Озкорпа был его отец, который очень любил свою компанию.
Вполне возможно, даже больше чем собственного сына.
— Да, — подтвердил отец с кивком в ответ на какое-то высказывание Фьюри. — С поставками больше никаких проблем не будет, все проблемы решены. Гарантирую это лично.
Затянувшаяся пауза, вызванная, очевидно, весьма продолжительной репликой Фьюри.
— Безусловно, Озкорп компенсирует все возникшие издержки, — заявил отец. — Следующие три партии мы поставим со скидкой в десять процентов. Всё уже согласовано с генералом Уильямсом.
— … — опять сказал что-то Фюри.
— Да, — снова кивнул отец.
— …
— Хорошо. На связи.
Отняв трубку от уха, отец буквально бросил её Джастину со словами: «Одноглазый ублюдок», — и, подняв со стола стакан, залпом опрокинул в себя порцию виски. А после приказал Джастину долить ему ещё.
И то ли виски там было какое-то особенное, то ли это было вообще не виски, но тот успокаивающий эффект, который содержимое стакана на отца Гарри оказало, прямо удивлял. Во всяком случае, взгляд его из грозившего уничтожить всё и вся превратился в просто разочарованный и даже откровенно уставший.
— Да что толку с тобой говорить, — вздохнув, произнёс отец, глядя на Гарри.
— Пап, я… — поникшим голосом начал Гарри.
— Лучше просто молчи, — резко оборвал его отец.
И Гарри тут же замолчал.
— Раз сам за собой ты следить не способен, теперь этим будут заниматься будут другие, — заявил отец следом. — Завтра я приставлю к тебе своего человека. Отныне в школу и обратно возить тебя будет он. И да, за исключением посещения школы, ты теперь под домашним арестом. Может, хоть это тебя чему-нибудь научит. А теперь убирайся с глаз моих, — потребовал он, указав Гарри на выход из кабинета.
— Пап… — вновь попытался заговорить с ним Гарри.
— Прочь, я сказал! — рявкнул отец, до того громко и злобно, что Гарри аж вздрогнул.
— Мне жаль, — только и ответил он отцу в полголоса, после чего тут же развернулся и вышел за дверь, с трудом удержавшись от того, чтобы ею хлопнуть.
Гарри ещё минуты две затем стоял у входа в отцовский кабинет и медленно и тяжело дышал, пытаясь унять пробивающую его гневную дрожь. И он даже не был уверен, а на кого он злился больше всего.
На отца, который говорил с ним, будто с ни на что не годным малолетним дебилом, доставляющим одни только проблемы.
На себя, который сам своими же действиями и довёл отца до такого состояния.
Или на себя, который, прикрываясь разного рода оправданиями, так и не смог нормально отцу ни на что ответить, покорно снося все его упрёки.
Наверное, сразу на всех.
Возобладав-таки над собой и подавив дрожь, Гарри развернулся в сторону своей комнаты и направился к ней быстрым шагом. Возмущаться и убиваться в любом случае стало уже поздно, так что можно было хотя бы окопаться у себя и зависнуть в интернете, общаясь с приятелями и Мэри. В живую-то они теперь могли увидеться только в пределах школы, и ещё неизвестно было, сколь долго Гарри надлежало нового порядка придерживаться. Он очень надеялся, что продлится всё это не дольше месяца, но всерьёз на такой исход не рассчитывал.
Отдавая себе отчёт, что в нынешнем расположении духа он мог и на знакомых негатив выплеснуть, уже на подходе к своей комнате Гарри решил сменить планы и засесть на пару часиков в какой-нибудь видеоигре, дабы выпустить сперва пар. Однако и новой задумке было не суждено воплотиться в жизнь, ибо у двери его уже ждал доктор Уоррен.
— Здравствуй, Гарри, — с привычно доброжелательной улыбкой поприветствовал он. — Как понимаю, с отцом ты уже поговорил? — спросил он сочувствующим голосом.
— Здравствуйте, доктор, — без особого энтузиазма ответил на приветствие Гарри. — Его, наверное, только на Марсе не было слышно, — ответил он следом и на заданный вопрос. — И то не факт.
— Прошу тебя проявить к нему понимание, — попросил доктор Уоррен, пока Гарри открывал дверь в свою комнату. — Мистер Озборн очень за тебя беспокоится. Иначе бы он никогда не стал так злиться.
— Вы это говорите как мой лечащий врач? — спросил Гарри, жестом приглашая доктора внутрь. — Или как его наёмный работник?
— Как тот, кто желает и тебе, и ему только самого лучшего, — тактично ответил доктор Уоррен.
Затем они оба расположились в комнате, и доктор, поддерживая непринуждённую беседу, расчехлил свой кожаный портфель, достав из него ряд медицинских принадлежностей. Стетоскоп, тонометр, набор для забора крови и ещё кое-что по мелочи.
Доктор Уоррен, помимо того, что являлся дипломированным психотерапевтом, также имел квалификацию обычного терапевта и даже невролога. По какому-то из направлений (Гарри не помнил точно, какому именно) у него аж целая докторская была защищена, отчего и обращение «доктор» к нему подходило во всех возможных смыслах.
Обследование продолжалось больше часа.
Сперва доктор Уоррен устроил Гарри натуральные врачебный допрос, выпытывая из него малейшие подробности о его самочувствии. Затем он послушал с помощью статоскопа его сердцебиение и дыхание, проверил с палочкой горло и посветил в глаза, оценивая реакцию зрачков. После настал черёд неврологических тестов наподобие постукивания молоточком по коленям и касания пальцем носа с закрытыми глазами. Завершали же всё действо замер давления и взятие анализов. Кровь доктор Уоррен забрал лично, а для мочи выдал Гарри баночку и отправил его в туалет. Ну хоть кал сдавать не заставил.
— Хорошо, на этом на сегодня закончим, — объявил доктор под конец, активно работая ручкой в своём блокноте.
— И насколько всё плохо? — в шутку поинтересовался Гарри.
— Всё очень даже хорошо, — ответил доктор Уоррен. — Особенно с учётом всех обстоятельств, — добавил он, после чего убрал ручку в карман и вырвал из блокнота верхний листок. — Вот, держи, — протянул он его Гарри. — Твоё новое расписание приёма лекарств.
— Спасибо, — с благодарностью принял листок Гарри и наспех изучил его содержимое.
И не очень-то понял, зачем ради этого вообще нужно было переводить бумагу. Не то чтобы написанное сильно отличалось от того, как Гарри пихал в себя разную химию раньше. Только этой самой химии стало ощутимо больше.
— А
