— Егор?! Что опять случилось?! Откуда здесь это?!
— Все вопросы к нему, — ткнул я пальцем в стоящего здесь же, на крыше, Ловеласа. Тот демонстративно смотрел куда–то вдаль. Гордо и оскорблённо.
Выводок запаниковал, заметался. Справа по их позициям тоже прошлась латная конница.
— В бой! — заорал я и ринулся с крыши на помощь мертвецам.
К рассвету всё закончилось… Обугленный мох дымился. Уцелевшие после избиения твари Выводка разбежались. Войско Еммануила выжгло поле дотла, камни Твердыни потемнели от пламени. Вернулись с кладбища павшие.
Мы вошли в ворота крепости, как победители. Солдаты с факелами совали пылающие свёртки во все щели, выжигая возможную дрянь севера. Даже гордые рыцари не гнушались поджогами. Ушан же и СемьКотов с видом заядлых пироманов сливали ману только на огонь, по несколько раз проходя одно и то же место.
Под стенами Твердыни в повозки собирали камни, чтобы отвезти их к портальной и завалить выход.
От армии Райволга осталось не больше трех десятков тварей. Тёмный бард выжил, и сейчас стоял рядом со мною пока его подопечные помогали тягать булыжники и отломанные куски крепостных стен к отбитому лагерю.
— Это… А чё дальше? — спросил я, задрав голову и глядя на врата в рейд. — Какой план?
— Заходим… — сказал Головастик. — Нельзя терять время.
Слева и справа от нас замерли игроки других фракций. Неполных.
— Это… Вот так просто? Заходим и всё? — не поверил я.
— А чего ждать? — повернулся ко мне шаман. — Егор. Мы дошли. Теперь дело за малым.
Я покосился на светлолесцев и айвалонцев:
— Спасибо, ребята.
— Удачи, — сказал ШпалернаяДва. Чуточку угрюмо. Клюка подмигнула мне. Ломоносов буркнул что–то себе под нос, но получил тычок от Жиробаса.
— Помните договор, — громыхнул монах. — Не забудьте про остальных…
— И всё–таки это не честно! — возмутился Ломоносов. — У них фора. Когда ещё наши вернутся?
— У вас тоже фора, — сказал Ушан. — Вас хотя бы десять. Мы здесь для того, чтобы вышел хоть кто–нибудь. Помнишь?
Чародей Светлолесья умолк.
Головастик уже растворился в воздухе, войдя в Твердыню. За ним последовали остальные. Последним вошёл я, сказав, напоследок, ещё раз:
— Спасибо.
Глава тридцать шестая «Твердыня Тысячи Зеркал»
В глазах рябило. Людям с эпилепсией входить в подобные места противопоказанно. Этот уродец, что запихал нас в игру, наверняка предпочитает кислотные и мельтешащие смайлики в мессенджерах. И, сто пудово, голосовые сообщения!
Пещера сверкала. Сотни факелов отражались от зеркал, вмурованных в стены. Тени плясали на границах ниш, грубо вытесанных в скале.
— Скудненько, — прокомментировал я убранство. — Мрачновато, но скудненько.
Головастик деловито зашагал вперёд, пересекая зал. На том конце потолок снижался. Да и вообще сложилось впечатление, что сначала выдолбили залу, а потом решили, что дальше рубить камень — лень, и поэтому с соседним помещением надо соединять коридором, а не красивой аркой.
— Он ответил тебе? — тихо спросил Женя. И даже столь негромкий голос прозвучал оглушительно.
— Нет, — я понял, о чём он. Удержался от того, чтобы посмотреть на Свету. Знаем мы, как недомолвки и странные взгляды вводят людей в паранойю.
Призыватель разочарованно кивнул, протянул руку заклинательнице. Нежно сжал ладошку возлюбленной и пошёл за Головастиком.
— Чего стоите? — обернулся тот. — Идёмте скорее.
Ловелас тронулся с места, опередив Олега и Мишу.
Я, Стас, Кренделёк и Игнат — остались.
— Знаете, о чём думаю? — сказал разбойник. Стряхнул с рукава невидимый огонь. Не излечился ещё, бедняга.
Никто не ответил.
— Это ведь только начало, бля, — продолжил Кренделёк. — Освоение контента. Игра только начинается…
Я думал о том же. Столько сил вбухали просто чтобы зайти в подземелье. Вымотались. Сожгли все ресурсы и армии. Выгрызли небольшой буфер времени, пока не оклемается Роттенштайн. А ведь он не один. Хиттолампи, Гхэулин, Ксенство — тоже здесь. Пята Титана, если умудрилась уцелеть во время делёжки территории. Да и Светлолесье с Айвалоном пусть и были нашими союзниками, но чёрт его знает, какие демоны закопались в головах Алины и Волхова. Мы ведь вон, внутри. А они снаружи… Слова правильные, красивые. Сойдутся ли с поступками?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Да и весь шмот утерян. Это как будто в хай–энд контент приходить в доспехах из обычного подземелья. Тупо не хватит здоровья, урона, хила… Проценты решают всё. Впрочем, у меня есть козырь в рукаве. Надеюсь.
Озвучивать его пока не хотелось. Чтобы не сглазить.
— Если твоих, снаружи, расхреначат, то мы сюда ведь больше не войдём… — Юра не унимался.
— Отставить панику, — ответил ему я. — Как говорил один хороший человек — пренебречь, вальсируем. Если что — это был не я. Не кисни, Юрчамба. У меня там соратники снаружи, на связи. Предупредят. А там уже по ходу дела решим.
— Идите уже! Нужна ваша помощь! — крикнул Головастик.
Мне на плечо опустилась рука Стаса. Бард улыбнулся, сжал пальцы и пошёл вперёд.
Зал перетёк в широкий коридор, стены смыкались, будто вели к бойнице дота. На полу, перед сужением каменного створа, тлел просторный круг. Ребята стояли внутри него и ждали нас.
Я переступил черту последним. Едва нога коснулась тлеющего камня — что–то захрустело впереди. Каменные двери поползли в стороны, отворяясь.
— Началось, — выдохнул Головастик. — Наконец–то…
Он вновь бросился вперёд.
Следующий зал был чуточку поменьше. Метров шестьдесят в диаметре. Те же зеркала повсюду, только факела голубые. В дальнем конце, где, по всей видимости, находился проход дальше — застыла фигура. Воин, с закинутым на плечи двуручным мечом, положил руки на страшное оружие, будто для отдыха. Клинок босса вспыхивал красными письменами, отблески гуляли по латному доспеху.
Безмолвный страж ничем не отличался от тысяч воинов, погибших в полях напротив Твердыни.
— Внимательно следим за всем, что будет происходить, — волнуясь сказал Головастик. Шаман всматривался в босса. — Пробуем по классике. Первым начинает Олег. Егор — разгоняйся, если надо. Перехватывай, как Олег скажет. Смотрим и читаем всё, что на вас накладывается и чем вас бьют. Стоим разрозненно. Запоминайте, умоляю вас, любые изменения! Цвет меча, движения босса. Жесты. Это всё может быть…
Олег его уже не слушал. Танк ринулся к Безмолвному Стражу, наотмашь дал щитом. Босс пошатнулся, снял с плеч двуручный меч и сделал ленивый взмах. Один.
Воин отлетел обратно как футбольный мяч во время пенальти. Сбил с ног Игната.
— Дурак, — рыкнул Головастик, вколачивая тотемы в камень. — Егор вперёд.
Покорёженный Олег зашевелился, под лечением Миши. Опёрся на руки, вставая. Вид у него был обалдевший.
— Малышей обижать нехорошо, — выдвинулся вперёд я, смещаясь в сторону. Раз тут такие выкрутасы, то танчить парня нужно у стены. Будет больно, но меньше полётов по залу.
Безмолвный Страж остановился. Голова в глухом шлеме следила за моими перемещениями. Латные перчатки сжимали гигантскую рукоять.
По доспеху застучали стрелы. Ловелас откатился чуть назад, выпуская стрелу за стрелой. Надсадно затошнило Женю. Из камней проросла трава, вцепившись в ноги босса. Но тот словно и не замечал происходящего. Неторопливо, но неотвратимо, он перехватил клинок. Ткнул его рукоятью в пол.
Направил лезвие себе в смотровую щель забрала и резко качнул головой. Сталь с хрустом вошла в шлем, застряв в нём, а Безмолвный Страж распрямился, придерживая меч руками, и снова приложился о пол, вколачивая клинок себе в башку.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Расходимся, расходимся! — кричал Головастик. — Сейчас сдам сэйв! Миша, держи Егора!
Я улыбался. Опустил руки, склонил голову набок.
— Егор!
Окровавленная сталь пробила шлем Стража насквозь, но босс всё колотился и колотился об пол, как полоумный дятел. Воин встал на колени, для большего удобства. Бдзынь. Бдзынь. Бдзынь.
