- Я не испытываю к этому господину ни малейшей симпатии, скорее, наоборот.
- Понятно, - де Фанзак улыбнулся краешками губ. - Я продолжу: за следующие два месяца было совершено семь попыток освободить Ратберта, и каждый раз в деле были замешаны вампиры. К счастью, в тюрьме для магов это не так-то просто сделать, да и Суббота отлично справился со своей задачей. Ну а потом мы перевели Ратберта в Хольдхейм, чтобы познакомить его с вами, шевалье и устроить вам обоим побег.
- Вы запутали меня окончательно.
- Вампирам зачем-то нужен Ратберт, - Де Фанзак сверкнул глазами. - Они очень дорожат им, но вот почему, непонятно. Вам предстоит выяснить это, шевалье. Не в одиночку, конечно, вам помогут ваши друзья.
- Почему я?
- Потому что Ратберт был вместе с вами в заключении. Он знает вас. Для него вы враг империи, и это может сработать. Мы примерно знаем, куда мог направиться Ратберт после побега. Но сейчас об этом рано говорить - вам надо отдохнуть и набраться сил. Ганель позаботится о вас.
- С превеликим удовольствием, - ученый поклонился нам обоим.
- Я распорядился приготовить для вас горячую ванну, шевалье, - продолжал де Фанзак. - Если есть желание и силы, можете помыться. А потом отдыхайте. И еще раз простите нас за то, что мы поступили с вами не совсем честно. Так было надо. Поверьте, империя найдет способ загладить свою вину перед вами. При условии, конечно, что вы сделаете то, чего ждет от вас император. Чего все мы ждем.
***
В последующие дни я ел, спал - и приходил в себя. То, что случилось со мной в минувшие два месяца, стало казаться ужасным кошмаром, который хотелось поскорее забыть, но никак не получалось. Больше всего я думал над тем, зачем де Фанзаку нужно было подвергнуть меня таким испытаниям: объяснения царедворца казались мне неубедительными, неискренними. Но каким же счастьем после всего пережитого было чувствовать себя свободным, спать в уютной чистой хорошо протопленной комнате, а не в вонючем вшивом бараке, где гуляли ледяные сквозняки; есть нормальную пищу, а не баланду, и не думать о зловещей даме с белой вуалью из моего сна, которая на этот раз, кажется, прошла мимо меня - то ли пожалела, то ли перенесла наш окончательный разговор на потом. И, может быть, - я очень хотел в это верить, - я смогу сделать то, о чем мечтал днем и ночью в Хольдхейме, и что держало меня на плаву. Я наконец-то встречусь с Домино. От этих мыслей становилось так хорошо на сердце, что мне хотелось кричать от счастья, и благодарить Бога за то, что Он не судил мне страшнейшее из наказаний для человека - несвободу и бессилие.
Ганель оказался неплохим лекарем. Его болюсы и особый массаж, который, как заявил мне профессор, он изучил у мудрых старцев в Хиланджи, сделали свое дело - я перестал просыпаться среди ночи от болей в спине, мог свободно опираться на правую ногу и согнуться в пояснице. Ганель со свойственным ему апломбом заявил, что моя болезнь была вызвана перенапряжением и переохлаждением мышц спины, и что очень скоро я буду совершенно здоров. Слабость тоже начала постепенно проходить; я начал ходить по комнате и самостоятельно одеваться и есть, радуясь тому, как возвращаются ко мне силы. А главное, появилось желание жить, которое, как мне казалось совсем недавно, покинуло меня навсегда.
В день моей встречи с де Фанзаком меня навестил и лорд-прецептор Эшевена, барон Массим л"Аверк - одетый во все черное статный суровый старик с лицом святого подвижника и фанатичным блеском в глазах, настоящий крестоносец. Он принес мне корзину с фруктами и несколькими бутылками очень хорошего красного вина с местных виноградников Кот-Арбон, и заявил, между прочим, что был знаком с сэром Робертом де Квинси.
- Мы вместе служили в Бречице, я тогда состоял в копье мессира де Грикара, а ваш благодетель был у де Грикара старшим оруженосцем, - поведал он. - Ему только-только исполнилось семнадцать. Печально было узнать, что он оставил наш мир, однако в Ее небесном воинстве сэру Роберту уготовано место в первых рядах, а мы сохраним память о нем в наших сердцах.
- Вы очень добры, - ответил я.
- Странно, что вы прибыли к нам из другого мира, шевалье, - внезапно сказал л"Аверк. - Очень трудно поверить в подобное. По мне, так вы обыкновенный юноша, каких много.
- Я таков и есть, милорд барон.
- Мне по сердцу ваша скромность. Если вам что-нибудь понадобится, просите безо всякого смущения, - с этими словами старый прецептор по-дружески потрепал меня за плечо и вышел, пожелав мне скорого и полного выздоровления.
После визита прецептора я поспал, разнеженный теплом и душевным покоем. Сколько я спал, не знаю: разбудил меня Ганель, как всегда возбужденный и невротичный. Он принес мне лекарство, а заодно рассказал о новостях Эшевена.
- Прецептор попросил меня помочь разобраться с эшевенскими архивами, - заявил он. - Они нуждаются в кодификации. Его писцы, что один, что другой, настоящие олухи, безграмотные, зато важные и глупые, как биллафарские гуси. Я лишь мельком глянул, как они оформили свод капитуляриев прецептора за последний год - это безобразие! Коммендации вперемешку с указами, хронология не соблюдается. Руки им за это оторвать мало. Как вы себя чувствуете?
- Неплохо, благодарю, - я вылез из-под одеяла, сел на постели. - Я вполне готов к новым неприятностям.
- Отрадно это слышать.... Только бы лорд-прецептор не попросил меня еще и прекарные грамоты отредактировать! Могу себе представить, каков там слог!
- Иустин, - я впервые назвал профессора по имени, - вы даже не представляете, как я вам признателен. Я...
- Ах, пустое, шевалье! - Ганель махнул рукой. - Я делаю то, что на моем месте будет делать любой костоправ. Правда, как вы могли заметить, делаю это хорошо и с душой.
- Тем не менее, я едва не умер. Бесчеловечно было так поступать со мной только ради того, чтобы проверить мою лояльность императору.
- О-о, вы и понятия не имеете, как императоры Ростиана подчас изощрялись, чтобы испытать своих слуг! - Ганель уселся напротив меня. - Помнится, император Эйтан Пятый, правивший четыреста двадцать лет назад, велел своему первому министру убить собственную жену.
- И министр подчинился?
- Да, но после этого отомстил тирану - отравил его и привел к власти нового императора.
- Мерзкая история.
- Вы верите в судьбу, шевалье?
- Иногда верю, иногда - нет.
- Странный ответ. Я ведь понимаю, что вы хотите сказать - испытание неволей показалось вам жестоким. Если вас хотели использовать, то зачем нужно было так рисковать вашим здоровьем и жизнью, верно? Однако вы забываете, что сказано в Золотых Стихах: "На ком благоволение Мое, тот сохранит дыхание даже в пучине огненной".
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
