— Бесси, успокойтесь. Со мной все в порядке, я просто была за городом. Убит кое-кто другой.
Легче было бы поверить в чудо. Бесси настойчиво рассказывала, как обнаружила мертвое тело, как опознала в нем Лору Хант, что на мертвой был надет лучший халат Лоры и ее серебряные туфельки без задников. И что она так же была в этом уверена, как двоюродный брат золовки ее дяди, который обнаружил свою любимую мертвой в саду, — это было в округе Гэлуэй.
Никакие наши аргументы не могли убедить ее, пока сама Лора не сказала:
— Ну, Бесси, что у нас там на ужин?
— Святая Мария, я не думала, мисс Лора, что когда-нибудь услышу от вас эти слова.
— Я у тебя просто спрашиваю, Бесси, как там насчет бифштекса с картошкой фри и яблочного пирога?
Бесси расцвела улыбкой:
— Разве привидение попросило бы картошку фри и яблочный пирог? Мисс Лора, кого же все-таки убили?
— Мисс Редферн, ты ее помнишь… девушку, которую…
— Она это заслужила, — сказала Бесси и ушла на кухню, чтобы переодеться.
Я велел ей сделать покупки в тех магазинах, где ее не знали в лицо как служанку, работавшую в доме, где жила жертва убийства, и не разрешил ей говорить что-либо о возвращении Лоры.
— Бесси, по-видимому, недолюбливала Дайяне. Почему? — спросил я Лору, когда мы остались одни.
— Бесси очень самоуверенная, — сказала она. — На это нет особых причин.
— Разве?
— Их нет, — сказала Лора твердо.
Зазвенел дверной звонок.
— Останьтесь здесь, — прошептал я. — Устроим еще один сюрприз.
Она ждала, напряженно сидя на краешке кушетки. Я открыл дверь. Я ожидал увидеть Шелби, но вошел Уолдо Лайдекер.
ГЛАВА VII
Эгоцентричные люди видят только то, что хотят видеть. Возможно, астигматизм оправдывал его в том, что он сначала не заметил Лору, но думаю, что причиной тому была алчность. Он так напряженно смотрел на старинную вазу из ртутного стекла, что все остальное для него не существовало.
— На вашей службе мне сказали, что вы здесь, Макферсон. Я переговорил со своим адвокатом, он посоветовал мне забрать вазу, и пусть эта стерва подает в суд.
По пути к каминной полке ему нужно было пройти мимо кушетки. Лора повернула голову, ее золотые серьги-колокольчики зазвенели. Уолдо замер, как будто услышал некое призрачное предупреждение. Потом он протянул руки к сияющему шару, как человек, который боится собственной фантазии, но хочет показать всем, что он выше страха. Лора повернулась ко мне, желая увидеть, как я прореагирую. Ее золотые колокольчики издали такой резкий звук, что Уолдо развернулся на каблуках и обернулся прямо к ней.
Лицо его стало белее савана. Он не споткнулся и не упал, а застыл, будто окаменел, с протянутыми к вазе руками. Он походил на карикатуру, которая вызывает одновременно жалость и смех. Бородка в стиле Ван Дейка, трость на руке, хорошо сидящий костюм, цветок в петличке — все это было похоже на украшение мертвеца.
Мы молчали. Только тикали часы.
— Уолдо, — мягко произнесла Лора.
Похоже, он ничего не слышал.
Она взяла его за окаменелые руки и повела к кушетке. Он передвигался, как заводная кукла. Она заставила его сесть, осторожно опустила его руки, а мне передала его шляпу и трость.
— Уолдо, — прошептала она так, как мать обращается к своему обиженному ребенку. — Уолдо, дорогой.
Он механически, как на пружинах, повернул голову. Его застывшие, ничего не понимающие глаза впились в ее лицо.
— Все в порядке, мистер Лайдекер. Она жива и здорова. Произошла ошибка.
Мой голос подействовал на него, но не так, как мне того хотелось. Он откинулся на диване, потом резко дернулся вперед, следуя скорее механической, а не осознанной реакции. Затем он сильно задрожал, как будто какая-то внутренняя сила заставляла его биться в судорогах. Капли пота выступили на лбу и над верхней губой.
— В шкафу есть бренди. Принесите, Марк, быстро, — сказала Лора.
Я принес бренди. Она поднесла стакан к его губам. Но большая часть жидкости струйкой потекла по подбородку. Через какое-то время он поднял правую руку, посмотрел на нее, опустил и поднял левую. Он как будто проверял, может ли заставить свои мышцы работать.
Лора опустилась рядом с ним на пол, положила руки на его колени. Она произносила слова тихим голосом, объясняла, что погибла и погребена Дайяне Редферн, а она, Лора, все это время провела за городом. Не знаю, слышал ли он звуки ее голоса, или его успокоили ее слова, но когда она предложила ему прилечь на кровать, он покорно поднялся. Лора повела его в спальню, помогла лечь, накрыла ему ноги бело-голубым платком. Он позволял обращаться с собой, как с ребенком.
Потом она вернулась и спросила меня, не вызвать ли нам врача.
— Не знаю, — ответил я. — Конечно, он немолод и тучен. Но это не похоже на удар, потому что я видел, как люди переносят его.
— С ним так уже и раньше бывало.
— Как сейчас?
Она кивнула:
— Однажды это случилось в театре. Он очень рассердился, что мы вызвали врача. Лучше пусть он отдохнет.
Мы находились в том состоянии, в каком находятся люди, сидя в ожидании в коридоре больницы.
— Мне очень жаль, — сказал я. — Если бы я знал, что это Уолдо, я бы его предупредил.
— Вы намереваетесь сделать то же с Шелби?
— У Шелби нервы покрепче. Он воспримет новость получше.
У нее от гнева сузились глаза.
— Послушайте, — сказал я. — Вы ведь знаете, что Шелби говорил неправду. Я не хочу сказать, что он совершил убийство, но я знаю, что он что-то скрывает. Ему придется объяснить кое-какие вещи.
— Я уверена, он сможет все объяснить. Шелби все сможет объяснить.
Она прошла в спальню, чтобы посмотреть, как себя чувствует Уолдо.
— Похоже, он спит. Дыхание ровное. Надо просто дать ему спокойно отдохнуть.
Мы посидели в молчании, пока не раздался звонок у входной двери.
— Вам надо встретить его и все сказать, — сказала Лора. — Я не хочу, чтобы кто-нибудь еще пережил такой шок. — И она скрылась за вращающейся дверью, которая вела на кухню.
Звонок прозвенел еще раз. Когда я открыл дверь, Шелби оттолкнул меня.
— Где она? — вскричал он.
— Так вы уже знаете?
Я услышал, как открывается вторая входная дверь, с черного хода, и понял, что он встретил Бесси на лестнице.
— Чертовы женщины! — проворчал я.
Лора вышла из кухни. Я сразу же понял, что Бесси — не та женщина, которая заслуживает в свой адрес бранные слова. Встреча любящих оказалась слишком образцовой. Они обнялись, поцеловались и прижались друг к другу. После дюжины театральных репетиций актер с таким же изумлением шарит рукой в поисках своего носового платка. Вглядывается в ее лицо с некоторого расстояния, изображая простодушное удивление мальчика-хориста. Вся сцена как будто была отрепетирована заранее. В том числе и нежность, и радость.
Я повернулся к ним спиной.
Голос Лоры зазвучал приторно-сладко:
— Ты счастлив, дорогой?
Он что-то шепотом ответил.
Моя трубка погасла. Если бы я повернулся за коробкой спичек на столе, они подумали бы, что я за ними наблюдаю. Они продолжали шептаться. Я следил за тем, как минутная стрелка моих наручных часов ползет по циферблату. И вспомнил о той ночи, когда я сидел в засаде и ждал, чтобы Пинки Морган вышел из дома своей любовницы. В десять вечера температура была плюс 10 градусов, а в полночь уже подморозило. Я лежал в снегу и думал о том, что гангстер-то нежится в теплых объятиях своей толстухи. Я повернулся и увидел, как рука Шелби прикасается и скользит по золотистой ткани Лориного платья.
— Как бесконечно трогательно! Какая невыразимая нежность! Джульетта встала из могилы! Приветствую тебя, Ромео!
Конечно, это был Уолдо. К нему вернулись не только силы, но и его подтрунивающий тон.
— Простите меня за небольшой эпилептический припадок, — сказал он. — Это семейное наследие. — Он резко оттолкнул Лору от Шелби, поцеловал ее в обе щеки, закружил ее, как будто в вальсе. — Приветствую тебя, милая моя! Скажи, как ты себя чувствуешь по возвращении с того света?
— Приди в себя, Уолдо!
— Я никогда не был более в себе, чем сейчас, моя милая глупышка. Я тоже восстал из мертвых. Весть о твоей смерти поставила меня на грань вечности. Мы оба восстали из мертвых и должны отпраздновать чудо жизни. Давайте выпьем.
Она направилась к шкафу, где стояли напитки, но Уолдо загородил ей дорогу.
— Нет, дорогая, сегодня мы не будем пить виски. Будем пить шампанское. — И он заторопился к кухне, крича по дороге Бесси, что ей нужно сходить к Москони и купить у него шампанское, название которого он записал на бумажке.
ГЛАВА VIII
Лора и трое мужчин пили шампанское. Это была для всех знакомая сцена. Даже Бесси восприняла ее с позиций ветерана. Все они были готовы продолжать жизнь с того момента, который так резко изменил ее течение на прошлой неделе, когда кто-то позвонил в дверь и изувечил девичье лицо, выстрелив патроном калибра 0,18 дюйма. Именно поэтому я присутствовал в этой ситуации как третье лицо.
