Я вытащил мечи, крутанул их, разогреваясь. Ну, посмотрим, что будет. В этот раз я решил играть через уклонение, и собрал шмот именно на него. Всё–таки сейчас главная задача жить, а не дамажить. Криты, конечно, откатывают кураж быстрее, но сначала попробую через увороты.
— Лжецы! — прогремел голос. — Алчущие справедливости и честности для себя, но лгущие другим. Бесчестные мошенники.
Серый Человек замер в нескольких шагах от меня. По мутной пелене пробегали всполохи молний.
— Вам не поможет ваша хитрость. Выйдут лишь те, кто прошёл игру честно. Умением. Организацией. Умом.
— Договор был иной, — ответил я. — Кто тебя завалит, тот и выйдет. Ничего про умения не слышал. Или там приписонька нашлась маленькими буковками?
— Ты забываешь, кто перед тобой, шут.
— Ой да я бы с радостью это забыл, — поморщился я. — Как ты, сука такая, ко мне в дом пробрался–то?
Серый Человек шагнул ко мне, одновременно грубо ткнув кулаком в голову. Я ловко увернулся. Второй взмах, и снова уклон. Отскочив от босса на пару шагов, я прошёлся в лунной походке и цокнул языком:
— Пока не очень впечатляешь.
— Я вырву тебе язык, — сказал босс. — Выбью все зубы, суну руку в глотку и выдерну поганое помело! Не здесь. В реальности.
Боксёр из Серого Человека был не слишком хороший. От злобных тычков я уходил без проблем, даже не включая кураж. Если так весь бой пройдёт — прекрасно.
Вот только я помню его нову, выкосившую толпу викингов у Бергхейма. Балуется дядя, как пить дать, балуется. Или глаза кровью залило, что хочется физического контакта.
— Вы здесь не по праву! — шипела «сучность». — Я прикончу вас и вышвырну прочь. Второй раз вам не получиться пройти обманом. Второй раз придётся идти как всем! Я нашёл твой секрет, шут!
Чего остальные то молчат?! Чего ждут?!
— Ребяты, — не оборачиваясь и продолжая уворачиваться от атак Серого Человека, повысил голос я. — Если вы ещё не поняли, то, по–моему, от оскорблений мы уже перешли к бою, и Егорушко плотно сагрил босса. Не пора ли?
— В бой! — скомандовал растерянный Головастик. Заслушался нашей перепалкой, видать.
Стас ударил по струнам и запел, добавляя нам защиту. Застучали тотемы шамана.
Из инвиза вывалился Кренделёк, с ходу сливая ульту, Серый Человек вздрогнул, отшатнулся и с разворота приложил разбойника кулаком. Юра отлетел в сторону, упал на камни и покатился, как выброшенная тряпичная кукла. Бандита окутала целебная пелена, но Кренделёк пока вставать не спешил. С двух сторон в дымчатую фигуру босса устремились стрелы охотников, тая в теле «сучности». Ловелас сместился так, чтобы бить противника в спину. Из камней рванулась трава. Щёлкнул арбалет Жени. Его текущий пет не требовал управления, поэтому мы поставили призывателя, как лучника. Медленного, не очень меткого, но хоть какого–то стрелка.
Серый Человек отпрянул, вскинул руку. Молния ударила в Мишу. Обугленный жрец поленом свалился на камни. Ваншот… Ах ты сука. Вот этого я никак не ожидал. На нову мы управу нашли, а это сюрприз.
Головастик вскрикнул, выудил ещё тотем, сияющий ржавым огнём, тот стукнул о камни, и в этот миг босс повернулся к шаману. Поднял руку. Арбалетный болт ударил ему по пальцам, но Серый Человек даже не заметил этого.
Вспышка.
Тотем Головастика перехватил молнию и взорвался, а я скользнул между боссом и ещё живым шаманом.
— Прочь! — рыкнул Серый Человек.
Уклон не сработал. От удара меня сложило почти пополам. Ноги оторвались от пола, и я потерял ориентацию в пространстве, пока не грохнулся на камни. Стас затянул «Владимирский централ».
Вторая молния добила Головастика. В бой вступил Олег, с ходу дав кромкой щита «сучности» в горло, а затем рубанув клинком, но и от него Серый Человек просто отмахнулся и пошёл к Свете. Заклинательница махала руками, бросая в бой всё новые и новые травы, и пятилась. Я поднялся на четвереньки. Безуспешно кинул злым языком:
— Эй, ублюдина, вернись. Я всё прощу.
Серый Человек невосприимчив к заклинаниям провокаций.
— Ты все равно ублюдина, — добавил я «унижение».
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Серый Человек невосприимчив к заклинаниям снижения срабатывания способностей.
— Точно ублюдина… — сказал я уже для души.
Босс добрался до Светы, схватил её за горло левой рукой, а правой сорвал нагрудник. Бросил девушку на пол. Женя тут же оказался рядом. Отбросив арбалет, призыватель ткнул в лицо Серого Человека кинжалом. Вспышка.
Труп влюблённого менеджера повалился на камни рядом с заклинательницей. Кураж!
Я с ходу врезал ногой в голову склонившегося над Светой подонка, но тот даже не шелохнулся. С тем же успехом можно избивать памятники. Сдавливая рукой шею бьющейся девушки, Серый Человек сдирал с жертвы одежду. Я повис на спине «сучности», завёл меч ему за горло и принялся тянуть на себя.
Рядом оказался Олег, ткнул клинком в лицо боссу, и тот вдруг взвизгнул. Резко выпрямился, стряхивая меня с себя. Серый Человек смотрел на свою правую руку, хныча, как поранившийся ребёнок. Встал, так и не отводя лица от неё. Вновь всхлипнул, дёрнув левой рукой. Поднял лицо к потолку, совершая непонятные пассы.
— Вливайтесь в него! — заорал я.
— Ублюдок! — взвыл босс. — УБЛЮДОК!
И тут бахнула нова. Яркая вспышка ударила по глазам, здоровье рухнуло почти к нулю. Питомец Жени, попав под заклинание, пронзительно пискнул, издыхая, и бросил ауру бессмертия перед гибелью. Зверинец призывателя впечатлял. На все случаи жизни по твари!
Голос Стаса стал сильнее, уровень жизни пополз наверх.
Мимо пронёсся Ловелас. Посланник Выводка на ходу отбросил лук, прыгнул на стоящего над Светой босса. Уже в прыжке тело охотника позеленело, мох встал дыбом и полез наружу, будто фарш из мясорубки. Ловелас вцепился в шею «сучности», хищные щупальца впились в серое тело, и бог заверещал. Ноги Серого Человека подкосились. Он рухнул лицом вниз, и с ним вместе, словно впившийся клещ, упал и охотник. Света торопливо поползла прочь, при этом прикрывая оголённую грудь рукой.
Босс выл, как раненая собака, но не пытался скинуть Ловеласа. Мох тускнел, терял цвет, опадал. И, наконец, охотник отвалился в сторону. Одновременно с этим вой Серого Человека затих. Посланник Выводка безвольно скатился на камни, глядя пустым взглядом в потолок. Я встал рядом с лежащими. Толкнул Ловеласа ногой, но тот никак не унизительный жест не отреагировал. Зелень с его лица ушла, оставив лишь болезненную бледность.
Сообщения о победе не было. Да и «сучность» пусть и лежала молча, но заметно подрагивала, будто её лихорадило.
— Кто–нибудь понял, что сейчас произошло? — спросил я у уцелевших.
— Николай убил босса? — предположил Стас. Ошеломлённый бард приблизился.
— Да вроде жив ещё…
— Ща оклемается, — сказал Юра. — И нам хана. Как я и говорил. Выйдет из игры и выкинет нас к херам. Заново пойдём.
— Коля, что с тобой? — бард склонился над лежащим на спине Ловеласом, потряс его за плечо. Пустой взгляд не изменился.
— По–моему, это был не Коля… — сказал я. — Видели, как он из себя зелёное дерьмо давил?
— А ещё, может он коней двинул? — продолжил стращать Юра. — Инсульт прихватил и лежит у себя. Потом и мы все приляжем, бля.
В голове кольнуло. Чёрт… Чёрт! Чего я туплю–то опять?!
— Надо бежать, — сказал я, развернулся и поскакал в сторону выхода.
— Егор?! Куда вы? — крикнул вослед Стас.
— Я утюг забыл выключить! — ответил я. — Не ждите!
Пробегая через зал, где самоубился Безмолвный Страж, я неожиданно понял слабую сторону родившегося плана, и даже сбавил ход, ненадолго. Во время переживаний за судьбу Светы и Стаса мне и в голову не пришло, что я сам, возможно, существую только в цифровом виде.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Дыхание перехватило. Виски сдавило. Смерти я боялся с шести лет. Родители не запугивали, не рассказывали ничего такого. Ужасы круглыми сутками не показывали. Просто сам дошёл как–то, и это было больно, осознать конечность всего вокруг. Конечность мамы, папы. Себя…
