Кажется, всё же директор клуба догадался, что я не в форме, и отпустил после исполнения нескольких песен. Заплатил прилично и выдал ключ, чтобы мы могли приходить и репетировать в любое время. Всё только начинало налаживаться…
«Почему же Ледыш агрится?»
Идти не хотелось, но я не могла проигнорировать парня. Ледат ясно дал понять, что поднимется, а мне не хотелось, чтобы мама обо всём узнала. С трудом поднялась и, порадовавшись, что не успела раздеться, тихонько выскользнула в коридор. Было тихо, даже из соседней квартиры не доносилось привычного крика и плача.
Я тихой тенью спустилась вниз и нырнула в сырую осеннюю ночь.
Ледат стоял, прислонившись к фонарному столбу, и что-то просматривал на своём смартфоне, свет от которого вырывал из темноты осунувшееся лицо парня. Пухлые губы кривились, густые брови сошлись на переносице.
— Зачем звал? — запахнувшись в кардиган, проворчала я и подошла ближе.
Троцкий отвлёкся от телефона и, сунув его в карман, вдруг стремительной коброй подался ко мне. От неожиданности я отшатнулась и впечаталась спиной в стену, о которую Ледат опёрся ладонью над моим плечом. Нависая надо мной, холодно спросил:
— Ты отказалась от контракта Черных?
Его лицо было так близко, что казалось, я пью его дыхание. От одной мысли об этом бросило в жар, сердце застучало, как сумасшедшее. Стараясь скрыть волнение, я небрежно хмыкнула:
— С чего бы мне это делать? Потому что ты приказал?
— Да, — рявкнул он.
Вздрогнув, я отвела глаза и, копируя его ледяной тон, поинтересовалась:
— Зачем мне тебя слушаться? Кто ты мне? Отец? Брат? Так, приятель из института.
— Вот, значит, как?
Ледыш больше не кричал, не рычал. Гнев будто схлынул, оставив после себя лишь горькую усмешку, притаившуюся в уголках губ, и печальный взгляд. Вдруг захотелось обнять парня, прижаться к нему и сказать, что всё будет хорошо.
— Если я никто, тогда почему ты это сделала? — тихо спросил он и болезненно скривился: — Из жалости?
— Нет! — вырвалось у меня. Я покачнула головой, отметая странный приступ стыдливости, и честно ответила: — Хочу помочь, потому что тебя загнали в угол. Ненавижу, когда так поступают с людьми!
— Вот как? — взгляд его изменился, потемнел.
Ледат наклонился, почти касаясь моих губ своими, от чего сердце пропустило сразу несколько ударов. Не отрывая пронзительного взгляда от моего лица, Троцкий прошептал:
— А ты знаешь, кто это делает? Тот, кто любезно предложил нам место для репетиций. Тот, кто использует тебя в качестве наживки! — Он говорил всё громче, а потом и вовсе рявкнул: — Проклятый Аид!
Не выдержав близости парня, я оттолкнула парня и, заправив прядь волос за ухо, повела плечом.
— Говоришь так, будто он монстр.
— Так и есть, — уронив руки, устало заметил Ледат. — Черных не терпит, когда ему перечат. Если противостоишь ему, будь готов ко всему. Ходят слухи, что Аид даже сына своего убил за то, что тот ослушался приказа.
У меня спина похолодела:
— Что?! Быть не может…
— Сергей был моим другом, — вздохнул Троцкий. — Кстати, Черных считает виновным в его смерти меня, потому и преследует. Он выкупил мой долг и шантажирует меня этим.
Я нахмурилась, пытаясь сопоставить образ, который сложился у меня, с тем, что поведал мне Ледат. Что-то не сходилось, поэтому я предположила:
— Может, это как раз шанс всё прояснить?
Троцкий кольнул меня взглядом:
— Чтобы Аид добился, чего хотел? Ни за что!
— Но твой дедушка…
— Сам разберусь, — оборвал он. — Не лезь! И завтра же увольняйся.
— А ты не приказывай! — вспылила я и, шагнув к нему, ткнула пальцем в грудь. — И хватит строить из себя крутого упрямца. Расставь приоритеты! Иногда лучше сделать шаг назад, чтобы оценить происходящее со стороны. Поддаться, чтобы набрать сил и победить.
— Поддаться? — нехорошо улыбнулся он и прищурился. — Говорит та, что бледнеет от страха получить оценку ниже пятёрки? Ты даже лекцию прогулять не можешь ради репетиции, а смеешь мне выговаривать?
Немного смутившись, я опустила голову и проворчала:
— Я не обладаю твоей способностью запоминать информацию, лишь взглянув на записи. Мне нужно прилежно учиться.
— Кто сказал? — вкрадчиво уточнил он.
— А… Это… Так надо!
— Кому надо? — продолжал наседать он, и я сделала шаг назад. — Ты, как я понял, хочешь выиграть конкурс. Расставь приоритеты!
Вновь упёрлась спиной в холодную стену и, вскинув голову, я посмотрела в глаза парню.
— Если я отступлю, ты сделаешь так же? Прогуляю занятие, а ты придёшь на репетицию в клуб Черных. Верно?
Он опалил меня жарким дыханием:
— Возможно.
В эту секунду мне показалось, что Ледат меня вот-вот поцелует. Я замерла, как кролик перед удавом, не в силах отвести взгляда от его приоткрытых губ.
Глава 25. Ледыш
Эта сумасшедшая упрямая девчонка! Стояла и смотрела на меня так, что хотелось отшлёпать. И чем больше возражала мне, тем сильнее становилось желание. Оно уже жгло диким перцем где-то в районе груди. Но вместо того, чтобы наказать Виолетту, я отпрянул, будто обжёгся, и молча уехал.
— Попросту сбежал! — глядя в потолок, прошипел я сквозь зубы.
Дрожа, лежал под одеялом и не мог уснуть. И дело было не в том, что каждая ночь приближала холодную осень и бездушную зиму, когда жить в вагончике будет очень непросто. А в том, что стоит смежить веки, как я снова вижу бездонное небо в широко распахнутых глазах Недотроги. Ощущаю её свежее дыхание на своей щеке и…
— Чёрт! — откинув одеяло, я вскочил и сделал пятьдесят отжиманий.
Не помогло. Сердце не стало биться ровнее, тело бросало то в жар, то в холод, а усталость, похоже, я потерял где-то в дороге. Подхватив куртку, вылетел из вагончика и хлопнул дверью. Снаружи на меня тут же набросился мелкий моросящий дождик, которому я с удовольствием подставил разгорячённое лицо.
«Как же она меня разозлила!»
Я посмотрел в тёмное небо, посылающее мне колючие напоминания о приближающемся холоде, и подумал, что нужно раздобыть какую-нибудь печку.
«Минотавр говорил, что в саду олдов стоит старая буржуйка» — вспомнил и, подхватив шлем, двинулся к мотоциклу. Но там ждал неприятный сюрприз. Мотор, чихнув, заглох и больше не подавал признаков жизни, что бы я ни делал.
Чертыхнувшись, я пнул железного коня и, сунув руки в карманы, побрёл по раскисшей дороге, обходя многочисленные лужи. Асфальт здесь сошёл ещё весной. Как смеялись — растаял вместе со снегом. А новый власти лишь обещали, и автолюбители выкручивались, как могли. Сначала засыпали в ямы щебёнку, а затем просто начали ездить по обочине, укатав более-менее нормальную грунтовку.
Как ни отвлекал себя, мысли упрямо возвращались к разговору с
