— Лучше поиграем немного в шашки, чтобы успокоить нервы.
Пеэтер не возражал, для успокоения нервов шашки действительно подходящая игра — сосредоточиваешь мысли и внимание на клетчатом поле боя и вскоре забываешь обо всех своих заботах. Только времени на игру оставалось, к сожалению, не так уж много — Пеэтер твёрдо решил сдержать слово, данное матери, и не сорвать бабушкин поход в лес по ягоды.
— Давай договоримся сразу: больше трёх партий играть не будем, — предложил Пеэтер. — А то я не успею вовремя домой.
— А если счёт будет ничейный?
— Тогда завтра продолжим.
Рихо, конечно, больше обрадовало бы, если бы Пеэтер подольше мог скрасить ему время ареста, но делать было нечего. У Пеэтера свои обязанности, и их надо выполнять, да и присматривать за Мадисом — равносильно косвенному домашнему аресту. Надо смиряться с судьбой. Завтра снова будет день.
Вскоре оба противника углубились в напряжённые размышления, стараясь рассчитать свои шашечные комбинации на возможно большее число ходов вперёд.
Но пути судьбы неисповедимы, и на сей раз судьбе угодно было устроить так, что Рихо и Пеэтеру не удалось доиграть до конца даже первую партию. В самый разгар битвы умов, когда у обеих сторон было уже по две дамки, уничтожавших остатки вражеских войск, раздался стук в дверь.
Что это могло означать?
Взглянув на Рихо, Пеэтер сразу понял, что нервы приятеля, уже полностью успокоившиеся шашечной игрой, снова сильно напряглись. Да и с его собственными нервами дело обстояло, видимо, не лучше, потому что, встав по знаку Рихо из-за стола, он почувствовал в коленях странную слабость. И за дверью уже проявляли признаки нервозности — щёлкали дверной ручкой и при этом требовательно стучали в дверь. Дело было худо.
Рихо смотрел по сторонам — куда бы спрятать Пеэтера. Сплошная беда с этой современной мебелью — все диваны и кушетки делают такими отвратительно приземистыми, что под них не влезет ни один нормальный человек.
Стук повторился ещё настойчивее и громче.
Кладовка!.. Да, да — кладовка! Это было единственное место в квартире, куда Пеэтер мог спрятаться. Они на цыпочках прокрались на кухню.
— Рихо! — прозвучал на лестничной площадке голос матери Рихо. — Ты дома? Рихо!
Среди рабочего дня мать пришла домой. Роковой случай…
Было слышно, как у соседей отворилась дверь.
— Должен он, должен быть дома, куда ему деваться, — говорила старушка-соседка. Она была пенсионеркой и без особой надобности из дома не выходила. — Радио всё время играло так сильно, что у меня, старого человека, чуть уши не позакладывало.
— Но ключа-то под ковриком нет! — удивилась мать Рихо.
Рихо мысленно проклинал себя за то, что оставил ключ в
дверях изнутри. Не торчи он сейчас в замке, можно было бы соврать, что, наверное, его украли. И всё было бы в порядке. Мать не попала бы в квартиру, и Пеэтер мог бы спокойно удрать. Но ключ торчал в замке! Это была роковая ошибка в столь хорошо организованной системе конспирации.
— Рихо! — послышался снова голос матери. — Послушай, Рихо!
Пеэтер быстро забрался в кладовку и присел между какими-то кастрюлями и кадушками. Рихо запер дверь кладовки и уже не повторил прежней ошибки — сунул ключ себе в карман.
— Рихо! — Снова мать дёргала дверную ручку.
— Иду, иду! крикнул Рихо, вышел в переднюю и впустил мать в квартиру.
— Спал?! — спросила мать.
Великолепная идея!
— Да, — сказал Рихо. — Уснул от скуки.
— А почему ключа не было под ковриком? Кто-нибудь приходил, что ли?
— Да, приходил один… — подтвердил Рихо. — Мне даже неудобно было кричать чужому человеку через дверь, чтобы он взял ключ под ковриком и… А потом просить, чтобы снова меня запер!
Рихо попытался всхлипыванием вызвать слезу, но, поскольку из этого ничего не вышло, он просто потёр кулаком сухие глаза.
— Наверное, кто-то хотел заказать такси? — спросила мать, входя в кухню.
До чего же прекрасные идеи рождались сегодня у матери. Ну конечно! Конечно, кто-то хотел заказать такси!
— Ну да, — сказал Рихо. — Только я ничего не мог ему пообещать.
— Естественно, — сказала мать. — Ты не можешь ничего обещать.
Теперь она стояла возле кухонного стола и выкладывала из авоськи продукты. Выяснилось, что у неё на работе вечером начнётся ревизия, которая может продлиться до полуночи. Вот она и принесла кое-каких продуктов, чтобы Рихо и отцу было чем поужинать.
— А где же ключ от кладовки? — спросила вдруг мать. — Надо убрать провизию, жара-то какая…
— А разве он не торчит там в замке? — Рихо постарался придать своему голосу наиболее удивлённое выражение.
— Нет. — Мать подёргала дверь. — И дверь заперта.
— Правда, странно, — согласился Рихо.
По мнению Рихо, было странно и то, что мать без особого труда опять сама нашла правдоподобное объяснение:
— Отец по рассеянности мог сунуть утром в карман. Ох эти мужчины!..
Мать очень спешила. Прежде чем уйти, она ещё бросила торопливый взгляд в комнату.
— Шашки на столе?
— Я тут играл, — пробормотал Рихо.
— Играл сам с собой в шашки? — не на шутку удивилась мать.
— Ну да, а что мне ещё оставалось!
Мать вздохнула разок и уже в двери сказала:
— Ну, веди себя хорошо!
Затем ключ проскрипел в замочной скважине. Было ещё слышно, как мать поправляла коврик перед дверью. Всё. Шаги застучали вниз по лестнице.
Рихо бросился в кухню и выпустил Пеэтера из кладовки.
— Теперь заперли нас обоих!
У Пеэтера дрожал подбородок.
— Что же мне делать? Я опаздываю к обеду!
Это было ещё не самое страшное. Но что будет, когда вернётся домой папаша Рыук? Об этом даже подумать страшно!
Мальчишкам и в голову не приходило продолжить прерванную партию в шашки, хотя именно сейчас нервы требовали основательного успокоения.
Некоторое время они подавленно молчали, пока наконец Рихо не подытожил:
— Положение безвыходное!
11
Юрнас сидел в саду под яблонями — на голове сетка пасечника, рядом ведро с водой и ковшик. Задумчиво смотрел он на улей, где в любую секунду могло произойти весьма волнующее событие — образование новой семьи пчёл. За все последствия этого отвечает теперь он, Юрнас. Он один, и никто другой, теперь делить радости и горести было не с кем. И эта неразделённая ответственность, которую судьба с дядиной помощью тяжким грузом взвалила на него, заставляла Юрнаса хмуриться всё сильнее.
Даже мёд, обещанный за труды, больше не казался ему таким желанным. Раньше уже бывало: стоило Юрнасу чуть сверх меры съесть мёда, как начиналась тошнота. Юрнас слыхал, будто один ребёнок едва не умер оттого, что переел мёду… Этот ребёнок после мёда испытывал такую жажду, что сколько ни пил, всё было мало. Его спасли, лишь посадив по горло в холодную воду. Так что каждая медаль обязательно имеет две стороны. С одной стороны, сторожить пчёл — важное, ответственное и, как известно, довольно опасное задание, и двух-трёх ложек мёда за это, во всяком случае, недостаточно. А с другой стороны — если съешь мёда столько, сколько действительно заслужил, готовься к тому, что окажешься почти на краю могилы. Да, мёд обладает таким ужасным свойством: начнёшь его есть, не остановишься. Будто сидит в нём таинственная сила, которая прямо-таки заставляет есть, хотя и знаешь, что это может кончиться тошнотой, холодной ванной или даже чем-то похуже.
Всё, конечно, было бы совсем иначе, если бы он имел возможность поделиться мёдом. Например, с друзьями. Но ведь друзей у Юрнаса не осталось… Они отшатнулись от него, словно от прокажённого, и он оказался в этом саду один среди жужжащих пчёл и вздыхающих под ветром яблонь…
Пчёлы прилетали и улетали, прилетали и улетали. Их трудолюбие ставится в пример людям, такие они усердные. Сообща, единой семьёй делают всё, что требуется. Они не такие, как… Меэлик, Каур и… Кярт! Меэлик, Каур и Кярт совсем не дорожат дружбой и товариществом! Их нисколечко не тревожит, что где-то под яблонями сидит Юрнас — тяжесть ответственности на плечах, сетка на голове, а над головой беспокойно гудящие пчёлы. Нет, чёрт побери… Жужжание вдруг странно изменилось. Уже большой тёмной тучей пчёлы кружились на фоне голубого неба. Это же…
«Пчёлы свиваются в новый рой!» — догадался Юрнас. В мгновение ока он вскочил на ноги и зачерпнул ковшиком воду из ведра. Плескал, плескал изо всех сил, но слишком торопливо, и вода летела мимо пчёл. «Надо было сделать брызгалку из стебля», — мелькнула у Юрнаса мысль. Если бы ею нацелиться, то… Но брызгалки у него не было, а жужжащая туча становилась всё более тёмной и медленно поднималась всё выше. Он снова зачерпнул полный ковшик и плеснул, но теперь вода уже не долетела до пчёл. Юрнас понял, что, мечтая о дружбе и товариществе, он прозевал момент, когда можно было осадить пчёл водой. Он уставился на леток улья и не заметил, как пчёлы, танцуя вверх-вниз у него над головой, сбились в плотную стаю. А теперь… Теперь, похоже, было поздно!
