На месте всей этой роскоши ныне громоздились голые скалы с острыми зазубренными вершинами. Раньше это были круглые сияющие вершины с ледниками и горными речками. Сейчас в солнечном ярком свете они торчали, как обглоданные кости. Край, некогда благодатный и процветающий, превратился в пустыню. Только на волнистых холмах, куда не ступала нога золотоискателя, сохранились массивные дубы, укрывавшие под своими ветвями заманчивые островки тени. Речка, сбегавшая с гор, текла по окраине Валлидейла, образуя в низовьях чистые, спокойные заводи, а затем кружила вокруг безобразных голых вершин. Там и сям были срезаны ветки и побеги, расчищено пространство под огороды и виноградники. Местами весело зеленела листва подрастающих фруктовых деревьев. Кое-где были видны попытки возродить землю, посадить и фруктовые сады.
Я нашел автостоянку и зарегистрировался, предъявив водительские права на имя Дональда Лэма. Я сделал это намеренно: позднее, в случае необходимости, я смогу отчитаться перед полицией за каждый мой шаг. Мне не хотелось прикрываться вымышленным именем, создавать впечатление, что я чего-то опасаюсь.
Я приехал работать.
Люди, жившие сейчас в этом городе, горькой ненавистью ненавидели золотоискателей. Те, кто раньше владел землей, получили свои денежки и отправились в большие города. Золотодобытчикам, продолжавшим свое дело, нужны были прежде всего игорные дома, магазины, торговавшие техникой, и офисы. Магазины были передвижными, офисы сейчас пустовали. Город больше напоминал кладбище. Жители выглядели удрученными, подавленными, апатичными. Казалось, они потеряли надежду на крупный выигрыш и продолжали двигаться и что-то делать только по инерции.
Никто не мог сказать мне, где искать документы компании, занимавшейся добычей золота. Главная контора почему-то находилась совсем в другом месте. Бухгалтерские книги исчезли, точно так же, как и служащие и техническое оборудование.
Я хотел найти кого-нибудь из старых работников компании, оставшихся в городе. Владелец бакалейной лавки сказал мне, что, кажется, старик-холостяк по имени Пит работал на эту компанию, когда земли еще не были полностью истощены. Бакалейщик не знал ни фамилии Пита, ни его точного адреса, только указал приблизительно направление: его лачуга находилась где-то за городом с милю вниз по реке, на небольшой полоске земли, где уже никто не работал. Время от времени он приезжал в город за покупками, расплачивался наличными, но обычно ни с кем не вступал в разговоры, и никто не знал подробностей его житья-бытья.
Я выяснил, что новая компания собирается использовать самую современную технику для обследования подножий скал и переноски плодородной почвы на их вершины. Одни из старожилов утверждали, что, если даже это удастся, пройдут годы, прежде чем земля снова начнет родить. Другие придерживались более оптимистичного мнения. Слушая все эти разговоры и споры, я пришел к выводу, что не сумею выудить из жителей ничего для себя полезного, и решил повидать Пита.
Уже темнело, когда я нашел его хижину, служившую когда-то временным жильем и конторой для золотоискателей. Половина окон в доме была забита жестью – ее Пит добывал из старых пятигаллонных канистр из-под нефти.
Ширококостный и худой, Пит нес на своих плечах груз шестидесяти с лишним лет, собираясь вскоре перешагнуть порог следующего десятилетия. Судя по внешности и по фамилии – Диггер, – он все еще следовал ранее взятому в жизни курсу.
– Что вам угодно? – осведомился Пит, указывая на скамью ручной работы, стоявшую у полуразрушенной плиты, по-видимому выброшенной кем-то на свалку как ненужный хлам. Однако плита топилась, и на огне закипала кастрюля с бобами.
– Я пытаюсь разузнать кое-что об истории этого края.
– Для чего вам это нужно?
– Я писатель.
– О чем вы пишете?
– Об истории золотых промыслов.
Пит вытащил изо рта трубку и ткнул ею в направлении Валлидейла:
– Там вам все расскажут.
– Нет, от них ничего толкового не добьешься.
Пит многозначительно кашлянул.
– Безмозглое стадо, – пробурчал он.
Я разглядывал его хижину.
– Уютное у вас жилище.
– Мне подходит.
– Как случилось, что этот кусок земли оказался нетронутым?
– Им пришлось оставить эту землю в покое, чтобы сохранить в целостности речку, орошавшую участки, где они работали. Они хотели пройти вокруг и соорудить дамбу, чтобы позже вернуться сюда. Но так и бросили это дело.
– Как велика эта полоска?
– С полмили длиной и пара сотен ярдов шириной.
– Здесь приятная местность. Она выглядела так же и до прибытия золотоискателей?
– Совсем нет. Это была невозделанная земля, которая обрабатывалась вручную. Старые клочки земель, оставленные чинками[5], все еще сохранились. Это небольшие участки – по четыре или по пять футов. Подальше, в долине, тоже была прекрасная земля до того, как за нее взялись золотодобытчики.
– Ваш кусочек мне тоже нравится. Подъезжая, я вспугнул кроликов.
– Кроликов здесь достаточно. Иногда употребляю в пищу. – Он кивнул на изрядно заржавевшее ружье двадцать второго калибра, висевшее на стене. – Оно неприглядно снаружи, но внутри – как зеркало.
– Кто владеет землей?
Глаза Пита сверкнули.
– Я.
– Превосходно. Жить здесь гораздо лучше, чем в городе.
– Да, это так. Фактически город умер, а это местечко в полном порядке. Как вы его разыскали?
– Кто-то в городе подсказал, посоветовал отыскать человека, который сможет рассказать кое-что интересное о добыче золота.
– А что бы вам хотелось узнать?
– О, просто самые общие факты.
Пит снова ткнул черенком трубки в направлении Валлидейла:
– От тамошних людей меня тошнит. Я с самого начала знал, к чему приведет этот проклятый бизнес. Земля вокруг, когда ее обрабатывали лошади, была плодородной. Страна занималась сельским хозяйством и процветала. Но позже пришли те, кто предложил работать с помощью драги. Многие коренные жители считали, что у них ничего не получится. Пришлые похоронили было эту идею, но вдруг оказалось, что она оправдывает себя. Люди словно взбесились. Земля росла в цене. Владельцы крупных поместий воздерживались от продажи, надеясь, что цена подскочит еще выше. Торговая палата по уши увязла в этих делах. Они пресмыкались перед золотодобытчиками и вывернули весь город наизнанку, поставили его на колени перед пришлыми. Все, кто хотел работать, получили работу. Кроме того, компания привезла еще кучу людей. Город был охвачен золотой лихорадкой. Торговцы взвинчивали цены на все виды товаров. Никто тогда не задавался вопросом, с чем останется город, когда компании прекратят свою деятельность.
Ну, спустя какой-то срок все определилось. Пташки, владевшие крупными участками земли, решили, что наступило подходящее время для продажи земли. Продавались дома и участки под застройку. Но покупатели так не считали. Золотодобытчики всячески сбивали цены. Даже Торговая палата не хотела смотреть в лицо фактам. Она поддерживала общий дух стяжательства, рассчитывая, что скоро здесь пройдет железная дорога и город превратится в крупный железнодорожный центр. Власти продолжали делать ставку на разрушителей природы. Много было всякой чепухи, брехни, ажиотажа. Затем все рухнуло, покатилось под гору. Результаты вы видите. Теперь все проклинают компании, испоганившие земли, уничтожившие город.
– Сами вы тоже работали в компании?
– Ага.
– Когда вы стали там работать?
– Как только появились драги. Я проводил разведку на этом участке.
Бобы на плите забурлили, пар приподнял крышку. Пит встал и сдвинул кастрюлю на край плиты.
– Все, что вы рассказали, очень интересно, – похвалил я.
– Вы писатель, кажется?
– Да. Если вы хотите заработать несколько долларов, я охотно проведу с вами вечерок, чтобы получить еще кое-какие сведения, ощутить, так сказать, местный колорит.
– Сколько дадите?
– Пять долларов.
– Согласен.
Я вручил ему пять долларов.
– Останетесь ужинать?
– Я бы не против.
– Ничего особенного у меня нет, кроме бобов, оладий и сиропа.
– Подойдет.
– Вы случайно не инспектор по охране дичи?
– Нет.
– О’кей. Тогда могу признаться, что у меня есть парочка перепелов, уже приготовленных. Они хранятся в холодном виде. Давайте закусим, а потом потолкуем.
– Вам помочь?
– Нет, не надо. Только пересядьте в другой угол, чтобы мне не мешать.
Я наблюдал, как он готовил ужин, и поймал себя на том, что испытываю чувство, похожее на зависть. Хижина была бедной, но опрятной и уютной. Все здесь было аккуратно прибрано, всему находилось свое место. Шкаф и буфет были сделаны из деревянных ящиков: в каждом из них прежде находились две пятигаллонные нефтяные канистры. Пит водрузил ящики друг на друга и закрепил гвоздями.
Ужин был без масла, но все блюда были превосходны. Бобы с чесноком, питье, издававшее приятный запах, приготовленное, как объяснил хозяин, из светлого и темного сахара с добавлением кленового сиропа. Внушительной величины оладьи шипели на огромной сковороде. Пит переворачивал их, встряхивая и подбрасывая. Перепела, испеченные на древесных углях, были разогреты на плите и поданы с аппетитной подливкой. Пит рассказал мне, что убивает дичь, когда охотничий сезон заканчивается, удаляет шкуру, голову, ноги, внутренности, готовит на огне и сохраняет впрок в таком месте, которого не обнаружит ни один пронырливый инспектор.
