Глава 15
Городок был достаточно далеко от передовой, чтобы тут была обычная жизнь, чем-то даже напоминающая гражданскую. Тут работали магазины, бары, кинотеатры и даже увеселительные заведения. Вообще, это место больше походило на Землю, чем город на нашей стороне. Я теоретически знал, как оно тут, нам рассказывали в кадетке. Но одно дело знать и совсем другое — видеть своими глазами.
Тут было такое понятие, как «гражданка» — свободная форма одежды, которой можно было пользоваться в увольнениях. Конечно, это не отменяло мобилизационной сути здешней экономики и того факта, что все люди оставались военными. Тут были такие же трудовые вахты, только проходить их можно было не только на производственных площадках и фермах, но и в сфере обслуживания. Например, работая механиком в кинотеатре.
Очень сложно в логове врага вести себя естественно. И я не знаю, как справляются разведчики, которые действительно родились в этом мире. Я же просто представил, что приехал в отпуск, куда-нибудь в Иркутск, и гуляю по городу в ожидании автобуса на турбазу на Байкале…
— Отлично держишься, — тихо сказал Даниил, когда мы шли по относительно пустынной улице и нас никто не мог услышать.
Вместо ответа я кивнул и улыбнулся.
— Дальше по варианту «разделение», — продолжил напарник, — обстановка позволяет. Как соберешь данные, встречаемся по плану.
Я снова кивнул и через пару десятков метров свернул в ближайший переулок.
У нас было несколько вариантов развития операции, которые озвучили на брифинге. Вариант с разделением для разведки не был основным. Я подозревал, что его вообще добавили на всякий случай, не рассчитывая на реализацию. Но, видимо, Даниил очень высоко оценил мои способности по адаптации, и он решился именно на этот вариант. По крайней мере, у него было неоспоримое преимущество: на предварительную разведку нужно было в два раза меньше времени.
В городе было два отделения фельдъегерской службы. Основное — в центре, возле главных коммуникаций, автомобильного и железнодорожного вокзалов, и вспомогательное — для обслуживания штаба бригады, державшего фронт на этом направлении. Наша задача была в течение первых часов оценить активность вокруг обоих отделений, вскрыть график поставок корреспонденции и меры усиления, если такие будут наблюдаться.
По данным разведки, нужная папка уже находилась в одном из отделений и готовилась к переправке в центральный штаб языкового сектора. Нам нужно было определить в каком именно, и реализовать план захвата.
Конечно, всё время торчать возле отделения, считать входящих и выходящих, фиксируя транспорт, было невозможно. В городе были патрули, и праздно шатающийся контрразведчик рано или поздно привлечёт внимание. Поэтому я действовал по сложной схеме, предполагающей наблюдение из многих точек и перемещения по всему периметру.
У нас была достаточно глубоко проработанная легенда, объясняющая все мои перемещения; я был «прикомандирован» к группе тестирования молодого пополнения, и направлялся в учебку, расположенную на границе сектора. А в городе ждал пересадку на автобус, который ходил раз в сутки. По предписанию мне полагалось свободное время в городе, которое я использовал, чтобы найти редкий тип местной настойки, которой славился город. Её производили в полукустарном цеху на пищекомбинате из трав, собранных в окрестных лесах. Производство не входило в план сектора, чисто местная инициатива, поэтому объемы были совсем не большими, и попадалась она далеко не везде. А вокруг штаба бригады было достаточно торговых точек, чтобы составить сложный маршрут, не привлекая особого внимания.
Когда подошло время обеда, я собрал достаточно сведений, чтобы с очень высокой степенью достоверности предположить: нужный пакет находится во вспомогательном отделении. Тут были значительно усилены меры безопасности. Установлено наружное наблюдение, в том числе скрытное. Я даже изменил первоначальный маршрут, чтобы минимизировать вероятность вызвать подозрения.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Чтобы пообедать, я зашёл в одну из столовых, где принимали как продовольственные талоны из пайка, так и местную валюту. Тут можно было разжиться не только стандартными рационами и типовыми блюдами, но и заказать что-нибудь повкуснее. У нас таких мест было совсем мало — только в крупных городах, возле досуговых центров. А тут почти на каждом шагу. Об этом вскользь говорили на занятиях, просто как данность, не давая никаких комментариев и объяснений. Но, мне кажется, дело тут в самом отношении к войне. На нашей стороне люди каким-то непостижимым образом чувствовали, что это бесконечное состояние — не нормально, что возможна другая жизнь. А тут война была абсолютной нормой. Мне вдруг в голову пришла неприятная мысль: что, если противник специально затягивает противоборство, даже обладая превосходящими силами? Впрочем, вряд ли. Даниил сказал об этом. Победив, они бы пошли искать новый конфликт, за пределами родной планеты.
Размышляя, я на секунду отвлекся от внешней обстановки, и не заметил, как к моему столику подсела девушка. Поймав мой удивлённый взгляд, она широко улыбнулась, продемонстрировав безупречные белые зубы, и сказала:
— Привет, красавчик! Не против?
Я растеряно моргнул; потом неловко подвинул свой поднос, едва не уронив его на пол.
— Буду рад, — ответил я.
Внимание девушки тут — событие экстраординарное. На нашей стороне я его не удостаивался ни разу, хотя дома совсем не был им обделён. Причём странное дело: с возрастом его становилось даже больше, хотя седых волос на моей голове было ровно столько же, сколько чёрных. В какой-то момент я даже решил, что тут немного другие стандарты привлекательности и перестал задумываться об этом вопросе. Не до этого мне было.
И вообще личные отношения тут, в этом мире, были очень… своеобразными. Они считались атавизмом, «приветом» из мира животных, следом информационных матриц существ, лишённых разума. Поэтому сброс напряжения любым доступным способом считался совершенно нормальным — как и другие естественные процессы, о которых не принято говорить вслух.
При этом малейшие намёки на непристойность в сторону немногочисленных женщин были абсолютным табу. У нас это считалось прямой дорогой на ту сторону, но, что интересно, такой же негласный запрет был и у противника. Чем это грозило нарушителям у них, кроме длительного пребывания на гауптвахте, а то и в штрафных частях — нам никто не объяснял.
Девушка поставила поднос напротив моего. Её заказ был довольно скромным: овощной салат и какое-то воздушное пирожное.
— Как зовут? — она снова посмотрела на меня своими огромными зелёными глазищами. И я немного поплыл. В груди всколыхнулись чувства, давно уснувшие за ненадобностью. Девушка была красива. Шелковистые прямые брови, чуть вздёрнутый носик, полные губы, высокие скулы. Упругие большие груди не мог скрыть даже комбинезон лётного состава. Я растеряно глянул на петлички. Вертолётчица. Редкая специальность, особенно для девушек. Чаще всего они были снайперами или медиками.
— Сергей, — наконец, ответил я и, набравшись храбрости, добавил: — а тебя?
— Алина, — улыбнулась она, протягивая руку, — будем!
— Будем, — согласился я, отвечая на пожатие и сдерживаясь, чтобы не поцеловать ладонь. Очень уж хотелось прикоснуться губами к её бархатистой коже, которая, казалось, светилась изнутри.
Девушка воткнула вилку в салат, подцепила несколько кусочков овощей, и отправила их в рот. Я следил за её манипуляциями, забыв о еде. Во рту у меня пересохло. Я пытался убедить себя, что нужно вести себя максимально естественно, чтобы не вызвать подозрений. Но ведь моя реакция и была совершенно натуральной! Наоборот — это было бы очень подозрительно, если бы я начал бегать от девушки…
Я украдкой оглянулся. Как я и подозревал, на нас косились другие посетители. Два пехотных офицера — здоровенные бугаи с татуировками на лицах. Возможно, местный спецназ. Оба глядели мечтательно и одобрительно. Танкист у соседнего столика — старательно делал вид, что нас не замечает, но то и дело не выдерживал и пялился на Алину. Я даже почувствовал что-то вроде уколов ревности.
