— А кто его покрывает?
— Это отдельный вопрос. В любом случае тебя конкретно подставляют. Нужно сделать выбор из двух вариантов: ты против «Ферросплавов» и как бы с государством или ты за «Ферросплавы» и непонятно с кем.
— Какой вариант лучше?
— Оба хуже.
Сводка наружного наблюдения
Объекты «Грач», «Друг»
В 16 часов 20 минут «Друг» позвонил на личный мобильный телефон «Грачу» и предложил срочно встретиться в кафе.
«Друг» пытался шифровать разговор, не раскрывал названия кафе и настаивал, что встреча должна проходить не в служебном кабинете, а на нейтральной территории. Он опасается прослушки помещений, в которых проходят его беседы с «Грачом».
Кафе, предложенное «Другом», было установлено заранее, что позволило разместить сотрудников наружного наблюдения и подготовиться к слуховому контролю.
После разговора с «Другом» «Грач» почти сразу вышел из служебного здания и направился к месту встречи. В подземном переходе, ведущем к Маросейке, слонялся у киосков и пытался обнаружить слежку. Долго разговаривал с киоскершей, продающей периодику и книги. Ее личность установлена — индивидуальный предприниматель Полозкова. Подозрительных моментов не выявлено.
«Друг» уже ожидал «Грача» в кафе. Заметно нервничал.
Расшифровка разговора прилагается. Качество записи удовлетворительное.
* * *
Генерал Воронов быстро прочитал текст разговора Ратова с Сиротой и поморщился. Он не ожидал, что банкиру удастся раздобыть конфиденциальные сведения о дополнительных условиях кредита, полученного «Ферросплавами».
«Вообще зачем он лезет в это дело! И Ратов тоже хорош. Посмотрел бы официальные документы, подмахнул бы список, и все дела. Больше других надо?»
Так бывает в специальных операциях: начинаешь заниматься одной проблемой, а выходишь на другую — более важную и опасную. Невинное занятие — подумаешь, экая невидаль, вербануть какого-то Ратова — превращалось в экстремальный слалом с непредсказуемым финишем.
Владея документами, о которых не знал и сам Воронов, объект «Грач» превращался в потенциальную угрозу. Таких лиц устраняют или по крайней мере превентивно обезоруживают. А это уже совершенно другое задание.
— Соедините с Моревым, — распорядился Воронов.
— Слушаю вас, генерал. Есть новости?
— Добрый день. Возникли неожиданные обстоятельства. Нужно обсудить.
— Что-то не так? — не выдержал Морев.
— Вам не понравится.
* * *
— Согласитесь, генерал, я не обязан знакомить вас со всеми документами по сделке. — Морев был озабочен, но не терял присутствия духа и не собирался паниковать.
«Возможно, у него есть козыри, о которых мне неизвестно. Об особых условиях кредита, он, кстати, тоже помалкивал. Подставляет, барыга», — подумал Воронов.
— Да, это ваше право. Но ситуация оказалась сложнее, чем мы обсуждали при согласовании контракта, — дипломатично заметил генерал.
— Вы хотите отказаться? — Морев впервые стал выказывать признаки нетерпения.
«Терять такой контракт невыгодно и неразумно, — размышлял Воронов. — Можно прилично заработать. Но получается слишком высокий риск. Зашкаливает. Ратов — сотрудник Администрации президента. Статус другой. Ну и что? Охраны у него нет. К объектам повышенного интереса контрразведки он уже не относится. Вроде свой. Это упростит работу. Он вне зоны подозрений, но еще не попал в категорию особо оберегаемых лиц. Так называемая „серая зона“. Правда, цена ошибки возрастает. В случае промаха статус Ратова может сказаться не в нашу пользу. Это — факт».
Морев воспринял напряженное молчание генерала как готовность разорвать контракт. Это его не устраивало. Слишком много знает Воронов. В таких делах «вход — рубль, выход — два».
Наконец Морев не выдержал и, не скрывая недовольства, ядовито поинтересовался:
— Продолжаете операцию? Или как?
— Можно продолжить, но финансовые условия будут уже другие.
— Генерал, торговаться с вами не собираюсь. Вы должны понять суть вопроса. Если мы не получим госсубсидии, то «Ферросплавам» будет очень сложно. Мы не выдержим — банкротство и все вытекающие последствия.
«Звездец, другими словами. Чего уж скромничать».
— Вы хотите превратить Ратова в союзника? — невинно спросил Воронов.
— Почему бы и нет? От нашего предложения он не отказался. Согласится?
— Пока думает, но сильно сомневается. А теперь почитает документы и увидит, что «кидают». Он же не идиот. Жаль, что так неудачно складывается. Почти что договорились.
Воронов привирал, будто был уже близок к цели, но из-за новых обстоятельств операция срывается. Это отличалось от ранее изложенной им версии, но Морев ничего не заметил. Ему не понравился прозрачный намек Воронова, когда тот упомянул, что Ратова «кидают». Видимо, сказал не случайно. Звучит как упрек, что заодно попытались и его обмануть.
Неприятно. И опасно.
К тому же Морев привык думать о проблемах, требующих немедленного решения, а не копаться в деталях, относящихся к прошлому.
— Пусть этим занимаются ученые бездельники, всякие там собиратели черепков, — пренебрежительно говорил Морев, когда его внимание пытались привлечь к «истории вопроса».
— Ратов, видимо, понял, что если примет ваше предложение, то может подставить очень влиятельных людей. Тогда придется забыть о карьере. И это в лучшем случае. Неизвестно, как повернется, — продолжал незаметно, но настойчиво давить на психику Воронов.
— Как и для меня! Вопрос жизни и смерти. Вы-то сами это понимаете? Что мне конкретно нужно… Первое: чтобы Ратов засунул эти документы куда подальше и о них не вспоминал. Второе: чтобы он подписал предложение о включении «Ферросплавов» в список стратегических предприятий. Можете решить эти две задачи? Еще раз повторяю: я не торгуюсь! — с нарастающим раздражением говорил Морев.
Теперь он совершено не походил на вальяжного и доброжелательного предпринимателя. «Как сержант, который дрессирует новобранцев», — подумал Воронов.
— А если Ратов откажется?
— Придумайте, как этого избежать. Чтобы не смог отказаться. Хотел, но не мог!
Глава 16
Слабое звено
— Этого достаточно, капитан! — весело воскликнул Долговязый Джон. — Одного вашего слова достаточно. Я настоящего джентльмена, капитан, сразу признаю, будьте уверены.
Через два часа после тяжелого объяснения с Моревым Воронов собрал своих ближайших сотрудников, занимающихся «делом Ратова». Встреча проходила в одном из уютных особнячков, спрятавшихся в тихих переулках, петляющих между Сретенкой и Цветным бульваром. Здесь сохранились еще заповедные места, куда приезжали художники, чтобы писать с натуры московские дворики в стиле Поленова, деревянные крылечки и усадьбы мелкопоместных дворян с облупившимися фамильными гербами на фасадах.
«Предприятие» Воронова занимало двухэтажный дом с вывеской «памятник архитектуры», автомобильной стоянкой в проходном дворе и трепещущимся на ветерке флагом с непонятной символикой, но отчетливо различимым словом «фонд». Далее следовала не совсем разборчивая надпись, из которой внимательный наблюдатель мог догадаться, что обитатели особнячка не на шутку озабочены сохранением наследия — то ли духовного, то ли духового, но в любом случае не материального.
На первом этаже размещался пост охраны, в подвале — лаборатория, напичканная оперативной техникой, а под самым коньком крыши, в мансарде, располагался уютный зал для проведения заседаний и особо важных встреч. В случае необходимости в особнячке можно было поселить и «нужных людей», для которых был предусмотрен отдельный вход.
Устроившись за столом, покрытым зеленым сукном — настоящий послевоенный «сталинский ампир» (как, впрочем, и сам особнячок, стыдливо прикрывшийся потертым дворянским обличьем), Воронов заказал крепкий кофе. Он выпивал за день от пяти до десяти чашек свежемолотого кофе. Раньше взбадривал себя крепкими сигаретами и коньяком. Отказавшись от табачно-алкогольного допинга, по-прежнему нуждался в постоянном подстегивании и вопреки запретам врачей продолжал насыщать организм кофейными вливаниями.
Срочно вызванные сотрудники рассаживались по привычным местам, поглядывая на Воронова. Генерал быстро выцедил свой кофе, брезгливо отодвинул пустую чашку в сторону и без всяких прелюдий стал раздавать указания:
— Необходимо в сжатые сроки найти слабое звено у объекта «Грач». Просветить всю его биографию, каждый день, родственников, любовниц, друзей, деловые связи. Чтобы был как на ладони.
— Какое направление считать приоритетным? — спросил любознательный Мартынов. Он отвечал за связи с Министерством внутренних дел и всегда задавал много вопросов. Бывшие сотрудники контрразведки вели себя сдержаннее и предпочитали выяснять подробности у Воронова наедине. В сущности, это было проявлением недоверия даже к коллегам и данью профессиональной привычке — не обращать на себя лишнее внимание.
