Заварзин в тот раз сумел перевести разговор в шутку, упомянув и китайскую «Триаду», и итальянскую «Коза ностру», но когда они расставались, Артур многозначительно улыбнулся и сказал, что к Павлу Петровичу еще подойдут через день с тем же вопросом.
Два последующих дня Заварзин провел в тревожном ожидании, но ни в перерыве, ни во время заседаний его больше не тревожили. Состоявшийся разговор можно было бы принять за плод разгоряченного воображения, если, бы не визитка, которую Артур оставил собеседнику на память, — кроме имени и фамилии на красноватой картонке был изображен крест, у верхней перекладины которого парили в воздухе два ангелочка в легких хитонах.
Тогда ему показалось, что изображение напоминает воровскую татуировку, но он тут же отбросил эту нелепую мысль.
Дорога к дому проходила через небольшой, но очень уютный скверик с аккуратно постриженными кустами. — Заварзин любил выходить сюда после обеда, чтобы выкурить сигарету и не спеша полистать свежую газету. Несмотря на наличие асфальтовых дорожек, через многие газоны, как водится, были протоптаны тропинки, и Павел Петрович сам не однажды грешил тем, что пренебрегал порядком и безалаберно топал прямо через газоны. На сей раз по тропинке ему навстречу шел человек огромного роста и атлетического телосложения. Заварзин почти уже разминулся с ним, как вдруг верзила неожиданно произнес:
— Вы подумали над нашим предложением, Павел Петрович?
Павел Петрович повернулся к незнакомцу.
— О каком предложении вы говорите? И кто вы такой? Я вас не знаю.
— Возможно. Но пару дней назад к вам подходил в Думе наш представитель?
— Ну? Значит, он от вас? И вы тоже из той могущественной организации, о которой он говорил?
— Да. Давайте поговорим спокойно где-нибудь в сторонке, а то мы тут перегораживаем тропу, да и внимание ненужное к себе привлекаем. А наша организация этого не одобряет.
— Что ж, пойдемте.
Они нашли свободную лавочку под высокой развесистой липой. Мужчины сидели совсем рядышком, едва не касаясь друг друга локтями, и Заварзин ощущал себя тщедушным подростком рядом с этим таинственным незнакомцем,
— Не удивляйтесь, но мы знаем о вас очень многое… — Незнакомец распечатал пачку сигарет, чиркнул простенькой газовой зажигалкой. Пламя веселым бесенком выскочило между пальцев и опалило кончик сигареты. — Но нас совершенно не интересует ваша личная жизнь. Мы люди дела, а потому предлагаем вам конкретную работу.
— Что вы имеете в виду?
Великан пыхнул дымом, словно небольшой вулкан.
— Послезавтра в Думе будет рассматриваться проект о помощи Ирану…
— Оружием, вы хотите сказать?
— Вот именно. Мы хотели бы, чтобы вы поддержали проект и приобрели среди депутатов сторонников.
Подноготная иранского вопроса была известна в Думе ограниченному кругу лиц. Даже сам Заварзин не входил в число посвященных и узнал о проекте через Платонова. Генерал очень резко отзывался об этой идее, которая, по его словам, в случае ее воплощения сулила России большие неприятности От стран Запада.
— Вы как-то заинтересованы в этом проекте?
Наивный вопрос Заварзина вызвал у верзилы невольную улыбку.
— Разумеется. Думаю, не нужно объяснять вам весь механизм операции. Это долго, да вам и ни к чему: Остановлюсь только на основных моментах: мы напрямую вышли на людей из министерства обороны Ирана, и они предлагают нам за выполнение проекта очень неплохие деньги.
Верзила усмехнулся:
— Или, по-вашему, надо отказаться от больших денег? Хочу добавить, что если вопрос решится положительно, то от дохода с этой акции вы получите неплохой процент… Во всяком случае, на такие деньги вы сможете жить несколько лет, скажем, в Париже, ни в чем себе не отказывая.
Верзила умолк, бросил окурок себе под ноги и растоптал его каблуком.
— Возможно, меня и заинтересует ваше предложение, но вы мне так и не сказали, кого именно вы представляете.
— Ах вот оно как, кроме денег вас интересуют еще и фамилии! Извините за цинизм, — хмыкнул верзила. — А ведь есть такая поговорка — деньги не пахнут! Хорошо, я вам отвечу. Вы слышали что-нибудь о ворах в законе?
По спине Павла Петровича пробежал холодок — пренеприятнейшее ощущение.
— Предположим.
—Так вот, я один из них. Мы располагаем большими деньгами, большими возможностями и очень не хотели бы, чтобы наше сотрудничество стало разовой акцией. Мы за развитие долгосрочных отношений.
Заварзин слыхал о том, что уголовники общаются на своеобразном языке, называемом «феней» или «блатной музыкой». Но его собеседник говорил нормальным русским языком и больше смахивал на министра культуры, нежели на заурядного урку.
Подобную встречу могла организовать ФСБ — в «конторе» любят всякого рода театрализованные действа. Заварзин даже слышал о том, что уроки перевоплощения молодым чекистам дают чуть ли не профессора московских театральных училищ. От такого предположения Павла Петровича бросило в пот. Его правая рука слегка дрогнула, и он невольно опустил ее на колено, опасаясь, что верзила способен прочитать его мысли.
— Мне нужно подумать. Скажем, день.
Верзила отрицательно покачал головой.
— Вы даже не представляете, какое огромное количество людей задействовано в этом проекте. Мы с вами всего лишь пешки, и от нас ждут немедленного ответа. Поэтому времени у нас, точнее, у вас всего лишь полчаса. Или вы идете с нами до конца, или мы встаем с этой скамьи и каждый идет своей дорогой.
— Я уже решил, — поднялся Павел Петрович. — Мне кажется, что у нас с вами разные дороги.
— Очень сожалею, — удрученно покачал головой верзила и тоже встал. Он слегка оступился и задел плечом Павла Петровича. — Прошу прощения. Выходит, это наша с вами первая и последняя встреча. А жаль! Все могло получиться совсем по-другому. Желаю удачи.
Заварзин повернулся и поспешил по знакомой тропинке в сторону дома. У того места, где его встретил верзила, он замедлил шаг, ощутив непреодолимое желание обернуться. Не в силах совладать с собой, Заварзин посмотрел назад. Верзила возвышался на прежнем месте и, казалось, никуда не торопился. Взгляды их встретились, и тревожное предчувствие заставило сердце депутата Государственной Думы часто-часто забиться. Заварзин попытался взять себя в руки и с бодрым видом зашагал дальше.
Он не подозревал о том, что верзила, сделав вид, будто оступился, положил ему в карман плаща небольшой кусочек пластита с микродетонатором и приемным устройством. Сжимая в руке пульт дистанционного управления, великан с интересом наблюдал за тем, как Павел Петрович неуклюже перепрыгивает через лужи, опасаясь запачкать до блеска начищенные ботинки. Депутат остановился на краю тротуара и долго пропускал спешащие машины, не подозревая о том, что нужно бояться не автотранспорта, а маленького комочка в его собственном кармане. Заварзин чувствовал облегчение, на его лице промелькнула легкая улыбка — он уже видел себя сидящим на мягком диване в уютной гостиной с чашечкой душистого кофе в руке.
Сигнал догнал Павла Петровича в тот самый момент, когда он подходил к двери подъезда. Эхо охнуло в глубине подъезда, с первых этажей посыпались стекла, а то, что еще несколько секунд назад называлось Павлом Петровичем Заварзиным, разлетелось в радиусе пятнадцати метров.
Верзила достал из кармана телефон, неторопливо набрал номер и спокойно объявил:
— Объект ушел в аут. У меня не было другого выхода, слишком много я ему выложил.
Собеседник верзилы на другом конце линии с досадой выругался и прервал связь:
Глава 23
— Ответь мне, Коля, это все правда, что о тебе говорят? — с ужасом в глазах поинтересовалась Надя.
— О чем ты?
— Ну, будто бы ты убил несколько человек в «Фиалке».
— Какая глупость! Чего только не набрешут завистники! Сама подумай: если бы такое и вправду произошло и если бы все об этом узнали, я бы уже давно сидел в тюрьме!
