— С коровами всегда так, — уверенно сообщил Рихо. — Если с ней случится что-нибудь серьёзное, удой сразу же уменьшается. Это как закон природы. Мы могли бы проверить, а даёт ли она вообще молоко.
Пеэтер колебался. Рихо опять предлагал нечто такое, от чего возникал старый знакомый вопрос: а можно ли? Можно ли доить чужую корову, хотя бы только для проверки и частично даже в интересах всеобщего дела?
Но Рихо удалось заглушить голос совести Пеэтера.
— Именно мы имеем на это полное законное право, — сказал он убеждённо. — Мы откажемся от вознаграждения, зато установим, даёт корова молоко или нет.
— Ну ладно, попробуем, — согласился Пеэтер. — Чего уж там.
Его обрадовало, что Рихо отказался от вознаграждения.
— Начнём! — объявил Рихо и протянул руку к вымени. — Моони, Моони, не бойся, сейчас всё пройдёт!
Вскоре он уже крепко держал в руке сосок.
— Ну как? — спросил Пеэтер.
Рихо не отвечал. Такой работой он занимался впервые в жизни. Дело требовало сосредоточенности.
— Дёргай посильнее, — посоветовал Пеэтер.
Рихо дёрнул довольно сильно, но на соске не появилось ни капли молока, а Моони подняла голову, изумлённо оглянулась на мальчишек и решительно зашагала от них подальше, насколько позволила цепь.
— Ну вот, — рассердился Рихо. — Не даётся. Пеэтер, почеши-ка её хворостиной. Может, если чесать, будет стоять спокойно.
Они предприняли новую попытку подоить Моони. Пеэтер скрёб бок Моони хворостиной, а Рихо снова взялся за вымя.
— Ну? — спросил Пеэтер. — Получается?
Но ничего не получалось. При второй попытке, когда Рихо дёрнул за сосок, Моони лягнула его, сделала скачок в сторону и тревожно замычала.
— Понятно. — Рихо скривился от боли и тёр ляжку, куда корова угодила копытом. — Похоже, мы нажали на верную кнопку.
— На какую ещё кнопку? — не понял Пеэтер.
— С удоем дело плохо, — пояснил Рихо. — Совсем плохо. И вовсе не исключено, что эта корова пережила серьёзное потрясение.
Но тут — совершенно неожиданно и, по мнению Рихо, совершенно неуместно — Пеэтер рассмеялся.
— Чего ты заливаешься? — обиделся Рихо. — Сам попробуй, если думаешь, что умеешь доить лучше!
— Да я не потому… — смеялся Пеэтер. — Я, кажется, понял, что пережила эта корова.
— Ну? — нетерпеливо спросил Рихо.
— Вчера подошли к корове двое с «летающих тарелок», один сделал «бзз», и корова сорвалась с цепи. А потом…
— Значит, ты думаешь…
— Конечно! Ты же сам вчера сказал девчонке, что мы сняли корову с дерева, — от этого и слух, будто корова летала. А скафандр? Скафандр — твоя забинтованная голова!
Теперь и Рихо рассмеялся во весь рот.
— Вот так история с «летающими тарелками»!
Но Пеэтер вдруг сделался очень серьёзным — так же внезапно, как он прежде рассмеялся.
— Мы должны уладить это дело, — сказал Пеэтер.
— Уладить? — удивился Рихо. — Что уладить?
— Мы опять виноваты. У тётушки Лены не берут молоко, боятся облучения.
— Ни о каком улаживании не может быть и речи, — решительно заявил Рихо. — Ты не забывай, что я нахожусь под домашним арестом. Начнём улаживать, сразу обнаружится, что ты выпускал меня из-под замка.
Опять… Опять Пеэтер оказался в ловушке. В словах Рихо была, конечно, своя правда…
— А тётушка Лена? — спросил Пеэтер.
— Да что ты о ней так беспокоишься? Если соответствует действительности…
Что должно было соответствовать действительности, Пеэтер так и не услыхал, зато увидел, что Рихо замер, раскрыв рот, и не может произнести ни слова. В глазах Рихо появилось странное излучение. Да, не было никакого сомнения — глаза его излучали самый настоящий ужас.
Молча, как немой, Рихо поднял руку и показал в сторону посёлка. Пеэтер обернулся и увидел: оттуда, подпрыгивая, быстро приближалось к ним неведомое существо маленького роста в скафандре!
10
— Ка… кажется… не… догоняет… — Рихо оглянулся и, тяжело дыша, остановился. Сердце его грозило разорваться от бешеного бега.
Остановился и Пеэтер.
— Похоже… да… оно побежало к… лесу.
Они долго молчали — не могли наладить дыхание — и следили глазами за неведомым существом, которое продолжало бежать очень быстро и всё больше сливалось с лесом, пока наконец совсем не исчезло из виду.
— Счастье, что мы успели смыться, — сказал Рихо. — А то, может быть, уже летели бы, как та корова вчера.
— Точно, — согласился Пеэтер. — Стало быть, слухи-то имеют основание.
Теперь, когда странное существо скрылось из виду, страх, охвативший их в первое мгновение, постепенно рассеивался.
— Будь я один, — сказал Рихо, — я бы подумал, что мне померещилось. Но ведь и ты тоже видел.
— Ещё бы! — подтвердил Пеэтер. — Оно было в скафандре и мчалось, как… как космический чёрт!
По правде говоря, в глубине души оба слегка сомневались, что неведомое существо имеет космическое происхождение, — слишком фантастическая история, если рассудить здраво. Но ни один из них не высказал этого вслух, потому что тогда их отчаянное бегство приобретало довольно недостойный оттенок. И конечно же, несмотря на все сомнения, было страшно захватывающе представлять, что они воочию видели таинственного жителя космоса и едва не столкнулись с ним нос к носу.
— «Летающая тарелка», наверное, где-то в лесу, — заметил Пеэтер.
Чтобы исключить все сомнения, было бы вернее всего пойти и взглянуть на космический корабль и его экипаж, но ни один явно не имел охоты искать в лесу «летающую тарелку». Хватит и того, что им удалось увидеть существо. Не у каждого случается в жизни такое выдающееся событие.
— Как ты думаешь, может, стоит написать об этом в «Сяде»? — спросил Пеэтер. — Случай-то редкостный. Если мы сочиним небольшую заметку, я думаю, её непременно напечатают.
Но Рихо покачал головой. Во-первых, он был не силён в писании заметок, об этом свидетельствовали двойки, которые он получал иногда за школьные сочинения. И, во-вторых, Пеэтер опять упустил из виду домашний арест Рихо. Не может же человек бегать по лугам наперегонки с космическим существом, если он сидит дома взаперти, а ключ от двери лежит под ковриком! Хорошенькая получится история, если отец с матерью в один прекрасный день прочтут в газете, какие чудеса видел их сын в то самое время, когда отбывал заслуженное наказание, сидя под домашним арестом.
После небольшой передышки и всестороннего обсуждения вопроса они решили вернуться домой. В лес их сегодня что-то не тянуло, а в посёлке ничего интересного предпринять они не могли, потому что Рихо под маской чувствовал себя весьма неуютно и долго мучиться в бинтовке не хотел. Кроме того, Пеэтер обещал матери, что непременно придёт домой к обеду и присмотрит за Мадисом, потому что бабушка договорилась с приятельницей сходить в лес по ягоды.
Всё опять складывалось как нельзя лучше. На улице никто мальчишками не заинтересовался, и на дворе у Рихо не было ни души, так что они без помех проникли в квартиру. И всё же они чувствовали себя немного не в своей тарелке.
Радиоприёмник, оставленный громко играть для обмана соседей, потерял настройку и теперь издавал причудливые звуки — в приглушённую речь диктора на чужом языке врывались танцевальные ритмы и время от времени раздавался треск, указывающий, что где-то движется гроза.
— Ну и конспирация, — забеспокоился Пеэтер. — Что могли подумать соседи о такой музыке?
Рихо выключил приёмник.
— Они не слишком кумекают в музыке. Если зайдёт разговор, я скажу, что это было современное произведение, где разом и музыка и речь, какой-нибудь крематориум…
— Декламаториум, — поправил Пеэтер. Недавно ему довелось услышать начало одного декламаториума.
— Пусть декламаториум, — согласился Рихо. — Уж я сумею отговориться, главное, чтобы из комнаты были слышны звуки.
Он бросил взгляд на свои сандалии и обнаружил, что они слишком пыльные, да и тенниски Пеэтера тоже требовалось почистить. В прошлый раз подозрительные следы на ковре чуть не провалили всю конспирацию. Об осторожности не следовало забывать ни на миг.
Очистив обувь, они снова затеяли разговор о существе в скафандре и о «летающих тарелках». С момента панического бегства прошёл порядочный срок, и теперь была высказана мысль, что неведомый бегун, возможно, и не космического происхождения. К сожалению, они не успели рассмотреть его поближе. Испуг их был столь внезапным и ошеломляющим, что они мгновенно бросились наутёк и долго не осмеливались даже оглянуться. Из-за этого сейчас они были лишены возможности внести в обсуждаемый вопрос ясность, и Рихо сказал:
— Лучше поиграем немного в шашки, чтобы успокоить нервы.
Пеэтер не возражал, для успокоения нервов шашки действительно подходящая игра — сосредоточиваешь мысли и внимание на клетчатом поле боя и вскоре забываешь обо всех своих заботах. Только времени на игру оставалось, к сожалению, не так уж много — Пеэтер твёрдо решил сдержать слово, данное матери, и не сорвать бабушкин поход в лес по ягоды.
