— У нас никогда не будет достаточно кораблей, чтобы воевать с британцами, — предположил он.
Дин рассмеялся:
— Да мы и не собираемся воевать с Британией. Японцы — вот о ком нам следует беспокоиться.
Роберта удивила озабоченность Дина по поводу японцев. Но когда он стал вникать в политические проблемы Китая — в Шанхае и на юге все разговоры крутились в основном вокруг торговли и частной жизни известных людей, — то скоро осознал, что адмирал был, вероятно, прав.
Япония тоже испытала тяжесть руки западного империализма в последние тридцать лет, начиная с высадки американского адмирала Перри в 1853 году. И японцам пришлось пережить бомбардировки с британских кораблей, после чего согласиться на концессии. Но японцы реагировали по-иному, нежели маньчжуры или китайцы, которые пытались организовать национальное сопротивление и потерпели сокрушительное поражение. Когда гордые самураи поняли, что их устаревшее оружие и военная система не оставляют надежды на победу в соперничестве с варварами, они осуществили революцию. Сегун, этот устраивающий варваров всевластный генерал, правивший островной империей от имени Микадо — императора — шестьсот лет, был отстранен от власти, а император восстановлен во всех правах и привилегиях.
А императором стал не робкий старец, а храбрый молодой Мацухито. Возрастом не старше Роберта, он решительной рукой втащил нацию в XIX век, изучая и используя все лучшее, что отыскал в европейском опыте. Мацухито позаимствовал политическую систему у Германии, законодательство у Италии, принципы военно-морской подготовки у Британии, военную теорию у Франции — и не сомневался, когда менял французских инструкторов на немецких после поражения Франции в 1870 году. Под руководством Мацухито Япония превратилась в очаг бурного развития промышленности, прогресса и... территориальных амбиций. К 1884 году японцы установили протекторат над островами Рюкю, которые платили дань Трону Небес с древних времен. Теперь они намеревались двинуться на Корею — королевство-отшельник, — опять же с незапамятных времен слугу китайских императоров.
Ланг вместе с Робертом и Дином был вызван в Пекин, чтобы встретиться с Ли Хунчжаном и выслушать пламенную речь императрицы. Для Роберта выпал случай еще раз попасть в императорскую постель, к его огромному удовольствию. Однако Цыси уже не была расслабленной любовницей, как три года назад.
— Они хотят войны, — заявила императрица. — Ладно, тогда я — тоже. Мы, конечно же, не можем уступить японцам. Мой флот готов к войне, Роберт?
— Нет, ваше величество, не готов. — Хотя они и приобрели пару паровых кораблей, но юноша знал, что японцы имели их куда больше.
Цыси сверкнула глазами.
— Ты такой же пацифист, как твой отец. И как маршал Ли.
— Я предпочитаю быть реалистом, ваше величество. Нам нужны более крупные и современные корабли, чем у японцев, и числом поболее, чтобы иметь какую-либо надежду на успех.
Негодующий взгляд Цыси упал на Роберта, и глаза ее постепенно потеплели.
— Если так, у тебя будут эти корабли. Но пока...
Он с другими морскими офицерами присутствовал на заседании Верховного совета, где обсуждалась обстановка, сложившаяся вокруг Китая. Цыси вела заседание, переводя взгляд с одного лица на другое.
— Японцы не проявляют себя открыто, — сообщил Ли Хунчжан, — но они методично наращивают свои силы и провоцируют волнения. Все идет по классическому сценарию, ваше величество. Скоро следует ожидать восстания, во время которого будет убит японец, и Токио потребует права вмешательства в дела правительства Кореи.
— И тогда мы должны будем послать войска, — сказала Цыси.
— Они воспримут это как повод для войны, ваше величество, — мягко заметил Ли, — а мы не готовы к войне. Даже с японцами.
— Уж не хотите ли вы сказать, что мы вообще ничего не можем предпринять?
— Мы можем переиграть японцев в их же собственной игре, — раздался спокойный голос.
Все головы повернулись к говорящему — невысокому, несколько полноватому и весьма молодому армейскому офицеру.
— Ждите своей очереди, Юань, — пробормотал Ли.
— Пусть говорит, — распорядилась Цыси. — Как ваше имя?
Офицер встал.
— Меня зовут Юань Шикай, ваше величество.
Цыси нахмурилась: молодой человек был китайцем, о чем свидетельствовало его имя и «поросячий хвостик». Она строго взглянула на Ли.
— Полковник Юань — один из наших лучших офицеров, ваше величество, — сказал Ли. — Я пригласил его на заседание, потому что у него есть соображения, которые могут пригодиться.
— Соображения? — Цыси вновь обратила свой взгляд на полковника.
— Направьте меня в Сеул, ваше величество, — сказал Юань, — начальником китайского гарнизона.
— Вас? И сколько воинов-маньчжур?
— Я не прошу дополнительных, людей, ваше величество. Тех, что уже сейчас находятся в Корее, будет достаточно. С вашего позволения я буду их знаменным.
Взгляд Цыси прошелся вдоль стола, так как среди присутствующих возникло движение и ропот. Маньчжурские гранды были явно возмущены наглостью молодого человека.
— Ответьте, полковник Юань, — сказала Цыси, — сколько вам лет?
— Мне двадцать пять лет, ваше величество.
— Вы метите очень высоко для такого молодого человека.
— Если не целить высоко, ваше величество, не поднимешься вообще.
Цыси почти улыбнулась.
— Если целить слишком высоко, полковник, велика вероятность упасть. — Ее взор еще раз прошелся по комнате. — Я выполню ваше желание и назначу командующим и полномочным представителем при дворе короля Кореи. Но цельтесь хорошенько, полковник, если вы промахнетесь и японцы овладеют ситуацией, прощайтесь с головой.
Юань поклонился. А Роберт тем временем размышлял, пригласит ли императрица, с ее пристрастием к молодым людям, полковника в постель.
Юань Шикай оправдал доверие своей императрицы. Когда предсказания Ли Хунчжана сбылись и в начале года японцы, спровоцировав инцидент, в котором погиб их соотечественник, попытались захватить власть, молодой полковник действовал блестяще. Смело похитив корейских короля и королеву, он принудил их подписать новый договор, подтверждающий верховенство Китая. В рапорте о своих действиях он подписался: «Последний из знаменных».
— Нахальство с его стороны, — проворчал Чжан Цзинь. Только маньчжур мог быть знаменным, кроме... — Он считает себя главнее любого из ваших солдат.
Но Цыси улыбнулась.
— Хотелось бы надеяться, что у нас наконец появился генерал, который способен со временем заменить Ли Хунчжана, — сказала она.
То, что Япония продолжает искать новые пути экспансии за счет, как считало руководство этой страны, угасающей Империи Дракона, ни у кого не вызывало сомнения. Не имея военного флота, Китай был беспомощен перед нахальными островитянами.
— У ее величества есть власть, — жаловался Дин, — чтобы изменить Китай по японскому образцу. Наша самая населенная страна в мире по желанию Цыси могла бы превратиться в могущественнейшую на планете державу. Но императрица не использует всю полноту своей власти.
— Я подозреваю, что Цыси считает Китай уже и сейчас самой мощной державой, — предположил Роберт.
Он прекрасно знал, что положение императрицы было далеко не таким прочным, как у императора Мацухито. В глазах многих людей она удерживала власть незаконно. Блюстители нравов и знатнейшие мандарины выжидали, причем с долей нетерпения, а подчас и с тайными планами, как она себя поведет с приближением самостоятельного возраста императора.
Вскоре помимо проблем с японцами возникли еще и трудности с французами. Несмотря на компенсации и казни французы не переставали вспоминать тяньцзиньскую резню, выжидая случай прибегнуть к дипломатии канонерок и откромсать себе кусок китайской территории, и предпочтительно побольше. После сокрушительного поражения в войне с Германией Франция постепенно восстанавливала силы и испытывала желание поиграть мускулами. Французы нашли данный момент подходящим.
Франция давно вела торговлю с государствами Индокитая — Вьетнамом, Лаосом и Камбоджей, расположенными на самой южной оконечности Азии. Эти страны с незапамятных времен считались частью Китайской империи и регулярно присылали дань Трону Небес. Теперь французы убедили местных королей заключить с ними договор, закрепляющий верховенство Франции. Париж негодовал, а вьетнамцы продолжали слать дань Пекину. В результате в 1884 году французы предприняли полномасштабное вторжение во Вьетнам. Весь Китай кипел от возмущения, а Цыси, как всегда в последнее время, была самым воинственно настроенным человеком в империи. Она объявила мобилизацию и послала войска, куда только могла. Но все безрезультатно. Несмотря на все попытки Лю Юнфу, бывшего тайпинского генерала, которого Цыси послала командовать войсками во Вьетнаме, французы неуклонно добивались своего.
