В дорожном инциденте я поранил шею. Нужно было накладывать шов, и я отправился в частную клинику, до сих пор помню название — «Розье».
Это было мое первое посещение частной клиники, и вернулся я оттуда восторженным.
Сначала миловидная дама спросила меня, какую музыку я предпочитаю: легкую или классическую. Я ответил: «Легкую». На меня надели наушники, и я услышал голос Мирей Матье. Потом пришли две очень миловидных сестры, обе с большими добрыми глазами, одна полила мою рану какой-то прохладной голубой жидкостью, другая дала подышать чем-то, потом начала гладить по руке. Пришел доктор в голубых перчатках, он погладил меня по голове, представился «доктор Фердинанд Ристаль» и начал заниматься раной. Первая сестра закрыла мне глаза душистым платком, а другая принялась гладить мне колени. Это продолжалось минут пять. Потом мне открыли глаза. Доктора уже не было, и мне принесли кофе.
Такой сервис ошеломил меня.
Через несколько лет в мидовской поликлинике в Москве хирург спросил меня:
— Кто тебе так безобразно сделал шов?
— Доктор Фердинанд Ристаль из клиники «Розье», — гордо ответил я.
— Ну и эскулап! У нас такого из деревенской больницы выгнали бы.
Шов был действительно сделан безобразно. Долго не заживал. Из-за него я начал носить бороду.
140. За рощей глас
Саша Авдеев однажды меня оборвал:
— Ты говоришь «видал», «слыхал». Это неграмотно. По-русски надо говорить «видел», «слышал».
И предупредил:
— Не обижайся. Если еще раз скажешь, я тебя поправлю в грубой форме.
И попался Саша на домашнюю заготовку.
Однажды в большой компании я отчеканил:
— Я слыхал, что…
Саша строго меня оборвал:
— По-русски надо говорить «слышал».
— А как же Пушкин? — возразил я. — Он плохо владел русским языком?
И процитировал:
Слыхали ль вы за рощей глас ночнойПевца любви, певца своей печали?Когда поля в час утренний молчали,Свирели звук унылый и простой.Слыхали ль вы?
Все дружно засмеялись. Будущий министр культуры был посрамлен.
Недавно я узнал, что Саша Авдеев будет назначен послом в Ватикане.
Ничего не имею против. Сашу я хорошо знал. Знал и его маму, Симу Марковну, врача поликлиники Союза писателей. Я был первым начальником его жены Гали, урожденной Мустафаевой.
Одно забавно. Еврей-посол с женой-мусульманкой защищают интересы русской православной церкви при католическом престоле. Как теперь говорят, круто.
Один только вопрос: почему обошли буддистов?
141. Переходи на пиво
Когда мы с женой в первый раз поехали в Сахару, там пошли дожди. Все дороги затопило. Выбрались мы оттуда с трудом.
Я написал об этом своему приятелю Игорю Коновалову, будущему председателю «Интуриста», тот ответил:
— Затопило Сахару. Понял. Если утром увидишь у кровати льва, переходи на пиво.
142. Дипломат и директор
Для того, чтобы растаможить товар в Алжире, требовалось разрешение Министерства иностранных дел. Получение такого разрешения затягивалось на несколько недель. Многое зависело от клерка министерства. Мы решили познакомить с этим клерком нашего нового дипломата В. Пейтуса. Дела сразу пошли хорошо. Однажды Пейтус пригласил его в ресторан. Гуляли всю ночь.
— Он мне обещал оформлять разрешения за один день, — радостно отрапортовал Пейтус.
Вероятно, так и получилось бы, если бы этого клерка на следующий день не выгнали из министерства. За пьянку. Вскоре пришлось отправить домой и Пейтуса. По той же причине.
Через много лет я встретил его в Москве. Он оказался директором комиссионного магазина, где продавали картины.
— Старик, я тебе приготовлю прекрасную картину по дешевке. Всего за полторы тысячи.
При моей зарплате в 260 рублей полторы тысячи дешевкой не казались. Очевидно, на посту директора комиссионного магазина бывший дипломат утратил связь с реалиями мидовского бюджета.
143. О скорости
Однажды мы: замсекретаря парткома С. Пешков, секретарь профкома Слава Хоменков и я — поехали в двухнедельную командировку по Алжиру.
Во время переезда из одного города в другой у Славы схватил желудок. За рулем сидел С. Пешков.
— Немедленно останови машину, — потребовал Слава.
— Здесь открытое место, — резонно возразил Пешков. — Доедем вон до той рощи, там и остановлю.
— Останови, я быстрее добегу.
Добежал.
144. Наших не проведешь
Мой приятель Эдик Родкин оказался в Ливии, в стране, где алкогольные напитки запрещены. В Алжире со спиртным проблем не было. И я, когда случалась оказия, пересылал ему спиртное со стюардессами. Просто так послать было нельзя: ливийские таможенники тщательно проверяли ручную кладь. Поэтому, по совету знатоков, я прибегал к хитрости. Брал пакет из-под молока, наливал в него водку и заклеивал скотчем; потом клал пакет на дно термоса с широким горлышком и доверху заливал кофе. Ливийские таможенники просили открыть термос и убеждались, что никакого алкоголя там нет.
Однажды, очевидно, прознав про нашу хитрость, один таможенник решил поиздеваться. Он взял нечто похожее на шило и проткнул пакет. Водка растеклась по термосу и смешалась с кофе. Он победно улыбнулся и ушел.
— Ну как? — спросил я Эдика через неделю по телефону.
— Блеск! — ответил он. — Мы добавили лимон и поставили на пару часов в холодильник. Присылай еще.
Наших не проведешь!
4.3. Наши в Алжире
145. Коньячная аллея
В местечке Бумердес, недалеко от дома, где проживали советские преподаватели, был небольшой парк, одну из аллей которого преподаватели называли «коньячной». Называли они ее так потому, что там росли… лимоны. Преподаватели приносили с собой коньяк, а в качестве закуски использовали снятый с ветки лимон.
Когда один новичок принес бутылку водки, его остановили:
— Тебе, голубчик, не сюда. Тебе надо на огород.
146. Однография и парнография
Секретарь парткома группы военных специалистов в Алжире докладывал на активе:
— У некоторых переводчиков над кроватью висят фотографии как однографического, так и парнографического характера.
Он был убежден, что «парнография» — это когда голая пара, а если голая женщина одна, то это «однография».
Возражать я не стал.
147. О пользе спирта
Спирт в то время продавали в Алжире во всех аптеках совершенно свободно, и советские специалисты этим пользовались.
Однажды один дотошный аптекарь поинтересовался у доктора В. Лисицына, зачем тот берет такое большое количество спирта:
— Что вы с ним делаете, доктор?
На что доктор, мой товарищ еще по школе, спокойно ответил:
— Я протираю им ванну, перед тем как налить туда воду. Это необходимо для полной дезинфекции. Разве вы так не делаете?
— Делаю, делаю, — ответил смутившийся аптекарь.
148. Непорочные стюардессы
Прилетавшие к нам экипажи «Аэрофлота» оставались в Алжире на сутки. Их размещали в какой-нибудь загородной гостинице, желательно на берегу моря. Там они ждали свою смену.
Однажды я приехал к ним в курортный городишко Мадраг читать лекцию об Алжире.
В конце лекции я рассказал, что город этот особенный. Это единственный населенный пункт в стране, а может быть, даже в мире, где разрешается ездить на машинах без номерных знаков. Еще со времен французов здесь располагаются дома свиданий и при въезде в город машины встречают мальчишки, которые продают матерчатые чехлы для того, чтобы закрыть номер.
Через день ко мне явился представитель «Аэрофлота» в Алжире:
— Зачем ты рассказал все это нашим стюардессам?
— Они у тебя такие непорочные? — удивился я.
И он мне объяснил:
— В прошлом году я расселил экипаж в хорошей гостинице в горах. Я не знал, что она используется как дом свиданий. Ну и к нашим девчонкам ночью стали стучаться клиенты. Стучались настойчиво. Те в Москве пожаловались, и мне влепили выговор. И ты теперь… Подумают, что я специально расселяю стюардесс в публичные дома.
Я обещал больше не развращать стюардесс. И не развращал. Но однажды после лекции ко мне подскочили две стюардессы:
— Нам рассказывали, что здесь рядом есть город, где не нужны номерные знаки. Расскажите, пожалуйста, это так интересно. Вы нас туда не свозите?
149. Как чистить обувь хреном
В Алжире не было хрена, и мы привозили баночки с хреном из Москвы. А одна переводчица, Ира Гуляева, привезла корни хрена. На таможне элегантный офицер поинтересовался, что это. Ира, модно одетая молодая женщина, начала ему объяснять, что из этих корней готовят приправу, похожую на горчицу. Офицер брезгливо двумя пальцами поднял корни:
