– Трудно будет «оживить» трактор, Николай Александрович? – спросила Наташа, как обычно беря меня за руку. – Вид у него какой-то совершенно замороженный…
Меня очень тревожило состояние дизельного топлива, простоявшего в пещере не одно десятилетие, пусть и в лучших условиях (при низких температурах), чем уже использованная нами двухтактная смесь, частью вовсе хранившаяся в тропическом климате. Состояние самого «железа» также внушало немалые опасения – машина слишком долго находилась в не самых лучших для сохранности её агрегатов условиях. Однако я, конечно, не стал делиться подобными мыслями на этот счет со своей помощницей.
– Справлюсь за пару часов! – весьма уверенно заявил я, а потом помедлил несколько секунд и добавил. – В крайнем случае – за два с четвертью часа.
– Значит, возвращаться мы будем уже на тракторе! – сразу сделала вывод моя спутница.
Когда мы вновь вошли в пещеру, я постоял несколько минут в раздумье, а потом велел выжидательно смотревшим на меня мужикам снять боковые панели капота. Работу мы начали с того, что залили в систему охлаждения несколько канистр с антифризом (тосолом), потом разыскали среди инструментов воронку с сеткой и через неё добавили масла в картер дизеля. После этого настал черёд корпусов заднего моста и конечных передач, а также коробки передач и бачка гидросистемы – благо наши предшественники благоразумно слили старое масло изо всех этих агрегатов, и оно не превратилось теперь в монолит…
– Аккумулятор-то, Николай Александрович, – как-то глухо (в обледенелой пещере) пробасил Василий. – Полный хлам теперича…
– Вручную, Вася, заводить будем! – отозвался я, обходя машину и мимоходом легко касаясь плеча терпеливо ожидающей меня девушки. – Вот тут-то твоя силёнка и понадобится.
– Вручную такой здоровенный дизель? – тут же спросил Пётр, затягивающий пробку коробки передач. – Да ещё на холоде…
– Тракторные дизели, мужики, заводятся при помощи пусковых двигателей! – отозвался я и даже обречённо вздохнул – где только обучались мои механики! – Вот им-то мы сейчас и займёмся.
На этой модификации трактора был установлен четырёхтактный четырёхцилиндровый дизель с турбокомпрессором, а запуск этого агрегата осуществлялся при помощи двухтактного одноцилиндрового пускового двигателя, который было вполне реально завести вручную при помощи ремня, намотанного на маховик (стартер, понятно, не работал из-за полного выхода из строя аккумуляторной батареи). Пусковой двигатель я поручил подготовить Петру – всего и дел-то было, как промыть двухтактной смесью (канистру с ней обнаружили вместе среди тех, что были наполнены соляркой) камеру сгорания, единственную свечу зажигания и систему питания, включая карбюратор, а потом несколько раз провернуть маховик вручную, чтобы осушить цилиндр. Одноискровое магнето, установленное здесь, я даже не стал и смотреть – это был не самая надежная (контактная) из систем зажигания, но на моей памяти такие устройства давали неплохую искру и после десятков лет бездействия. Василию я было поручил промыть топливные (не масляные) форсунки, предварительно сняв их с дизеля, но мужика тут же хватил столбняк, и он в недоумении молча захлопал глазами. Наташа чуть кашлянула, сдерживая смех, и отвернулась, я опять тяжело вздохнул, переставил кемпинговый фонарь, подозвал жестом своего механика и пальцем показал расположение форсунок, а также гайки, которые необходимо скрутить (каждая форсунка крепилась к корпусу блока головок цилиндров посредством шпилек двумя гайками). Проследив за тем, как Василий принялся орудовать гаечным ключом, я сделал минутный перерыв, подошёл к своей помощнице и тихо сказал ей:
– Честное слово, так хочется выругаться…
– Вы же не ругаетесь, – с улыбкой заметила девушка. – И вам бы это совсем не пошло, да ещё с таким голосом – я его всегда как музыку слушаю…
– Спасибо, Наташа, – чуть улыбнулся я. – А что касается ругани, то она, ко всему, совершенно не подходит моему академическому облику… Впрочем, мой словарный запас достаточно богат, чтобы высказаться как надо и литературным языком.
Турбокомпрессор я взялся промывать сам, опасаясь, что мои подчинённые не знают и такого слова. Все промытые в солярке детали, а также форсунки и топливные фильтры (грубой и тонкой отчистки) мы продули сжатым воздухом посредством большой спринцовки из нашего комплекта инструментов (было взято несколько штук именно для технических целей). Пока детали устанавливались на штатные места, я осмотрел предпусковой подогреватель и понял, что воспользоваться им сейчас нельзя – в системе имелся электромагнитный клапан, для которого нужно было минимальное напряжение в бортовой сети. По-хорошему, сделать нужно было ещё много чего (проверить топливный регулятор, прокачать масляные и топливные магистрали, промыть водяной и масляный насосы – топливный уже промыли), но я рассудил, что пока хватит и того, что уже сделано – работы можно продолжить немедленно в случае неудачи с запуском дизеля. По моему указанию мужики залили несколько канистр с дизельным топливом в основной бак трактора (в этой модели он был расположен по левый борт кабины, за что трактор и получил в народе прозвище «почтальон»), а потом наполнили двухтактной смесью бачок пускового двигателя. Потом я поднялся в кабину (дверь здесь была лишь одна – с правой стороны), устроился на водительском сиденье, нашёл рычаг переключения передач, немного «погонял» его через все девять положений (семь передних передач, одна задняя и «нейтраль»), а потом установил на «нейтраль». Открыв краник подачи топлива к пусковому двигателю, я проверил, перекрыта ли топливная система дизеля (преждевременный запуск в таких условиях был недопустим), прикрыл воздушную заслонку карбюратора (пускового двигателя), вытянув ручку управления на себя, и выбрался из кабины. Вынув из сумки с дополнительным инструментом (из нашего комплекта) капроновый трос, я отрезал от него метра полтора и на одном из концов завязал двойной узел, а к другому (также посредством морского узла) привязал небольшой гаечный ключ. Двойной узел я вправил в прорезь на маховике пускового двигателя, а потом, уложив трос в канавку (маховика), кивнул Василию. Мужик, недолго думая, взялся за привязанный гаечный ключ и намотал конец троса себе на кисть.
– Стоп, Вася! – тут же сказал я. – Без руки останешься! Держись только за ключ.
– Понял! – пробасил мужик, встал поудобней и резко дёрнул за трос.
Ничего, понятно, и не произошло – с одного-то раза и трос пришлось устанавливать вновь, чтобы сразу повторить эту операцию. Я повернулся было к Наташе, скучавшей у входа – компанию ей составлял сидевший рядом Адмирал, но пусковой двигатель вдруг взревел (со второй попытки!) и мне пришлось срочно подниматься в кабину. Полностью открыв воздушную заслонку карбюратора, я дал двигателю прогреться пару минут, а потом включил муфту сцепления редуктора, после чего вибрация, создаваемая работающим двухтактным мотором, резко усилилась – теперь он прокручивал дизель. Выждав ещё две-три минуты (рассчитывая, что свежее масло за это время заполнит все каналы), я включил подачу топлива в систему питания основного двигателя. Почти полминуты ничего не происходило, а потом дизель оглушительно взревел через открытую дверцу кабины, на приборной доске сразу включилась подсветка, а весь корпус трактора заходил ходуном. Заглушив пусковой двигатель, я выскочил наружу и прислушался к грохочущему дизелю – на слух все цилиндры работали «жестковато» (чего же было ещё ждать после десятилетий стоянки!), но ровно и без перебоев, а на фоне общего шума, создаваемого мотором, чувствовался высокий, едва уловимый звук, турбокомпрессора. Жестом я велел мужикам прикрыть боковины капота, а сам направился к выходу из пещеры, по пути захлопнув дверь кабины – из выхлопной трубы выбрасывались целые клубы чёрного дыма, и дышать здесь почти сразу стало нечем. Мои механики торопливо вышли следом, и нам пришлось даже отойти на несколько шагов от входа, где воздух был относительно чист.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
