«Да».
Даже когда оказалось, что она не девственница (простите за интимную подробность), я совсем не расстроился. Конечно, хотелось все честь по чести, но современные нравы таковы, что рассчитывать на порядочность двадцатилетней девицы не приходится. Они в этом нежном еще возрасте уже огонь и воды прошли. Я не говорю конкретно про свою Полину. Про вторую. Хотя и та, другая, не со мной первым в постель легла, как вы сами понимаете. Друга-то Василия я не забыл, нет.
А моя Полина вроде даже как всплакнула. И вроде даже как от стыда.
«Хотите, говорит, Павел, расскажу?»
Только что не добавила «Петрович». Это женато! Ну прошлый век, честное слово! Институтка. И откуда она такая взялась? Потом это твердое «ты» все-таки между нами устоялось. Не сразу, но устоялось. И подробности интимные из прошлой жизни жёны молодой я выяснять не стал. Было так было. Тем более что со всеми мужчинами, приходившими в мой дом, Полина-вторая вела себя очень корректно и сдержанно. Никаких заигрываний и кокетства. И они с ней обходились уважительно.
Все, кроме Михаила. Но об этом вы, уважаемая Любовь Александровна, уже хорошо знаете. Повторяться не буду. Вернусь к тому дню, когда все это произошло.
Моей милой Полине исполнялся двадцать один год. Дата не круглая, она никакого роскошного банкета не захотела. Попросила только разрешения пригласить мать, отца. Редко они виделись, тесного общения друг с другом избегали, но день рождения дочери есть день рождения. Можно и обиды забыть. Я с ней полностью согласился. Решили, что посидим скромно, без посторонних: мы с Полиной, ее родители да Михаил.
Я ему еще сказал:
«Позови, мол, свою-то. Сколько уж вместе, а так и не представил».
И тут он рассмеялся!
«У нас с тобой, говорит, папа, не жизнь, а сплошной цирк. Моя любовница в два раза старше твоей жены. Да и это еще не все. Сюрпризы будут потом».
Про сюрпризы я и вспомнил после всего случившегося.
Сначала мы сидели за столом втроем. В гостиной, на втором этаже. Я, Михаил и Полина. Родители ее задерживались. Хоть и порознь, но опаздывали оба. Решили по одной рюмочке принять за именинницу. Должен сказать, Мишка мой был любитель выпить. Когда я сказал по одной, это значит, что Полина выпила бокал шампанского, я рюмку водки по старинке, а Мишка был сильно навеселе. И понесло его отношения выяснять. Пока я сидел с ними за столом, сын хоть как-то еще держался. Вдруг мне послышался шум подъезжающей машины. Я вышел из комнаты, решил спуститься вниз и посмотреть.
А надо сказать, что недалеко от лестницы, ведущей на первый этаж, стоит у нас большая деревянная кадка с пальмой. Огромная пальма. В кадке, в земле, торчал ржавый нож. Ржавый, но острый. Милая моя Полина уж очень любила комнатные цветы. Пальма, цветок, конечно, не совсем комнатный, но жена возилась с ней с огромной любовью. И землю ножом этим вокруг растения рыхлила. Чтоб, значит, вода без препятствий проникала до корней. Почему я так подробно про эту кадку, вы сейчас сами поймете.
Когда я дверь в гостиную прикрывал, то услышал, как они начали ругаться. Как обычно, я значения этому не придал и решил вниз не спускаться, а зайти в комнату на втором же этаже, окно которой выходило как раз к парадным воротам. Если машина действительно к нам, тогда спущусь и гостей встречу.
Так вот. Зашел я в комнату, посмотрел вниз. И вижу, что не одна машина, а две возле ворот стоят. «Жигули» и «Пежо». Женская такая машинка, маленькая. А гости в дом входят. И тут мое внимание отвлек телевизор: он был включен, передавали последние известия. Я до политики охочий, задержался буквально на несколько минут, чтобы дослушать и даже сделал звук погромче.
А когда вышел к лестнице, моим глазам предстала ужасная картина. Внизу, на первом этаже, аккурат прямехонько под выступом, где стояла кадка с пальмой, лежал с ножом в спине Мишка. И шея у него была как-то странно свернута на бок. Полина стояла возле пальмы вся бледная, а рядом с ней мужчина и женщина — перепуганные насмерть.
И вот когда я их увидел вместе, то сразу все понял. Все было налицо: и сын Мишка, которому я в тот день купил в комиссионке коньки, и выросшая с тех пор девочка, которую, оказывается, звали Полиной, и разведенная мною пара.
И тогда я подумал, что странно играет нами Судьба. Зачем все это? Какой во всем есть смысл, и почему они так стоят и смотрят друг на друга? И все случившееся глупо и нелепо. Только сына у меня уже больше нет...
Прочитав откровения Стрельцова, Люба надолго задумалась. Уж слишком все просто: постоянные ссоры мачехи и пасынка, нож, торчащий в кадке с пальмой. Интересно, а у следствия были сомнения по поводу того, кто убил Михаила Стрельцова?
Кого обвинили в убийстве, Павел Петрович?
Молчание.
Понятно теперь, почему Стрельцов так нервничает. Тяжело переживает смерть сына. Винит себя в том, что вступил в повторный брак. И что молодая жена его оказалась стервой. Воспитание сказалось. Мать растила ее одна, и была целиком занята собой и своей карьерой, причем с отцом Полины ее развел фактически Павел Петрович Стрельцов. Он надавил на судью и второго заседателя. А закончилось все трагедией. Убийство в состоянии аффекта.
Но почему он молчит?
Впрочем, Люба уже привыкла получать откровения Стрельцова порциями. Сначала решился рассказать об одном, потом пойдет и на другую откровенность.
Что с вашей женой, Павел Петрович? Она в тюрьме.
Вы страдаете от одиночества? Вас гнетет комплекс собственной вины?
Не вижу никакой возможности жить дальше. Вы верите в ее виновность?
Не мог же он сам воткнуть себе в спину нож?
Попытайтесь вспомнить все мелочи жизни с Полиной. Что было в ее характере положительного, способна ли она на такую ненависть, чтобы убить человека?
Конец связи. Больше никаких сообщений от Стрельцова.
В эту ночь она никак не могла уснуть. Почему-то непрестанно думала о Полине Стрельцовой.
Представляла ее лицо, задумчивое, романтичное, с темной косой, перекинутой через плечо, и с огромным ржавым ножом в тонкой руке. — Нет, этого просто не может быть!
2
Лучшая подруга прилетела к Любе на следующий же день после своего свидания с Сергеем Ивановым. Загадочная, с сияющими глазами. Люба поняла, что Апельсинчику не терпится поделиться своими похождениями.
— Ты представляешь! — с порога завопила Люська.
— Может, сначала в комнату пройдем?
— Да мне просто не терпится! Впрочем, я на минутку.
— Постой, ты, прямо с работы ко мне, что ли?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
