— Алло? Алло?
Кто-то дышит в телефон на другом конце провода. Кто-то говорит мягким, музыкальным, тонким голосом:
— Сейчас я не могу говорить, дитя. Перезвони позже, — и вешает трубку.
Джереми снится, что он сидит рядом с Лисой на диване, который его отец оббил паучьим шелком. Отец похитил паутину из торговых центров для гигантских пауков. Из своих собственных книг. Это магазинная кража или автоплагиат? Диван мягкий, серый и чуточку клейкий. По обе стороны от него сидит по Лисе. Правую Лису играет Талис, левую — Элизабет. Обе Лисы смотрят на него с огромным состраданием.
— Вы мертвы? — говорит Джереми.
— А ты? — говорит Лиса, которую играет Элизабет, тем самым безошибочно узнаваемым голосом Лисы, который, как сказал однажды отец Джереми, звучит как сексуальный и безумный воздушный шарик. У Джереми болит голова от того, что он слышит, как голос Лисы выходит изо рта Элизабет.
Лиса, напоминающая Талис, вообще ничего не говорит. Надпись на ее футболке такая мелкая и такая иностранная, что Джереми не может прочесть ее, не рискуя показаться пялящимся на грудь Лисы-Талис. Вероятно, там написано нечто, что ему необходимо знать, но он никогда не сможет это прочесть. Он слишком хорошо воспитан и слишком слаб в иностранных языках.
— Эй, смотрите, — говорит Джереми, — нас показывают по телевизору!
В телевизоре он сидит между двух Лис на сером диване посреди поля, заросшего красными маками.
— Мы в Лас-Вегасе?
— Мы не в Канзасе, — говорит Лиса-Элизабет, — сделай кое-что для меня.
— Что? — говорит Джереми.
— Если я скажу тебе во сне, — говорит Лиса-Элизабет, ты не забудешь. Когда ты проснешься, тебе нужно вспомнить, что ты должен позвонить мне. Продолжай набирать номер, пока не дозвонишься.
— Как я вспомню, что нужно позвонить тебе, — говорит Джереми, — если я не вспомню, что ты сказала мне во сне? Чем я могу тебе помочь? Что здесь делает Талис? Что написано на ее футболке? Почему вы обе Лисы? Мы на Марсе?
Лиса-Талис продолжает смотреть телевизор. Лиса-Элизабет опять открывает свой милый и хорошенький, как у Hello Kitty, ротик. Она рассказывает Джереми все. Растолковывает все. Она переводит надпись с футболки Талис, которая мигом объясняет все, что Джереми хотел знать о Талис. Она отвечает на все вопросы о девочках, когда-либо интересовавшие Джереми. И Джереми просыпается.
Темно. Джереми врубает свет. Сон уходит от него. Снилось что-то о Марсе. Элизабет спрашивала, кто, по его мнению, красивее: Талис или Элизабет. Обе смеялись. У обеих были острые лисьи ушки. Они хотели, чтобы он что-то сделал. Был какой-то номер, предполагалось, что он позвонит по нему. Предполагалось, что он сделает что-то.
Через две недели, пятнадцатого апреля, Джереми с матерью сядут в микроавтобус и отправятся в Лас-Вегас. Каждое утро, перед школой, Джереми подолгу принимает душ, и отец совсем ничего не говорит. Иногда кажется, что у родителей вполне хорошие отношения. В другой день они даже не смотрят друг на друга. Отец Джереми не выходит из кабинета. А на следующий день Джереми приходит домой и видит, что мать сидит на коленях у отца. Они улыбаются, как будто знают какую-то глупую тайну. Они даже не замечают Джереми, когда тот проходит через комнату.
Но уж лучше так. Если они замечают его, то ведут себя виновато и странно, как будто ломают ему жизнь. Гордон Марс готовит блинчики каждое утро, а макароны с сыром — любимую еду Джереми — каждый вечер. Мать Джереми просчитывает маршрут. Они будут колесить по стране и останавливаться в библиотеках, потому что мать любит библиотеки. Но она вдобавок купила двухместную палатку, два спальных мешка и портативную кухонную плиту, чтобы они смогли разбить лагерь, если Джереми захочет. Несмотря на то, что мать Джереми ненавидит природу.
После того как мать закончила с покупками, Гордон Марс стал все выходные проводить в гараже. Он не разрешает смотреть, чем занимается, а когда позволяет им зайти, оказывается, что он убрал задние сиденья микроавтобуса, заменив их на два дивана, один напротив другого, обитые фальшивым мехом цвета электрик.
Теперь им придется забираться внутрь через багажник, потому что один из диванов перекрыл раздвижную дверь. Отец Джереми говорит с довольным видом:
— Теперь вам не придется ставить палатку на природе, если не захотите. Можно спать внутри. Внизу есть место для чемоданов. У диванов даже есть ремни безопасности.
Над диванами отец Джереми укрепил деревянные полочки, которые откидываются на цепях от стенок и становятся столом. С потолка свисает дорожных габаритов диско-шар, а за водительским сиденьем приделана деревянная панель — с липучками и черной стеганой подкладкой — отец Джереми объяснил, что они смогут повесить на нее портрет женщины с яблоком и ножом.
Микроавтобус выглядит порождением «Библиотеки». Мать Джереми разражается слезами. Убегает в дом. Отец Джереми беспомощно говорит:
— Я всего лишь хотел ее рассмешить.
Джереми хочется сказать: «Я ненавижу вас обоих». Но он не скажет этого, нет. Было бы легче, если бы сказал.
Когда Джереми сказал Карлу о Лас-Вегасе, Карл двинул его в живот. Потом он сказал:
— Ты сказал Талис?
Джереми сказал:
— Я думал, ты хорошо ко мне относишься. Я думал, ты скажешь мне не ехать, что эта поездка сосет, я думал, ты не станешь меня бить. Почему ты ударил меня? Что, Талис — единственная тема твоих размышлений?
— Типа того, — сказал Карл. — Большую часть времени. Прости, Микроб, конечно, я не хочу, чтобы ты ехал, и да, твой отъезд меня парит. Мы считались лучшими друзьями, но ты все время делаешь что-то этакое, а я — никогда. Я никогда не ездил через всю страну, никогда не был в Лас-Вегасе, хотя мне бы сильно хотелось. Я не могу переживать за тебя, потому что — клянусь чем угодно — пока ты будешь там, ты проберешься в какое-нибудь казино, поиграешь на игорных автоматах и выиграешь миллион баксов. Это ты должен меня жалеть. Я остаюсь. Оставишь мне свой грязный велик, пока ты там?
— Конечно, — сказал Джереми.
— А телескоп? — сказал Карл.
— Я беру его с собой, — говорит Джереми.
— Ладно. Звони мне каждый день, — сказал Карл, — и шли е-мэйлы. Ты должен рассказать мне о девочках из варьете в Лас-Вегасе. Я хочу знать, какого они роста. Чей это номер?
Карл держал в руках клочок бумаги с номером телефонной будки Джереми.
— Мой, — сказал Джереми, — это моя телефонная будка. Та, что я унаследовал.
— Ты звонил туда? — говорит Карл.
— Нет, — сказал Джереми. Он звонил в будку несколько раз. Но это не игра. Карл наверняка думает, что это игра.
— Круто, — сказал Карл, прошел вперед и набрал номер.
— Алло, — сказал Карл, — я хотел бы поговорить с человеком, ответственным за жизнь Джереми. Это лучший друг Джереми, Карл.
— Не смешно, — сказал Джереми.
— Моя жизнь скучна, — сказал Карл в трубку, — я никогда ничего не получал в наследство. Девочка, которая мне нравится, не хочет со мной говорить. Так есть там кто-нибудь? Хочет ли кто-нибудь поговорить со мной? Хочет ли кто-нибудь поговорить с моим другом, Хозяином Телефонной Будки? Джереми, они требуют, чтобы ты убирался прочь из телефонной будки.
— Не смешно, — сказал Джереми, и Карл повесил трубку.
Джереми сказал Элизабет. Они сидели на крыше дома Джереми, и он все ей рассказал. Не только о Лас-Вегасе, но и о своем отце, и о том, как он вписал Джереми в книгу без гигантских пауков.
— Ты читал ее? — говорит Элизабет.
— Нет, — говорит Джереми, — он не разрешает. Не рассказывай Карлу. Я сказал ему только, что мы с мамой должны уехать на несколько месяцев, чтобы разобраться со свадебной часовней.
— Я не скажу Карлу, — сказала Элизабет. Она наклонилась вперед и поцеловала Джереми. Очень неожиданно и быстро, но они не свалились с крыши. В этом рассказе никто не падает с крыши.
— Ты нравишься Талис, — сказала Элизабет, — так говорит Эми. Возможно, и она тебе нравится. Не знаю. Но я подумала, что сейчас должна поцеловать тебя. Просто на случай, если я больше не смогу поцеловать тебя.
— Ты сможешь поцеловать меня еще, — сказал Джереми. — Видимо, я не нравлюсь Талис.
— Нет, — сказала Элизабет, — я имею в виду, давай не будем. Я хочу, чтобы мы остались друзьями, а это довольно трудно — остаться друзьями, Микроб. Посмотри на себя и на Карла.
— Я не буду целоваться с Карлом, — сказал Джереми.
— Смешно, Микроб. Мы должны устроить вечеринку-сюрприз в твою честь, прежде чем ты уедешь, — сказала Элизабет.
— Не надо, — сказал Джереми. Возможно, ему хватило одного поцелуя.
— Знаешь, если бы я рассказала об этом Эми, вечеринка не получилась бы сюрпризом, — сказала Элизабет. — Эми взорвалась бы на миллион кусочков, и все эти крошечные кусочки принялись бы вопить: «Представляешь? Представляешь? Мы устраиваем вечеринку-сюрприз в твою честь, Джереми!» Но учти, хоть я и посвятила тебя в наши планы, это не означает, что никаких сюрпризов не будет.
