но тут же получаю разъяснение:
— Нинку пытался у меня отбить, а теперь, похоже, запал и на эту.
Только теперь я разглядел, что рядом с его огромным животом примостился кто-то. Да у меня и в мыслях ничего такого не было, поскольку это закопчённое под южным солнцем нечто совсем не в моём вкусе — тощая донельзя, да и лицо совсем не впечатляет.
Оказалось, что это уже третья его жена — Нинки давно уж нет, а вторая недавно от него ушла, отсудив большую часть состояния. Видимо, от расстройства и обосновался Гарик на нудистском пляже, тут не станут тыкать в него пальцем — вот бедняга, вляпался по самое оно! Нет, здесь лиц не разглядеть на фоне изобилия других частей тела, раскиданных и тут, и там в самых разнообразных положениях.
Самое время высказать своё субъективное мнение, но не по поводу того, что здесь творится:
— Гарик, ты не прав! Это всё Нинкины выдумки про нашу связь.
— Не клевещи на мёртвых!
— Возможно, у неё была такая мысль, но я не способен разбить счастливую семью.
— Ну а Юле зачем тогда голову дурил?
Что называется, удар под дых…
— С ней и вправду неудачно получилось.
— Ещё бы! Муж погиб, а ты в кусты. Сколько раз тебе Нинка намекала, что Юля готова возобновить ваши отношения. А ты?
— Пойми, к тому времени всё перегорело. Да и не способен я простить предательство.
— Предать можно друга, родину и мужа, но ты-то тут при чём? Не было у неё перед тобой ни малейших обязательств. Или я чего не знаю?
В моих ушах возник стук той самой табуретки — это, когда мы с Нинкой остались переночевать у Юли, а там на кухне она с каким-то журналюгой… Как вспомню, так становится не по себе. Вряд ли Нинка Гарику об этом рассказала, но он так упёрся взглядом в мою переносицу, что я уже стал сомневаться в справедливости своих умозаключений. А от сомнения до покаяния всего лишь один шаг.
— Ну ладно, с Юлей был не прав, но уже поздно что-нибудь менять.
— Чего проще, позвони!
Вот стоило прийти на этот пляж, как опять… То Нинка уговаривала, теперь этот!
— Нет, не смогу! У меня теперь другая жизнь, а строить семью на развалинах прошлого — для этого я уж точно не гожусь.
Гарик возражает:
— Но у меня же получилось!
— То ты, а это я.
Других аргументов не нашлось, но, к счастью, Беата подскочила:
— Пойдём! Если ещё на минуту здесь останусь, меня ожидает полное разочарование в перспективах рода человеческого.
Я ничего не понял, поэтому и спрашиваю:
— А нельзя попроще?
— Слишком много мяса, причём совершенно несъедобного.
Она смеётся, а я и впрямь в шаге от того, чтобы стать вегетарианцем.
Гарик так и остался сидеть с открытым ртом, не отводя взгляда от Беаты, а мы поспешили к выходу с территории пляжа.
Беата всё выспрашивала:
— Что это за мерзкий тип? И какую Юлю он упоминал?
Хороший у неё слух, что очень важно для певицы! Пришлось как-то объяснить:
— Это призраки из прошлого.
— У тебя с ней что-то было?
— Сам не знаю. То ли было, то ли нет.
— Как это?
— Если на старости лет захочешь пересчитать всех своих любовников, поймёшь, что это непростая задача.
Видимо, Беата сразу же начала подсчёт, поэтому с таким вопросом больше ко мне не приставала.
Уже позже, когда решили пообедать в ресторане, Надя всё удивлялась, почему я ничего не ем, только пью шампанское бокал за бокалом:
— Ты не заболел?
— Что-то вроде этого. Короче, я сегодня на диете а ля шампань.
Название им понравилось, позже проверили такой способ питания на практике, но оказалось, что девичьи желудки для этого не очень приспособлены. Ну а мне в самый раз, особенно после разговора с Гариком.
Глава 20. Тихий ужас на Таити
Когда-то, ещё лет двадцать назад, я решил — если всё надоест, если пойму, что пришла пора собираться в последний путь, отправлюсь на Таити, причём билет возьму в один конец. Там и отдам богу душу, а прах попрошу развеять над Тихим океаном. Но получилось всё не так — Беату и Надю вместе с трио музыкантов пригласили туда на гастроли, ну а меня как бы в нагрузку — на этом Надя настояла, иначе отказалась подписывать контракт.
Чем они приглянулись хозяину кафе «Урбан», мне неизвестно — скорее всего, хотел таким образом завлечь в это не слишком популярное заведение любителей джаза из числа туристов. Тут он явно просчитался — туристам экзотику подавай, а джазовых клубов предостаточно и в Европе, и в Соединённых Штатах. Но истинная причина была далека от музыки — один из местных «князьков» положил глаз на одну из моих подруг. Это выяснилось во время вечеринки в его загородном доме — её устроили за день до первого концерта. Однако всё прошло вполне благопристойно, никто не позволял себе никаких вольностей по отношению к очаровательным певицам. Вернулись мы в свой отель вполне довольные оказанным приёмом.
Наутро, пока я ещё спал, Надя вышла за покупками — так она Беате сказала. И всё — что называется, с концами! Вечером нам выступать, а Надя куда-то запропала, даже телефон не отвечает — каждый раз одно и то же: «абонент недоступен». Это всегда неприятно слышать, ну а тут возникают самые ужасные мысли: похитили, убили, утонула… Марио поднял на ноги всю местную полицию, но пока безрезультатно. Таитяне вообще-то весьма благожелательно относятся к приезжим, вот и хозяин отеля, где мы снимали номера, желая нам помочь, высказал предположение:
— Вполне возможно, что вождь племени, обитающего на одном из полинезийских островов, решил пополнить свой гарем.
В этом нет ничего удивительного — практически у каждого мужчины, вне зависимости от того, как сложилась его личная жизнь, бывают минуты, когда он позволяет себе помечтать о собственном гареме. У мусульман этот вопрос решается просто — если ты способен материально обеспечить всех своих наложниц, почему бы не создать гарем? Но ведь сторонников ислама во Французской Полинезии кот наплакал.
Пришлось выступать вдвоём с Беатой — это, конечно же, совсем не то. Но Беата перед началом выступления обратилась к публике, разъяснила ситуацию и попросила оказать содействие в поисках пропавшей, а для этого пустила по рукам её фотографию. Понятно, что изображение на картинке не может заменить певицу, но Беата исхитрилась — пела так, словно бы одна в двух лицах. Публика была довольна нашим представлением,
