ее на дом. Особенно мне нравится пицца. Хотя бы раз в неделю я обязательно заказываю пиццу. С грибами, каперсами, с толстым слоем сыра или пиццу «Ассорти», с овощами, салями и ветчиной. Под толстым слоем того же сыра Моцарелла. Замечательно, знаете ли! По телефону 722-21-77.
Описывать мою работу скучно. Главное, что так проходит день. А разве не этого мы все хотим?
Далеко за полночь вновь светится мое окно. Когда я чищу зубы, мои глаза слипаются. Но это же прекрасно?
Я справился?
Она думала долго. Если отбросить некоторые нюансы, то это ее собственный день. Даже мысли он угадал верно. Да, вечерних она боится, к утренним относится более спокойно. Только думает не о друге, как этот Клаус, а об Олеге. О том, кто и за что его убил. И еще о Ромео. Так что это? Насмешка? Главное сейчас — осторожность.
Я затрудняюсь вам помочь. Не вижу никакой проблемы.
Значит, по-вашему, такая жизнь нормальна?
Не считая разбитых яиц, да.
Яйца — это яйца?
У меня плохо с чувством юмора.
У меня тоже. Так что нам делать?
Попробуйте выйти на улицу. Проведите день как-нибудь иначе.
Хорошо. Вам об этом рассказать? Обязательно.
— Уф! — Она даже облегченно вздохнула.
Этот парень ее здорово напряг. Но его-то проверить проще, чем Сергея Иванова: посмотреть, на самом ли деле он почти не выходит из дома. Придется снова Стаса просить. А почему, собственно, она подозревает этого Клауса? Что такого ненормального в добровольном затворничестве? Себя-то она в психической неполноценности не подозревает.
А глаза уже и в самом деле слипаются. Далеко за полночь светится и ее окно. А что, если он стоит сейчас внизу и смотрит?
Она поборола страх и вышла на балкон. Майская ночь была по-летнему теплой, но еще не душной, как в середине лета. Тихо, безветренно. Где-то вдали слышны звуки крупной автострады, по которой проезжают редкие машины, ярко светятся вывески казино и ресторанов, идет бурная ночная жизнь огромного города. А здесь, в тихом дворике, сонно и спокойно. Все спят.
Все?
Внизу, напротив ее подъезда, стояла машина. Очень похожая на те бежевые «Жигули» с тонированными стеклами, которые ее преследовали. Но Люба не была на сто процентов уверена, что это именно она. Может быть, кто-т6~из жителей дома оставил свою машину под окнами. Мало ли в столице бежевых «восьмерок»?
Но все равно ей почему-то стало не по себе. Она зябко передернула плечами, не от холода, а от какого-то внутреннего озноба, и вернулась в квартиру, захлопнув балконную дверь и задернув занавески. Потом выключила в комнате свет и снова крадучись подошла к окну. Стоя в полной темноте за занавеской, Люба увидела, как машина, стоявшая напротив ее подъезда, плавно тронулась и поехала прочь...
...Прошло два дня. Ее пациенты молчали, а Люба пыталась скоротать время, путешествуя по дебрям Интернета. Узнавала зачем-то каждый день погоду на ближайшую неделю, хотя никуда и не собиралась выходить, часами рассматривала модную обувь в каталогах и одежду. Читала сводки новостей, чувствуя полное безразличие ко всему, что происходит в мире. На третий день не выдержала и позвонила лучшей подруге.
— Апельсинчик, ты совсем меня забыла! — почти проскулила Люба.
— Милая, я работаю, — фыркнула подруга, потом сжалилась: — В выходные обязательно зайду. А ты все дома сидишь?
Люба хотела было рассказать Люське про машину под окнами своего дома, но передумала. Вдруг у нее просто начала развиваться мания преследования? А подруге и без нее проблем, хватает.
— Люсенька, как там наш герой поживает? Он тебе звонил?
И тут подруга заметно оживилась:
— Ты представляешь? Звонил!
— А что тебя так удивляет?
— Ну, он такой крутой! И красивый. Там, наверное, женщи-и-и-н! В очередь стоят. А у меня ж, ко всему прочему, Петька. Правда, я его скоро в лагерь отправлю. Но потом все равно придется признаться. Что родила в двадцать лет неизвестно от кого.
— Ну, положим, известно.
— Да лучше б не знать! — в сердцах сказала Люська.
Про Петькиного отца она не могла говорить спокойно, и Любе частенько приходилось даже затыкать уши. Мало того что этот тип Люське никак не помогал, но еще и наведывался ежемесячно в день зарплаты клянчить деньги на том основании, что он отец ее ребенка.
— Да, — спохватилась подруга, — если тебе интересно. Завтра мы с Сережей идем в ресторан. Представляешь?! В настоящий цивильный ресторан! Не в забегаловку какую-нибудь, где самим надо подносы к столику носить! В ресторан!
— А потом?
— Ну, потом... Рыжий-то дома. Хотела его родителям подбросить, да как-то надоело их напрягать. Я же не кукушка. Все равно скоро в лагерь.
— Вот и не спеши. Кстати, где вы встречаетесь?
— У меня выходной выпадает. Я же через день. Зато с утра до вечера: Сережа попросил заехать к нему на работу. Там мы встретимся, возле его офиса, (надо было слышать, как Люська произнесла слово «офис») и поедем в ресторан на его машине. Ха!
— Апельсинчик, окажи мне услугу?
— Ноу проблем.
— Там, рядом с офисом твоего Сергея, должен быть магазин «Чай, кофе». Небольшой магазинчик. Зайди в него, пожалуйста, и посмотри, кто там работает.
— Это еще зачем?
— Мне очень надо.
— Но покупать я ничего не собираюсь. Там же небось цены ломовые! Вот у нас на оптовке...
— Не надо ничего покупать, кроме пакетика «каппуччино». Обязательно с амаретто. Это тебя не разорит?
— Пакетик «каппуччино»? С амаретто? Три пятьдесят?
— Я тебе отдам.
— Ничего лучше не придумала? Можешь не волноваться, подруга, я все сделаю.
— Я тебя люблю, Люсенька.
— Но детей от этого не бывает, — философски заметила подруга. И добавила: — До встречи. Чао!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
