Времена изменились. Раньше было достаточно придумать красивую схему и найти правильную дорожку в Кремль. А теперь не знаешь, какому Богу молиться. Никто никому не доверяет, каждый тянет в свою сторону и ищет личный интерес.
«А вдруг Воронов прав и Ратов оказался более крепким орешком, чем ожидалось? — Морев почувствовал учащенное сердцебиение. — Как ни берегись, а все же бизнес вреден. Нельзя упустить инициативу. В один момент выпихнут из проекта. Не выйдет! Нужны запасные варианты, самые разные. Думал, что схема полностью отработана. Получается, что нет».
Очень кстати приближался отпуск, пусть и короткий. Морев с наслаждением представил, как будет устремляться вниз с заснеженных горных вершин, вдыхать пронзительный и слегка влажный альпийский воздух. Тогда придут новые мысли, они придадут блеск задуманному. А может, «умище» возьмет паузу, отдохнет, и новая идея появится уже в самолете. Бывает по-разному, но она обязательно придет.
Морев еще раз вздохнул, отправил в рот таблетку сердечного лекарства, которое принимал для снижения артериального давления ежедневно, и позвонил дочери:
— Ты не забыла, что мы завтра вылетаем в Куршавель?
— Папуля, только об этом и думаю.
— Уже собралась?
— Пока нет, ночь впереди.
«Не будет собираться. Да и незачем. Спросил ее просто так, для поддержания разговора. Голос вроде бодрый. Уже хорошо. Но опять поедет с подружками. Пора бы приличных молодых людей приглашать, а она все с девчонками тусуется. Или с гламурной шпаной, которую трудно отнести к мужскому сословию…»
Морев был заботливым семьянином и внутренне гордился этим, полагая, что распутство еще никому в бизнесе и в жизни не помогало.
О чем бы он ни размышлял, бизнес все равно был на первом месте, даже когда речь шла о членах его собственной семьи. Одно не мешало другому. Главное, начертить для себя круг занятий и увлечений, через который не следует переступать. Как в «Вие» Гоголя, когда Хома Брут нарисовал мелом круг, за которым бесновалась нечистая сила.
«У нас мелом не обойдешься. Тоже всяких чертей хватает. Хотя выглядят вполне пристойно, — подумал Морев. — Но это на первый взгляд».
Глава 14
Последний романтик
Когда утром я вышел на палубу, остров показался мне совсем другим, чем вчера. Большую часть острова покрывали темные леса.
Марика с нетерпением ждала встречи с Ратовым. Он казался ей необычным и словно скроенным специально для нее. Очень внимательный, деликатный, заботливый. Это особенно отличало его от самовлюбленных сверстников Марики, дешевых понтярщиков, которых особенно много в банке. Еще ничего путного не сделали в жизни, а уже всем пресытились. Реально их интересовали только деньги, но при условии, что можно разбогатеть, не особо напрягаясь.
Игорь был другой. От него веяло энергией. Причем он стремился преуспеть не путем унижения окружающих, не за чужой счет, а создавая нечто новое и полезное.
«Последний романтик», — с умилением думала о нем Марика.
Это восхищало и завораживало. И еще ей нравились его приколы. Ратов искусно, на разные голоса, умел представлять своих собеседников и рассказывать о событиях прошедшего дня с юмором, иногда неожиданным и довольно едким.
Она была прилежным слушателем и благодарным зрителем. Порой ей казалось, что все его будни состоят из смешных эпизодов. Если бы не постоянное напряжение и грусть в глубине глаз Ратова — как не растаявшие от слабого весеннего солнца льдинки.
Марика догадывалась, что не все просто и забавно в жизни любимого. Но даже если бы вдруг открылось, что он попал в тяжелую ситуацию, она бы не испугалась. Девушка уже знала по собственному опыту, что судьба может поменять все в одно мгновение. Полностью, кардинально, неотвратимо и трагично.
Наконец раздался звонок, и Марика побежала к входной двери. Ратов часто не пользовался ключом, когда знал, что она дома. Это еще означало, что он пришел с цветами или принес подарок.
Ожидание не обмануло Марику. Игорь вручил ей букет ее любимых роз и нежно поцеловал. Сбросив ботинки и переодевшись, он умылся и, пока Марика возилась с ужином на кухне, включил компьютер, чтобы просмотреть новости. Не удержался и заглянул в «ящик», где могла оказаться новая почта от Марины. Просто так, из любопытства.
Кровь бросилась в голову. На экране высветилось:
Ты давно не писал. Почему? Как поживает мой клон, вернее, твой?
Марина.
«Опять за свое, — поморщился Игорь. — Вот он, характер! Лишь бы опять ущипнуть».
Марина первой стала использовать термин «клон» применительно к Марике. Словно нащупала слабое место и била по нему всякий раз, когда ей становилось одиноко.
«Какая глупость! Хотя почему? — размышлял Ратов. — Я сам затеял эту игру. Даже всерьез надеялся, что можно полюбить живую картинку женщины, с которой не в силах расстаться. Понимал абсурдность — точной копии быть не может. И все равно попытался. Теперь стыдно об этом вспомнить. А Марина напоминает. Что она хочет сказать? Типа „Ты любишь меня, а не ее, даже не пытайся избавиться, никуда ты не денешься“?»
Из кухни доносился грохот посуды. Марика обладала редким даром: накрывая на стол, оглушительно стучать тарелками.
«А может, я люблю обеих? Они разные, хотя и очень похожи внешне. И обе мне дороги». Игорь не видел ничего аморального в том, чтобы одновременно любить двух женщин. Каждую по-своему. Означает ли это измену? Вот тут начиналось самое сложное.
Ратов почувствовал, что сейчас окончательно запутается.
— Ужин готов, — очень кстати сообщила Марика.
— Бегу, любимая!
На письмо Марины Игорь не ответил.
Уже после ужина и душа, набросив легкий халат, он на секундочку заглянул в компьютер.
Почему ты мне ничего не написал? Я волнуюсь. Тебя не обижают?
Марина.
Все замечательно. Правда, не могу понять, кто из нас клон.
Игорь.
Успокойся. Это совершенно не важно. Главное, чтобы тебе было хорошо.
Марина.
«Опять злится, — подумал Игорь. — Интересно, она пишет письма тоже по пути в спальню? Или Макс сидит рядом?»
На экране тут же появилось новое сообщение:
Кстати, Максу здесь не понравилось. Щи и котлеты надоели. Утверждает, что у меня испортился характер и срочно требуется смена обстановки. Он подписал контракт на работу в Мексике. Уезжаем завтра. Прощай.
Марина.
До свидания.
Надеюсь, что Мексика не обманет твоих ожиданий. Ты любишь экзотику.
Игорь.
Нет, я не люблю экзотику. Терпеть ее не могу. В отличие от тебя. Ведь ты предпочитаешь экстрим? Теперь мне все ясно. В «треугольнике» только один клон. И этот клон — ты.
Не скучай.
Марина.
Последнее слово все же осталось за ней.
* * *
Сразу после новогодней ночи ударили морозы. Москву завалило снегом, и по утрам с улицы раздавался скрежет лопат — дворники расчищали тротуары. Как в детстве, когда сонный Ратов с трудом просыпался и, не открывая глаз, собирался в школу.
На этот раз спешить ему некуда. Почти принудительно он, как и другие кремлевские чиновники, был отправлен в отпуск на все время праздников, хотя дел осталось выше крыши. Приходить в опустевшее здание Администрации казалось неприличным и вызывающим, и он предложил Марике хотя бы на несколько дней вырваться в подмосковный санаторий: покататься на лыжах, погулять по заснеженному лесу, поплавать в бассейне.
— У меня же экзамены, — возразила Марика, — и один день я дежурю в банке.
— Все успеем. Но если не хочешь за город, проведем каникулы дома, — схитрил Ратов.
«Лучше уступить, чтобы потом одержать победу».
— Ты все равно не дашь мне заниматься, — капризно надула губы Марика.
— Я буду подавать тебе еду в постель, — пообещал Ратов.
— Вот именно! Лучше на природу. Но при одном условии.
— Каком? — строго прищурился Игорь.
— Заедем к моим родителям, хотя бы на один день. Они приглашали.
Ратову ужасно не хотелось знакомиться с родственниками Марики. По крайней мере сейчас. Он вообще опасался таких посиделок. Во-первых, они всегда выглядят неестественно, и, во-вторых, инстинктивно Игорь опасался, что его незаметно «окрутят». Конечно, если он не захочет, то никаких «смотрин» не будет. Зачем тогда напрягать родителей и устраивать всю эту канитель?
Эти страхи он унаследовал со студенческих времен, когда попадал под прессинг энергичных девиц, спешивших любой ценой выскочить замуж.
«Но сейчас я — взрослый мужчина, Марику люблю. Можно и с ее родителями познакомиться. Но это уже серьезно. И лучше бы я сам предложил, а не она».
